*
- Рад, что Вы наконец-то появились, Денис Анатольевич. - Келлер выглядел уставшим, однако от этого не менее "суровым, но справедливым". - Кстати, у меня два вопроса. Просто так, из чистого любопытства... Что Вам, господин капитан, строжайше было приказано и куда Вы вместо этого так внезапно и загадочно исчезли?
- Появилась информация, которую надо было срочно проверить.
- Да? И настолько важная?
- Вероятное местонахождение Терещенко. Барановский сдал...
- И где он? - Генерал тут же забывает про своё ехидство.
- Ушёл за где-то полчаса до нашего приезда. Осторожный, сволочь! Нюх у него на опасность.
- А где обитал?
- Сначала у Мережковского с Гиппиус, потом съехал к какому-то рифмоплёту-наркоману.
- Почему сами не остались и не послали кого-нибудь другого?
- Потому, что Котяра... прапорщик Ермошин и поручик Стефанов отсутствовали, вели бой на Литейном мосту. Мне надо было старшего унтер-офицера Паньшина отправить? Чтобы он там дров наломал? Я его здесь оставил за старшего с тремя "пятёрками" резерва. Как вести бой в городе он знает, а вот как разговаривать с людьми искусства - нет.
- Угу-м, а Вы знаете... Они живы хоть, эти гении?
- Кто?.. А, да. У Мережковского руки завтра-послезавтра перестанут трястись, а вот мадам Гиппиус теперь декламировать свои стихи будет с лёгким заиканием. А насчёт пиита - когда мы его взяли, он уже под кайфом был. Перепутал нас с гигантскими тараканами, вылезающими прямо из пола и стен.
- ... Ладно, признаю действия верными. - Генерал с силой провёл ладонями по лицу, будто стараясь стереть усталость, затем крикнул своего неразлучного денщика. - Прохор, будь добр, свари нам с господином капитаном кофейку, только покрепче... Устал что-то...
- Фёдор Артурович, новости из Москвы есть?
- Есть. Начну по степени важности. Ваша семья и Институт в целости и сохранности. Были, есть и будут. Нападение планировалось, но до ворот эти энтузиасты не дошли. Подробности узнаете завтра... Точнее - сегодня утром. От своего Михалыча...
От кого?!.. От Михалыча?!.. Та-ак!.. Это значит, что?.. Что у нас будут гости! Да ещё какие!..
- Судя по выражению лица - уже догадались, что приезжает Великий князь Михаил. - Констатирует очевидный факт Келлер. - По просьбе Вдовствующей императрицы и Николая. Будут хоронить Аликс. Пока шли бои, не до того было. Забальзамировали, запаяли в цинк и в домовой церкви оставили.
- Что так?
- Не так всё просто, Денис Анатольевич. Необходимо создать "Печальную комиссию", тщательно обговорить всю церемонию, пошить специальные траурные одежды... Это у простых людей на третий день похороны с поминками. А тут ещё даже не решили, где Её Величество должна упокоится.
- Насколько я знаю, тут в крепости собор-усыпальница ещё со времён Петра Великого...
- Да, только Вы же знаете, как относились все эти "родственники" к супруге Императора. Кто-то ещё осенью высказался, что в случае кончины она должна быть похоронена в Александро-Невской Лавре.
- Там же только попы и министры!.. Титул "Ея Величества" носила? Носила. Значит - Петропавловка... А кто не согласен, того можно и в Лавре закопать. А то и под забором. За сортиром.
- В том-то и дело, что им положено быть закопанными здесь, но в другой усыпальнице... А если серьёзно, то в Семье наступает раскол. С очень возможным кровопролитием... Ладно, об этом позже...
- Что позже, что раньше... Мы за кого играем? За белых, или за чёрных?
- И кого же капитан Гуров относит к белым?
- Регент, Наследник, Император, княжны, принц Ольденбургский... Возможно - вдовствующая императрица. Соответственно, чёрные - все остальные, кто что-нибудь вякнет против их единственно правильных решений.
- Мне бы Вашу уверенность, Денис Анатольевич. - Келлер тяжко вздыхает, но оживляется при виде Прохора с ароматно парящим кофейником на подносе. - Благодетель ты наш, Прохор, свет Иваныч! Спасибо!.. Давайте, господин капитан, по чашечке, и можете потом отдыхать. Предварительно уведомив дежурного о местонахождении и не далее, чем в трёх минутах ходьбы отсюда...
*
Выспаться всё равно не удалось, да и спать не очень-то и хотелось. Под утро вернулись Котяра и Стефанов со своими. Привели "пленных" и привезли четырёх "двухсотых". После чего возникло сильное желание не размещать пригнанных по камерам, а вывести к ближайшей проруби и поступить по законам военного времени...
- Вы ещё скажите, что всю раненую сволочь в госпиталь отправили! Теперь охрану к ним приставлять придётся! Добить надо было, - и всё!..
- Денис Анатольевич, в данном случае считаю это нецелесообразным! - Стефанов пытается сдержаться, но отвечает резко. - Мы не в германском тылу, а в Столице! Рядом - михайловские юнкера! При них надо было контроль проводить?
- ... Извините, Димитр Любомирович, погорячился... Среди этих есть что-нибудь, заслуживающее внимания?
- Несколько человек, как мне кажется, - басурмане, не имеют российского подданства. Слушаются, в основном, вон того финна. Он сдал нам бесчувственного полковника Энгельгардта, а после, воспользовавшись моментом, попытался бежать. Уходил грамотно, где-то его этому учили.
- Ну, давайте посмотрим, что за горячий финский парень попался... - Подходим ближе к предмету разговора. - Эй, ты! Имя, фамилия, звание, какого полка!..
- Й-а не-е солдат-т! Й-а ест Тойво Вялсяйнен! Й-а ест суомалайнен!.. Пот-танный Княшест-тва Финлянскоко!..
- Да вижу я, что чухня. И что с того? Одет в форму - значит, солдат. Погоны сорвал, так мы быстро узнаем, где служил. И за нарушение присяги - на ближайшую осину!
- Фы не имеет-те прафа! Перкеле рюсся-а-а!
Вот не ругался бы, и не получил бы "саечку" прикладом от конвойного. Финского он, конечно, не знает, а вот интонацию просчитал "на раз". Естественно, получив мой одобрительный кивок.
- Слушай ты, Вяйнемёйнен хренов!- Мобилизую свои очень небольшие знания о финнах. - Хочешь в Туонелу прогуляться? По чёрному лебедю соскучился?.. Ты ещё ничего не понял? Тебя взяли с оружием в руках на территории Российской империи, и судить будут по её законам!.. Так, этого - в одиночку. И тех, кто не по-русски "Отче наш" читать будет - тоже!..
От дальнейшего пути к нахождению взаимопонимания меня отвлекает посыльный, сообщающий, что Его Высокопревосходительство генерал от кавалерии Келлер жаждет видеть капитана Гурова прям-таки незамедлительно. Приходится отложить все дела и бежать к вышестоящему начальству...
Которое сообщило, что убывает на вокзал встречать Великого князя Михаила с эскортом в виде взвода штурмовиков, а на меня, как на единственного, кому можно доверить специфические поручения, возлагает обязанность поработать ещё немного "пожарной командой". То есть, все проявления мятежа в городе пресечены, но если в отсутствие Фёдора Артуровича где-то что-то полыхнёт, можно мчаться туда и "тушить", да "мочить" не стесняясь, в меру степени опасности для общественного порядка и фантазии господина капитана. И что оный господин капитан подчиняется только начальнику оперативного отдела штаба корпуса полковнику Бойко.
За ранним утренним кофейком поговорили с Валерием Антоновичем "за жизнь", и, получив "добро", отправился в казематы помогать пародиям на карбонариев колоться по горячему. Местные господа из Отдельного корпуса не совсем хорошо знали английский, в ходу больше был французский и немецкий, поэтому всех плохо говорящих на языке Пушкина, Достоевского и родных берёзок я взял себе. Таковых оказалось семеро, не считая горячего финского парня, остужавшего сейчас свой пыл в карцере. Было очень смешно слушать "типичных русских парней" с наглыми мордами типичных ирландцев и прочих англосаксов и знанием русского языка на уровне "дуай уыпим уодки".
От сего увлекательного, хоть и однообразного занятия меня отвлекает Бессонов, зашедший узнать как идут дела. Послушав пару минут бесплодную полемику, он машет рукой и предлагает иное решение вопроса:
- Господин капитан, по-моему, это бесполезно. Оставьте этого бедолагу...
Вызванный конвой уводит очередного уроженца Белфастщины в камеру, а подполковник вдруг вспоминает:
- Ну-с, Денис Анатольевич, каковы впечатления?
- Очень хочется всех этих заламаншских и заокеанских радетелей о благе России обнять крепко-крепко. И держать так, пока не посинеют необратимо... Они же, твари, прейскурант сделали на убийство офицеров. Роялти - в зависимости от чина! И рода войск, мореманы идут с коэффициентом "полтора"!..
- Что ж Вы хотите? Ваша фраза, кажется, "Бизнес, ничего личного"... Денис Анатольевич, чуть не забыл! Его высокопревосходительство просил показать Вам одного арестанта. Интересно излагает, однако. Причём, полиграф гарантирует честные ответы... Заодно кое-что и про офицеров понятней станет...
Минут через семь в кабинет доставляют невысокого унтера. Утиный нос, затравленный взгляд, голова инстинктивно вжата в плечи...
- Вот, Денис Анатольевич, полюбуйтесь на красавца. - Бессонов театрально простирает руку в сторону арестанта. - Взят с оружием в руках при попытке захватить Финляндский вокзал. Помимо всего прочего обвиняется в убийстве своего ротного командира штабс-капитана Лашкевича.
- Ты кто таков будешь, красавец? - Пытаюсь завязать знакомство.
- Ты кто таков будешь, красавец? - Пытаюсь завязать знакомство.
- Лейб-гвардии Волынского полку унтер-офицер Тимофей Кирпичников... - В голосе сквозит тоскливая и безнадёжная усталость.
- Ну, рассказывай, унтер-офицер.
- А чё рассказывать-то? Я уже всё порассказал.
- Господину капитану интересно, как на Знаменской дело было. - Приходит на помощь Бессонов.
- Ну, известно как. Выставили нас на площади этой, штоб мы шествия не пропускали. Так и стояли, не жрамши, не пимши, с семи утра до часу ночи... Сначала бабы шли, кричали "Солдатики, родные, не стреляйте!". Я тогда к Лашкевичу подошёл, говорю, мол, за хлебом же идут, чего стрелять-то. Он тогда ешо трезвый был, разрешил пропустить. Так и прошли они... А потом другие шли, в тех уже стрелять было приказано. А Лашкевич, да прапорщики наши, Воронцов-Вельяминов, да Ткачура кажную четверть часа в гостиницу бегали. Говорили, што, мол чаю попить. Тока водку оне там пили, по запаху слышно было... А пока оне грелися, я солдатам говорил, што, дескать, погибель со всех сторон. Будем стрелять - беда, не будем - тож беда, под суд пойдём. А потом решили целиться поверх людей. Тока не помогло это. Када залп дали, толпа вся не побегла, часть к парадным и воротам жаться начала. Воронцов снова командовал стрелять, а опосля, видя, што мы не попадаем, отобрал у Слескаухова винтовку и сам начал стрелять. Барышню ранил, в коленку попал ей, господина какого-то сбил на мостовую, потом дострелить хотел, всего троих убил и двоих ранил. Потом Ткачура прибёг, тож винтовку взял. Девчонку какую-то ранил, в бабку стрелял...