Морра, а пойдем со мной? Улыбка на бескровном лице казалась неуместной.
Плетение неторопливо стиралось с его кожи, звено за звеном покидая тонкое бледное запястье. Кадай старался не подавать вида, но я откуда-то знала, что ему сейчас очень больно.
Если ты вдруг забыл, я тоже подчиненная нечисть.
Ни сил, ни желания не было демонстрировать ему вот такую же вытравленную на коже вязь, от которой он так медленно и мучительно избавлялся.
Способ снять привязку ты знаешь. Кадай все еще пытался улыбаться.
Я не стану отрубать Илису руку!
Я просто предложил.
На мгновение зажмурившись, он с трудом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Пошатнулся.
Кадай. Попытка его поддержать была довольно жестко отвергнута. Слишком наглый и самоуверенный, просто невыносимый он очень не любил, когда его жалели.
Нормально, прошипел он, больно сжав мои руки. Подумай хорошенько, пушистая. Ты будешь свободна.
Я молчала, глядя на него исподлобья и не решаясь сообщить, что свободу слишком переоценивают.
Я о тебе позабочусь.
Нет.
Уговаривать меня не стали.
Кадай уполз, напоследок хорошенечко сжав меня в объятиях и пригрозив, что мы еще встретимся.
Черный змей скрылся в утихающей метели, и я была уверена, что он очень быстро доберется до лагеря, найдет приметное возвышение и заставит кого-нибудь открыть для него портал. Я была уверена, что Кадай не замерзнет в этих горах и уж точно не потеряется, но все равно почему-то плакала, глядя ему вслед.
И что я скажу Рику и генералу?
О том, что скажу боевикам и директору, даже не беспокоилась. На все вопросы у меня был один беспроигрышный ответ: «Ничего не знаю, когда очнулась, он уже без руки лежал».
А как объяснить Ровану или Рику, куда делся аспид, и как это ему так повезло?
Керст застонал, зашевелился, пытаясь подняться.
Нельзя!
Я как-то не подумала о том, что Морры сейчас здесь быть не должно. Ей полагается отдыхать в маленькой деревеньке, затерявшейся в лесах, а не сидеть среди снегов в горной пещере.
Морра?
С лица его сошли все краски, черты заострились, и даже глаза странно блестели.
Лежи, пожалуйста, тихо попросила я, беспомощно замерев над раненым.
Что делать? Как облегчить боль? Как дождаться Илиса?
Я брежу, хрипло хохотнул он. Нашел сам для себя объяснение и успокоился. Что происходит?
Ну тебя немного задело
Я не чувствую левую руку, проговорил Керст с трудом, после каждого слова сипло втягивая воздух.
Сил у него не было даже на то, чтобы по-вернуть голову и посмотреть, что не так с его рукой. Нехорошо, наверное, но меня это радовало. Чем меньше он знает, тем целее будут мои нервы.
Это пройдет, горячо пообещала я. А голова у тебя не кружится?
Закрыв глаза, он слабо кивнул.
Это хорошо, хорошо, бормотала я, подтягивая к себе рюкзак, очень хорошо.
Хорошо?
Ага. Значит, когда все закончится и ты поправишься, все это, на мгновение оторвавшись от своего занятия я обвела рукой ледяную пещеру, можно будет списать на сотрясение мозга.
Так ты тут на самом деле? слабо удивился он.
Ошалело глядя на Керста, который почему-то не хотел впадать в беспамятство, но хотел общаться, я уверенно заявила:
Я глюк!
Пока он переваривал информацию, с трудом раскрыла крепления и вытянула тонкое и на первый взгляд совершенно несерьезное одеяло, которое вопреки своему виду было просто поразительно теплым.
Укутав несопротивляющегося полуобморочного боевика, успевшего потерять приличное количество крови, я с одиннадцатой попытки смогла развести огонь, отсыпав из мешочка с угольками целых десять, и даже умудрилась установить небольшой котелок над огнем, где быстро растопила лед.
Соображала я плохо и едва ли могла точно сказать, какой гадостью напоила раненого перед тем, как он забылся тяжелым сном. Кажется, в горячую воду я высыпала половину аптечки.
Керст едва дышал, угольки тихо потрескивали в костре, а я упорно сидела у входа в пещеру, всматриваясь в горный пейзаж. Ночь прошла, а вместе с ней и метель. Снег искрящимся покрывалом укрывал все вокруг, даря обманчивое ощущение покоя.
Илиса или хоть кого-нибудь из боевиков видно не было.
Кружка с быстро остывающей горячей водой уже давно не грела руки. Я замерзла и только жалела, что вместе с курточкой не надела еще шапку и перчатки. И что-нибудь потеплее этих симпатичных, но совершенно не теплых сапог. Беленькие, под цвет курточки и свитера крупной вязки, они были очень красивыми и хорошо подходили для академии, но никак не для горной зимы.
Илис появился на горизонте спустя часа три, когда я устала настолько, что готова была превратиться обратно в рагру и погреться немного рядом с Керстом. Вот уж кто был очень горячим. Жаль только, жар его был совсем нездоровым. Кадет постоянно дрожал от холода, хотя на ощупь был градусов под сорок.
Хозяина я узнала, еще когда он был маленькой точкой на горизонте, но броситься ему навстречу смогла только после того, как он оказался метрах в ста от нас.
Генерал бежал чуть в стороне, и заметила его я не сразу. Если быть честной, то о присутствии Рована я узнала лишь после того, как сопливым ураганом налетела на Илиса, утопая по пояс в снегу и ничего не видя от слез, замерзающих на щеках.
Ресницы слиплись, и я долго терла глаза холодными руками, пока хозяин терпеливо пережидал приступ вялой истерики. У меня не было сил даже на то, чтобы как следует порыдать.
Линорм подошел сбоку, ободряюще ткнувшись лбом в мое бедро. Наверное, именно это меня и отрезвило. На ходу стирая со щек морозную корку быстро застывших слез, я за рукав потащила Илиса в пещеру.
Кадай предусмотрительно стер с ножа Керста кровь и вернул его в ножны. Заметая следы преступления, он был уверен, что никто не станет проверять оружие пострадавшего, но я все равно очень нервничала, когда Илис осматривал своего товарища.
Морра, что здесь произошло? глухо спросил он, после того как убедился, что Керст жив. Потерял много крови и, судя по всему заболел, но жив пока что.
Я
Почему-то казалось, что врать будет легче, но сейчас, при взгляде в напряженное лицо Илиса, у меня просто язык не поворачивался.
Я
В висках заломило, головная боль усилилась от перенапряжения.
Я не знаю
Мне показалось, что синие глаза смотрели на меня подозрительно, и когда он встал, я опустила голову, глядя исключительно себе под ноги.
Шуршание снимаемой рукавицы прозвучало очень угрожающе в этой холодной тишине. Я уже и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой несчастной. Илис подошел, я хорошо видела его сапоги, попавшие в поле моего зрения. Добротные, утепленные, со снегом, налипшим на подошву.
Теплые пальцы легко ощупали мой затылок, нашли шишку, отчего острая боль, электрическим разрядом прошила черепную коробку.
Уй
Голова болит? сурово спросили у меня.
Да.
Тошнота?
Есть немножко.
Илис устало вздохнул:
Как же тебя так угораздило?
Прости
А что еще я могла сказать? Как меня угораздило? Да никак. Просто связалась со змеюкой, которая только и ждала удачного момента, чтобы сбежать.
Сейчас я вызову Атари, пообещал Илис, и он заберет вас в академию. Когда Керст очнется, может, сумеет объяснить, что здесь произошло.
Рвано выдохнув, я нервно кивнула. Пусть объяснит все это как-нибудь.
Морра, ты точно ничего не знаешь?
Я ударилась, с трудом пробормотала я, опустив голову ниже, вырубилась, а когда очнулась
Понял, не реви.
А я и не думала реветь. Просто стыдно было ему врать. И глаза поднимать страшно. Да и генерал, вставший на стреме у входа, точно все слышал. И едва ли поверил.
Кадай, сволочь такая, втянул меня в какой-то бессмысленный кошмар, а сам сбежал.
В рагру сможешь превратиться? мягко спросил Илис, легко погладив по волосам.
Я могла и даже сделала это с удовольствием. Так было проще.
Затушив костер и собрав рюкзак Керста, Илис некоторое время стоял над отрубленной рукой, но так и не рискнул к ней прикоснуться. Опасался навредить или что-нибудь испортить. Я все это время просидела рядом с генералом, нервно поглаживая чешуйки на его хвосте.
Касси, иди сюда.
Оставив в покое линорма, я медленно подкралась к лежавшему рядом с Керстом рюкзаку.
В академию вернешься вместе с ним, хорошо?
Я слабо кивнула. Гулять по горам уже совсем не хотелось.
Прости, Илис виновато улыбнулся, почесав меня между ушек, испортил я твои первые в жизни каникулы.
Сказала бы я, кто мне каникулы испортил. Испортил и ушуршал, а сейчас уже, наверное, на полпути к лагерю и даже думать забыл о том, как сильно меня подставил.
Стоило только подумать о гадском змее, как хозяин, словно что-то вспомнив, огляделся.
Каси, а где Кадай?
Уполз, наверное, когда Керсту руку отрезало, легко призналась я.
Илис нахмурился.
Плохо. Быстро вытащив из внутреннего кармана куртки тонкую, круглую палочку мутного белого стекла, он пообещал: Сейчас мы вас в академию отправим.
А ты?
Пойду своих искать, нам еще экзамен нужно сдать и, если получится, аспида найти.
Илис
Все будет хорошо.
Он сломал палочку, выпуская из нее тонкую серебристую струйку дыма. Я ждала, но ничего не произошло. Дым растаял в воздухе, Керст продолжал сипло дышать, снег под лапами был все таким же холодным.
Атари в облаке такого же серебристого дыма, что выпустил Илис, появился посреди пещеры минут через пять. Когда он увидел в каком состоянии находится его кадет, то не просто удивился он был в ярости, а я уже не хотела никуда с ним идти.
Тошнота и головная боль в рагровском виде меня уже почти не донимали, я готова была бродить по горам все оставшиеся десять дней. Лишь бы не оставаться наедине с этим жутким профессором.
Вот только Илис считал иначе. Коротко отчитавшись, он немного виновато сообщил про горника и передал меня с рук на руки. И я узнала, что перемещение по вызову гадость еще более мерзкая, чем перемещения директора. Там мне в нос хотя бы всякая гадость не лезла.
Серебристый дым пах пеплом, а на вкус был как бумага.
Глава пятая. Исцелятельная
Рагр целители очень не любили. Не знаю, всегда ли так было или только после знакомства со мной, но, каждый раз, заходя в палату, они морщились, стоило только увидеть меня.
В общем-то, в палате Керста целители всегда ходили с кислыми лицами, потому что кадет был ранен и обессилен, а я должна была о нем заботиться, и переубедить меня не удалось ни целителям, ни Атари, ни даже директору.
Каси, тихо позвал Керст, чуть повернув голову в мою сторону.