Я не умею стрелять левой!
На что Перс ответил странными словами, которые внесли еще большее смятение в лихорадочно работавший мозг юноши:
Речь идет не о том, чтобы стрелять левой или правой рукой, а о том, чтобы одна из ваших рук находилась в таком положении, будто вы готовы нажать на курок. Она должна быть немного согнута, что же касается самого пистолета, в конце концов, вы можете положить его в карман. Потом добавил, уже строже: Это обязательное условие, иначе я ни за что не отвечаю. Это вопрос жизни и смерти. А теперь молчите и следуйте за мной!
Они были уже на втором подвальном этаже; при скупом свете редких светильников, мерцавших за своими грязными стеклянными колбами, Раулю была видна только ничтожная часть этого необычного, пугающего, как пропасть, царства, величественного и по-детски забавного, каковой и были подземелья Оперы.
Эти подземелья их всего пять чудовищны по размерам. Они воспроизводят все плоскости сценического пространства, все его спуски и подъемы, напоминающие западни, спрятанные в поперечных каркасных конструкциях. Многочисленные опоры, торчащие из чугунных или каменных цоколей, похожих на цветочницы или перевернутые шляпы, образуют причудливое сплетение форм, сквозь которые свободно пройдет колесница. Все эти хитроумные сооружения соединены друг с другом железными крюками, лебедками, барабанами, противовесами. Они приводят в действие огромные декорации, создают зрительные эффекты и обеспечивают мгновенное исчезновение или, наоборот, появление сказочных персонажей. Именно благодаря подвалам происходит превращение дряхлых стариков в прекрасных рыцарей, отвратительных ведьм в искрящихся радостью и молодостью фей. Из подвалов выходит Сатана, и туда же он погружается. Отсюда вырываются адские огни, здесь завывают демоны
И здесь, как у себя дома, прогуливаются призраки.
Рауль пробирался вслед за Персом, буквально выполняя все его команды и даже не пытаясь понять их значение, говоря себе, что теперь он может надеяться только на своего странного спутника.
Рауль пробирался вслед за Персом, буквально выполняя все его команды и даже не пытаясь понять их значение, говоря себе, что теперь он может надеяться только на своего странного спутника.
В сущности, без него он был бы беспомощен в этом невероятном лабиринте, в этой гигантской паутине. Даже если бы он прошел через густую сеть тросов, веревок и противовесов, которые без конца вырастали перед ним, он в любую секунду мог провалиться в один из люков, которые то и дело разверзались у него под ногами мрачные, бездонные
Они продолжали спускаться.
Они добрались до третьего подвального этажа. Их путь все время освещала невидимая лампа, горящая где-то далеко.
Чем ниже они опускались, тем осторожнее, казалось, становился Перс. Он все чаще оглядывался на Рауля, показывая ему пустую руку, сжатую так, будто она была готова к стрельбе.
Вдруг громкий окрик пригвоздил их к месту.
Всех закрывальщиков дверей на сцену! кричал где-то наверху раскатистый голос. Их требует комиссар!
Послышались торопливые шаги, замелькали неясные тени. Перс втащил Рауля в углубление за стойкой для софитов. Совсем рядом, прямо над их головами, прошло несколько старцев, согнувшихся под грузом лет и старых декораций. Некоторые с трудом переставляли ноги, другие, по привычке, шли, подавшись вперед и выставив перед собой руки, словно искали дверь, которую надо закрыть.
Это были «закрывальщики дверей» бывшие машинисты сцены, которые, состарившись, благодаря милосердной администрации оставались работать в театре. Они бродили вокруг сцены и под сценой, закрывая двери, в те времена они назывались еще «охотники за сквозняками». Ведь любой, даже самый безобидный, сквозняк очень вреден для голоса. Педро Гайар рассказывал мне, что в свою бытность директором Оперы он не раз учреждал новые должности «закрывальщиков» для старых машинистов, потому что у него не хватало духу уволить их.
Этот крик пришелся как нельзя кстати, так как избавил наших героев от возможных свидетелей: некоторые «закрывальщики», не зная других занятий и не имея своего дома, оставались в театре и на ночь. С ними можно было столкнуться в любую минуту, и комиссар невольно помог Персу и Раулю.
Однако недолго пришлось им оставаться в одиночестве, потому что сверху, куда только что поднялись дряхлые «закрывальщики дверей», стали спускаться какие-то неясные фигуры. У них в руках были маленькие фонари, которыми они медленно помахивали в разные стороны, то поднимая, то опуская их, как будто кого-то или что-то искали.
Черт! выругался Перс. Не знаю, чего они ищут, но найти они могут нас, так что надо скорее бежать отсюда. Не забывайте руку, сударь, держите ее на изготовку! На уровне глаз, точно так же, как на дуэли. Спускаемся скорее! И он повел Рауля ниже, на четвертый этаж. Рука на уровне глаз! Это вопрос жизни и смерти! А теперь сюда, по этой лестнице! Они спустились еще на один этаж. Какая дуэль, сударь
На пятом подвальном этаже Перс перевел дух. Теперь он казался спокойнее, чем несколько минут назад, когда они были на третьем, но руку держал в том же положении.
Здесь Рауль еще раз подивился впрочем, никак не выразив этого вслух столь загадочному способу самозащиты, который заключался в том, чтобы держать пистолет в кармане, а пустую руку на уровне глаз, как будто в ожидании команды «Огонь!», как это было принято на дуэли в те времена. И Рауль усмехнулся про себя, вспомнив слова Перса: «Это самые надежные мои пистолеты». Какой смысл иметь надежные пистолеты, если ими нельзя пользоваться?
Но Перс прервал его невнятные размышления. Он дал знак оставаться на месте, а сам поднялся на несколько ступенек по лестнице, по которой они только что спустились. Потом быстро вернулся к Раулю.
Мы сглупили, шепнул он, потому что и так избавились бы скоро от этих теней с фонарями. Это просто пожарники, которые делают обход.[20]
Оба, застыв на месте, подождали несколько долгих минут, затем Перс снова подтолкнул Рауля к лестнице и вдруг тут же опять остановил его.
Вокруг дышала таинственная ночь.
Ложитесь! скомандовал Перс.
Они одновременно упали на землю и как раз вовремя: мимо проплыла темная человеческая фигура, без фонаря просто черная тень в сумрачном пространстве. Она прошла совсем рядом, едва не коснувшись их. Они почувствовали на своих лицах теплое дуновение от взмахов ее широкого плаща. В подвале было достаточно света, чтобы они могли разглядеть плащ, с головы до пят обволакивающий человеческую фигуру, и мягкую фетровую шляпу.
Тень медленно удалилась, касаясь стен плащом и задевая их углы ногами.
Уф! вздохнул Перс. Хорошо, что он нас не заметил. Эта тень меня знает: он уже два раза приводил меня в директорский кабинет.
Значит, это кто-то из внутренней полиции театра? спросил Рауль.
Нет, еще хуже, коротко, без дальнейших объяснений, ответил Перс.[21]
Надеюсь, что не «он»? подчеркнул слово Рауль.
Нет. Если только «он» не нападет на нас сзади, мы обязательно увидим его горящие золотом глаза В этом ваше преимущество ночью. Но он может подойти сзади, неслышно, тогда мы погибли, если только не будем держать руки, как я вам показал, на уровне глаз.
Не успел Перс еще раз объяснить, как следует держать руки, как впереди появилась еще одна, совсем уже фантастическая фигура.
Это была даже не фигура человека, это была светящаяся, будто объятая пламенем голова
Да, к ним приближалась горящая голова, не имевшая тела! И она изрыгала пламя!
Ого! процедил Перс сквозь зубы. Вот это я вижу в первый раз. Бригадир пожарников был не сумасшедший. Он и в самом деле видел ее! Кто же это может быть? Это наверняка не «он», но, может быть, «он» послал ее к нам навстречу. Осторожно! Осторожно! Руку на уровень глаз! Ради бога, на уровень глаз!
Тем временем огненная голова которая, казалось, принадлежала демону, вырвавшемуся из преисподней, продолжала приближаться, покачиваясь на высоте человеческого роста, к двум нашим не на шутку перепуганным героям.
Может быть, «он» послал нам навстречу это чудовище, чтобы самому напасть сзади или сбоку. От него всего можно ожидать. Я знаю многие его фокусы, но этот Этот вижу впервые. Бежим! И не забывайте про руку. Осторожно! Осторожно!
И они побежали по длинному подземному коридору, который открывался перед ними.
Через несколько секунд этой гонки, которые показались им долгими-долгими минутами, они остановились.
Однако «он» редко ходит этой дорогой, отдышавшись, сказал Перс. Она не ведет к озеру. Но, может быть, «он» знает, что мы его ищем, хотя я дал ему слово оставить его в покое и не соваться в его дела.
С этими словами он резко обернулся. Рауль последовал его примеру и увидел, что огненная голова движется за ними следом Возможно, она двигалась даже быстрее, чем они, потому что была совсем близко.
Одновременно до них донесся неясный шум, происхождение которого определить было невозможно; они просто поняли, что шум перемещается и приближается вместе с пылающей человеческой головой. Это было нечто, похожее на скрежетание или поскрипывание, как будто тысячи ногтей скребли по школьной доске отвратительный, невыносимый звук, такой звук получается, когда в школьный мелок попадает твердый камешек.
Они отступили назад, но голова-факел неуклонно приближалась, надвигалась на них. Теперь уже можно было различить лицо. У головы были круглые и совершенно неподвижные глаза, кривой нос и большой рот со свисающей полукругом нижней губой; такое лицо можно увидеть иногда на лунном диске, правда, луна не бывает кроваво-красной
Но каким образом эта огненно-красная луна оказалась в подземельях театра и почему она неслась прямо на них, сверкая круглыми неподвижными глазами? И откуда взялись эти звуки весь этот треск, скрип и скрежет, которые сопровождали ее?
В какой-то момент Перс и Рауль почувствовали спиной стену и инстинктивно вжались в нее, не зная, что несет им эта огненная голова и что означает этот шум, который стал совсем близким и невыносимым и как будто растворился в великом множестве живых урчащих звуков, катившихся волной впереди адской головы.
А голова все приближалась. Два товарища по несчастью, втиснутые в стену, почувствовали, как волосы у них поднялись дыбом, они поняли, что означают эти тысячи звуков. Они накатывались плотными рядами, перекатывались бесчисленными крохотными комочками, более стремительными и напористыми, нежели волны, трущиеся о прибрежный песок; они надвигались, как прилив, эти маленькие ночные волны, и вспенивались под красной луной, под пылающей луноподобной головой.