И опять, из этого леденящего своим цветом и густотой плотного испарения, выглянул призывно зовущий за собой конец хвоста, еле заметно вздрагивающий и покрытый шерстью, которая растопырилась в разные стороны, скаталась и теперь стала похожа на острые колючки или шипы. И Руслан двинулся следом за этим призывающим его хвостом-шипом. Вскоре ступени лестницы закончились и ноги наткнулись на мерзлую почву. Даже через носки ощущал человек комковатую, с небольшими выбоинами и ямами, с угловатыми острыми камнями землю. Даже через носки ощущал он, что шел, по чему-то неживому, мертвому, где никогда, ничего не росло, где эта мертвенность исходила и наполняла не только парящий туман, но и стопы, и, поднимаясь вверх наполняла все тело, так, что в груди расширилось сердце и тревожно бухнуло, кожа покрылась не просто гусиными пупырышками, а какими-то огромными волдырями, и волосы на голове встали дыбом. И только душа душа Руслана, сидящая внутри него, была торжественно спокойна, и не подавала никакого признака тревоги, точно знала, что теперь ей не должно и стыдно бояться сил Зла.
А землю, что расстилалась впереди, укрывал уже багряного цвета туман, сменивший кроваво-черный. Он стелился над поверхностью земли, поднимаясь почти до колена, не позволяя взглянуть на саму почву и рассмотреть ее. Но даже через эту густоту, через эту плотность чувствовала телесная плоть русича, царящую кругом него смерть, холод и тьму. В воздухе очень сильно запахло сладковатой гнилью и плесенью. Почти не слышалось звука, лишь изредка откуда-то долетало тихое повизгиванье, такое будто где-то, очень очень неблизко нещадно мучили, терзали маленького щенка или поросенка, разрывая, разрезая живую плоть на нем.
Чем дальше шли Барсик и его двуногий хозяин, тем сильнее ощущались лежащие кругом, в этом багряном тумане, безжизненные пространства. Раньше виденное Русланом чудовище антилопа гну, обернулась теперь в бескрайние уходящие на много вперед земли, покрытые парящими облаками, туманами, буро-серого, темно-синего, черно-красного и багряно-бурого цветов, без всякого намека на существование здесь живых существ, растений, животных. Однако эта безжизненность царила не только на земле, она была и там, в небесной, космической вышине. Там, где небо было черным с синеватыми по поверхности облаками Оттуда тоже исходила смертельная пустота, словно там, в вышине было не небо, а бездонная, глубокая пропасть, стылая и мертвая, точь-в-точь, как и лежащая под ней земля.
Но вот мгновенно поднявшись из тумана, парящего возле земли, появилось здание, увидев которое Руслан ошарашено, негромко вскрикнул, и, прибавив шагу, поспешно подойдя ближе, встал, чтобы хорошо его рассмотреть.
Еще бы ведь, точно такое здание он уже раз видел
Тогда, в первый день своего духовного прозрения, когда в гневе хлопнув деревянной дверью ушел с ропаты, и оглянулся И вот сейчас оно, это здание, стояло здесь и своей молчаливой бездыханностью и пустотой смотрело на человека. Невысокое, двухэтажное здание, было кособоким, с несколькими башнями и малюсенькими квадратными окошками. Одна часть здания, хотя и выглядела мертвой, однако не несла в себе такого порушенного вида, как другая его часть. Где из черных стен не только вырвали окна, но и расстреляли всю их поверхность, из какого-то массивного огнестрельного орудия, а через появившиеся огромные выемки и дыры теперь обозревалась такая же малоприятная, черная его внутренность. Сверху здание завершалось сине-черными, высокими куполами, блистающими мелкими крапинками рассыпанной голубоватой изморози. А венчал центр купола черный, длинный шпиль с плоским белого цвета кругом, на каковом сейчас горели два черных глаза, и казалось те глаза были живые. Потому как стоило Руслану увидеть это здание и вскрикнув, остановится, как плоский круг развернулся, будто его крутанул порыв ветра, и горящие на нем черные черные очи, в которых было собрано все зло земной Яви, посмотрели прямо на человека.
И, почувствовал человек, как раздалась его грудь надвое и оттуда выглянула голубая душа, да качнула своей чистой головой И тотчас вспомнилось Руслану все плохое, что натворил он в своей жизни и в легком черноватом дыме, появившемся перед глазами, как пелена, мгновенна прошла, вся его ложь, все слезы мамы, несправедливые слова сказанные отцу и Танюше. Промелькнули удары, посланные в лица товарищей, проскользнули мелкие подлости, и такие же мелкие и низкие поступки, злые шутки, пинки живых тварей, грязные слова, сказанные вслух, протекли в руках потоки нечистот. И на душе у него стало так тяжело, точно придавили и его самого, и его душу огромным камнемИ захотелось закричать, заплакать, захотелось бить себя руками по лицу, рвать волосы, а потом упасть на колени и кусать, грызть зубами эту мерзлую, мертвую землю. И сама собой, склонилась перед этими глазами голова Руслана, согнулась шея и спина, дрогнули в коленях ноги, намереваясь свалить своего хозяина в этот багряный туман Однако неожиданно душа, выглядывающая из груди, душа в которой жили теперь Боги Света, стала петь слова из «Велесовой книги» и губы человека, побелевшие толи от холода, толи от переживания, толи от взгляда черных сил стали повторять вслух услышанное:
«И потекла земля наша к нам, чтобы мы смогли удержать ее до смертного часа
И узреть Мару.
И чтобы Мара отступилась от нас и сказала,
Что я не имела силу и потому не одолела витязей русских.
И тогда слава потечет к Сварге.
И там Боги скажут, что русичи храбрые,
И есть им место подле Бога войны Перуна и ДажьБога их отца».
Досказал, допел те чудесные слова жизни русич, и губы его снова наполнились алой жизнью, спина и шея разогнулись, грудь сомкнулась, поглотив голубую душу, и ноги в коленях окрепли, перестав трястись. Он широко улыбнулся, и смело глянул в черные очи Зла, ибо Свет и Добро живший теперь в нем, не позволяли бить челом перед темной Ночью. Руслан помотал головой, пошевелил плечами и почувствовал внутри себя силу ту силу, которая не давала право мучить и изводить его голубую душу, когда-то совершенными и давно уже познанными и продуманными ошибками, кои свойственно допускать человеку на своем трудном жизненном пути. И как только почуял он в себе силу Богов Света, черные очи в кругу потухли, а через секунду и вовсе заполнили своей темнотой, бывший некогда белым круг, поглотив, сожрав все светлое по краям, и обратив его в тьму, без всяких крапинок и примесей. А Руслан, лишь чернота поглотила свет, пошел дальше, вперед туда вглубь Пекла, вслед за выглядывающим из плотного тумана хвостом Барсика, который продолжал идти, не замечая того, что хозяин останавливался и преодолевал зло тьмы, наверно его, серо-белого кота, это и вовсе не касалось. Но стоило Руслану догнать кота, поравнявшись со зданием и обходя его слева, Барсик тихо замурлыкав, молвил:
Это храм Чернобога мур Здесь собрано все Зло Вселенной, отсюда Повелитель и Господь Тьмы раздает свои приказанья и рассылает по Яви демонов.
Это храм Чернобога мур Здесь собрано все Зло Вселенной, отсюда Повелитель и Господь Тьмы раздает свои приказанья и рассылает по Яви демонов.
Руслан слушал кота внимательно, однако он уже и сам догадался, прочувствовав это на себе, что перед ним храм Чернобога, повелителя Пекла и властителя Севера. Он, молча, оглядел здание слева, затем сзади и поразился тому, что со всех сторон храм выглядел одинаково разрушено, кособоко и уродливо. И, казалось, что не только тот, кто сидит в этом храме был злом и смертью, но и само здание насытилось, напиталось злом и смертью.
Руслан уже миновал храм Чернобога, направляя свою поступь за хвостом кота, когда внезапно уловил молниеносно пролетевший, мимо него, сладковатый запах цветов. Запах был не только мимолетным, но и таким обманчивым, что русич так и не понял, ощутил ли он тот аромат на самом деле или тот ему всего лишь почудилось. Потому как только улетел этот аромат цветов, вновь нестерпимо сильно запахло плесенью и гнилью, и еще, по мере того как Барсик и его хозяин шли вперед, к этим двум запахам стал примешиваться запах крови. Это был тоже тонкий запах, но он не был мимолетным и почему-то Руслан предположил, что где-то недалеко, может всего лишь в двух шагах от него, кто-то ножом надрезал человечью плоть и выпустил на землю, и туман красную людскую кровь.
А меж тем кругом них продолжала, царить тишина и теперь уже не слышалось повизгивания измученных животных, да и туман стелившейся подле земли не колыхался, а стоял на одном месте, и съедал он и поступь кота, и поступь самого человека.
Они шли довольно долго, кот впереди, а его хозяин позади, внезапно, без всяких предупреждений Барсик остановился, поднялся на задние лапы, выглянув из, теперь ставшего синем, тумана и махнув головой вправо, тихо заурчав, сказал:
Видишь, там вдали ледяные горы, в них торчат головы правителей, князей, государей, царей, королей, кесарей, императоров, монархов, президентов, если сказать короче всех тех, кто поставлен был Богами Света править своими народами. Править, заметь себе, справедливо и честно Но они забыли о дарованной им чести и теперь, теперь слезами, которые выплакали их народы, пытаются растопить эти льды и спасти свои черные души мур Да, вот беда только слезы людские, пролитые от их правления, никак не растапливают эти льды Потому что слезы те слезы страданий и боли, в них несчастье и горе, тяжелая, а порой и невыносимая жизнь и в них нет света и добра, а поэтому не могут они растопить эти льды Хмухмухму захихикал кот. А эти дурни того не знают ведь они чернющие, как само зло хмумур
Кот опустился на четыре лапы, и замер на месте, продолжая тихо смеяться в синем тумане, хвост его, поднятый кверху и похожий, Руслан, наконец-то догадался, на булаву, утыканную острыми колючками, слипшийся шерсти, взволнованно вздрагивал от того смеха. Еще долю секунды человек смотрел на этот хвост, подавляя в себе возникшее желание, пнуть этого злобного кота в зад, а потом перевел взгляд и посмотрел туда, куда только, что указывал Барсик. И увидел как, словно из земли укрытой синим туманом, вверх мгновенно устремились высокие горные кручи, они дотянулись до черной усеянной звездами вышины, и своими угловатыми верхушками затерялись где-то там. Сами горы были покрыты льдами бело-голубого цвета и утыканы черными, похожими на тени головами. Но при этом в отличие от тени, черные головы душ сохраняли свой телесный образ и на них были хорошо видны и глаза, и рот, и нос, и брови, и щеки, и уши и даже короткие, точь-в-точь подстриженные под троечку волосы. А сами части лица смотрелись более темного цвета, почти чёрными, чем вся остальная физиономия.