Той же ночью студент повесился. И записочку, паскуда, оставил. И началось для Геры страшное начальство на ковер, служебное расследование, временное отстранение от дел, вопрос о соответствии занимаемой должности
Гера рассказывал, а Дмитрий смотрел на него и думал, что надо же эдакая сволочь друг детства, а все-таки друг, и он, Дмитрий, сидит, слушает; а тот рассказывает такое, что никому и никогда. Но что-то тут есть неуловимое, что-то темное-темное, глухое, как последний «глухарь». И вот из-за этого чего-то неуловимого ему жаль подлеца Геру. Влип Гера во что-то гадкое, как и тот гегемон, что прибегал к ним в отделение с заявой на близнецов-гипнотизеров. Сказать или не сказать? Для Геры это важно, может пригодиться.
Знаешь, Гера, ты не первый.
Ну и что, что не первый. Не первый и не последний. Только почему я? На кой оно мне?
Я об этих близнецах. Засветились они уже в пивняке.
Я об этих близнецах. Засветились они уже в пивняке.
В каком пивняке? мгновенно собрался Гера.
В «Ивушке», под вербой.
«Ивушкой» пивняк окрестил народ, так у оперов она и называлась.
Сходится. Павильон «Пиво», от гастронома «Душанбе». Ты давай, рассказывай.
Да, хватка у тебя. Говоришь, близнецы из вашего Управления?
В том-то и дело, что нет у нас таких.
Гера это выяснил сразу же после «залета», близнецы из «наружки» обстоятельство редкой примечательности.
Дмитрий рассказал историю пролетария Хавченко.
Заявление у него взяли? быстро спросил Гера.
Да ты что, какое заявление? У нас все покатом лежали.
Зря. Найти его можно? Впрочем, не надо, не твоего ума это дело. Так говоришь, покатом лежали? Так смешно?
Мне не очень. Что думаешь делать?
Что делать? Зря все это я тебе рассказал.
А че так?
А так не твоего ума это. И не обижайся, потому что и не моего тоже. Я так думаю эти двое оттуда, Гера показал пальцем в потолок. Прибыли отрабатывать чего-то. Слыхал про такие штуки психотропное оружие, электронное оружие?
Так, краем.
Напшикали в бокал отравы или распылили в окрестностях боевую химию. Или навели электронный пучок из-под стола. Поэтому я попрошу тебя обо всем этом никому не говорить.
Ладно, чего там.
Дмитрий сходил на кухню, принес бутылку водки.
Нет, знаешь что, я пойду. Поздно уже, поднялся Геракл.
Завидую я вам, никакой гаишник не тронет, сколько ни пей.
О нашем разговоре никому ни слова, понял? Прощай чегевара.
Гера ушел. Дмитрий закрыл за ним дверь и усмехнулся да, дела. Судьба, иначе не скажешь. Надо же свела на таком темном деле. Если бы Гера пришел раньше, до того работяги. А теперь получилось нехорошо, оба они выложили друг другу лишнюю информацию. Для Геры я стал нынче неудобен. Впрочем, неудобным стану, если начну разрабатывать близнецов. «А на кой они мне?» Дмитрий хмыкнул. В самом деле, зачем они ему? Партия сказала надо комсомол ответил есть. Гера хоть и друг, а вполне официально высказался не лезь.
Он подошел к груше и пару раз от души саданул по ней.
Глава третья
Сегодня, перед утренним разводом профорг лейтенант Инесса раздавала месячные талоны на птицу, масло и яйца, которых город на прилавках магазинов давно не видывал. С приходом нового Генсека этот важный ритуал обрел регулярность. Вторым важным следствием смены лидера оказалось то, что оперативников принялись отвлекать в рабочее время на бессмысленные рейды по кинотеатрам и местам отдыха граждан. От последнего, кто хотел, быстро научился косить, заменяя себя дружинниками, которых уже официально приходилось отрывать от работы.
Выйдя из кабинета Инессы, Дмитрий, как обычно, оторвал половину «масляных» талонов и протянул приятелю, лейтенанту Савелию Комлеву. Тот, как обычно, попытался отказаться. Но двое детей не откажешься.
На разводе Дмитрию достался рейд по четвертому маршруту трамвая. Поступили данные, что сегодня на «резине» будет работать некто Вася Зелёный, щипать пассажиров. Чем не угодил органам Зелёный, Дмитрию было понятно. Оперативники прекрасно знали, что у начальства с ворами вась-вась, и если уж поступило такое задание, значит, пресловутый Зелёный сунулся на чужой маршрут без согласования с участковым, или с кем повыше. Видно, придавило беднягу карточный долг поджимает, или влюбился.
День выдался душный. С самого утра солнце принялось поджаривать город, запекая пассажиров в железных коробках трамвайных вагонов, как яблоки в утках. Дмитрий с двумя понятыми колесил по четвертому маршруту уже битых три часа, а щипач Зелёный все не попадал в поле зрения. Трамваи шли полупустые, а зачем профессионалу полупустой трамвай? Он ждет себе в тенечке, когда работяги повалят во вторую смену на завод точного машиностроения, номерное предприятие. Тут и настанет его звёздный час вырежет «лопату» у солидного фраера. Все это напоминало Дмитрию популярный сериал «Место встречи изменить нельзя», только там хотели найти, а он просто тянет лямку.
Трамвай пересекал площадь Революции, когда Дмитрий увидал в окно двух девчушек-близняшек. Они шли по обе стороны от мамы мимо магазинов, заглядываясь на витрины с пирамидами консервированной морской капусты и сухой молочной смеси «Малютка», с плохо одетыми манекенами и рулонами тканей неброских расцветок.
Дмитрию вспомнился недавний визит Геры: «Вот же, интересными делами занимаются люди, а ты тут как последний чудак».
Значит так, ребята, скомандовал он понятым, сотрудникам их же РОВД девушке из машбюро и связисту Сане, если обязуетесь хранить молчание сейчас расходимся, и встречаемся, он глянул на часы, в четырнадцать тридцать на «пятачке». Понятыми, если что, пассажиров привлеку.
Молодые люди с готовностью дали самое честное. Девушка из машбюро глянула благодарно, улыбнулась, и даже показалась Дмитрию вроде как симпатичной.
Не сомневайтесь, Дмитрий Игоревич, крикнул Саня из дверей вагона, не засветимся!
Дмитрий, конечно, знал, где вероятнее всего будет работать Зелёный три самые людные остановки, включая «Проходную» завода. Поэтому с легким сердцем вышел там и устроил себе небольшой пикник с мороженым и минералкой.
В общем, не поймал он Зелёного. То ли наколка ложная была, то ли у Зелёного тоже источники информации имелись.
А после обеда начался аврал. Всех офицеров собрал в «красном уголке» замполит и огласил ЧП пропала дочь первого секретаря горкома партии. Известно, что дома не ночевала, а вчера утром вроде видели с приятелями на «Волге», что из гаража обкома, номер такой-то. Взяли на пять минут покататься. «Так, не понял. Отставить ухмылки». Поэтому все переводятся на круглосуточное дежурство, и отслеживать, рыть носом, и если вдруг кому повезёт, если что узнаете, в первую очередь доложить мне, лично. Самостоятельных действий не предпринимать, и никакого трепа. Нам лишние слухи не нужны.
Петр Семенович, спросил кто-то из отдела экспертизы, если ничего не предпринимать, как найдёшь-то?
Вы, товарищ лейтенант, меньше спрашивайте и больше слушайте. У вас голова, а не кочан капусты, пояснил замполит и, так как никакого плана поисков не было, отпустил личный состав.
Дмитрий в числе прочих поставил отметку в журнале дежурств, они с Савелием запрыгнули в ПМГшку и укатили на опорный пункт номер три, что на заводе ЖБК.
На опорном, конечно, было душно, и совершенно нечего делать. Устроились в меньшей, где наличествовали два распахнутых окна и хоть какой-то ток воздуха, комнате. Дмитрий предложил Савелию в картишки, но после двух-трех партий «подкидного» мозги у обоих сделались совсем ватные.
Время от времени подъезжала очередная дежурная ПМГшка, набитая то нетрезвыми гражданами, употребившими, презирая жару, немало водки, то мелкими дебоширами, в общем, привычным контингентом. Во второй комнате опорного еще с утра маялась под присмотром сержанта доставленная дружинниками группа школьников, неудачно сходивших на дневной сеанс.
Дмитрий с Савелием высунулись посмотреть: есть ли чего занятного? В другой комнате окон не было, висевшая на проводе под потолком лампочка, казалось, изливала вместе с тусклым светом духоту. Школьники выглядели бледно.
Отпустил бы ты их, сержант, предложил Дмитрий.
Зачем же вы, орлы, с занятий бегаете? В кино сходили? поинтересовался Савелий.
Так точно, ответил за школьников сержант. Только отпустить Анатолий Петрович не разрешил. Ему надо, для отчётности.
Анатолием Петровичем звали участкового, который, скорее всего, под видом обхода занимался личными делами.
Так какого хрена они здесь сидят? удивился Савелий. Кино когда закончилось?
Да из школы всё никак не явятся. Ни завуча, ни директора.
Так, орлы, обернулся к школьникам Савелий. Дуйте отсюда, чтоб я вас не видел.
И распахнул дверь комнаты.
Те не заставили ждать. Даже спасибо лейтенанту не сказали.
С Петровичем мы договоримся, пообещал сержанту Дмитрий.
Они вышли на крыльцо, размышляя, чем бы себя занять. Подъехал очередной «луноход», он же патрульная машина, и здоровенный усатый старшина-хохол выволок щуплого парня лет двадцати пяти, интеллигентного вида, в джинсах и расхристанной рубахе. Невооруженным глазом было видно, что юноша пьян и еле на ногах держится. На плече у юноши болталась черная сумка. Парочка смотрелась забавно.
Смотри, Савелий, твой клиент, толкнул приятеля Дмитрий.
В чем дело, старшина? спросил Савелий. Нарушал? Дебоширил?
Не, товарышш лейтенант, заулыбался тот. В кабаке, прям за столом дрых.
Что в карманах, ничего запрещенного?
От, старшина вытащил из кармана связку ключей и кошелек.
На каком маршруте?
Третём.
На каком маршруте?
Третём.
Теперь давайте по пятому.
Эге, старшина кивнул, отпустил юношу и полез обратно в «луноход».
Вперед, молодой человек, ободряюще хлопнул молодого человека по спине Дмитрий.
Они зашли в маленькую комнату. В сумке обнаружились восемь пустых, источавших характерный запах, бутылок из-под пива и одна полная бутылка 777-го портвейна.
С приятелями принимали, потом решили в кабаке добавить?
Ну, ответил юноша.
Документы есть? поинтересовался Савелий.
Юноша долго шарил по карманам джинсов. Наконец добыл пачку фотографий и протянул Савелию.
Вот.
Что вот? Гляди, Дима, семейный человек, а уже алконавт. Жена?
Жена и дочка.
Сколько дочке-то?
Шесть месяцев. Отпустите меня, товарищ начальник. Недосыпаю. Заснул, ну что здесь такого? Я ж не нарушал?
Юноша продолжил шарить по карманам.
Вот! У меня комсомольский билет есть.