Отвечаю.
Незадачливый Савелий лихо плавал только в штатных ситуациях, как вот, скажем, с давешним ведущим инженером. Большая политика была ему не по зубам. Но другу доверял.
Тогда что ко мне? Люба тебя любит.
Ты смотри, скаламбурил, как поручик Ржевский. А не поздновато час ночи?
Ничего. Я ж говорю, она тебя любит.
После ужина, в ночь глухую, их опять понесло на опорный. Устроились на стульях и так перекантовались до утра. А часов в шесть позвонили из отдела и дали отбой. Нашлась дочурка.
После этого оба вырубились мертвым сном, и проснулись около десяти. Разбудил их участковый Анатолий Петрович, пожилой нагловатый капитан. Оказалось, что ему надо работать с населением. «И так уже битый час народ на улице держу из-за вас». Народом оказалась пенсионерка, пришедшая сигнализировать на пьяницу-соседа.
А давай по пиву серьезно вдарим? предложил Савелий. У нас же вроде теперь как выходной?
Щас же. Дежурство организовывал замполит, значит, начальство это во внимание не примет.
А мы в журнале за наряд расписывались.
Тоже правильно. Совсем башка не варит.
Вот и я о чём говорю. Поэтому дорога у нас одна. Да и обещал я проставиться за инженера.
Уговорил. Поехали. А куда?
А я знаю куда.
Ну, рули, командир, раз знаешь. У меня башка я уже докладывал
Прибыли они, естественно, на «Ивушку», единственный на районе приличный пивняк.
Ого, уже очередь, удивился Савелий. Вот тебе укрепление трудовой дисциплины. По скольку брать будем?
По два. Для рывка. Слушай, странно, вчера по городу ездил никаких очередей.
Так это ж «Ивушка», место тихое. Наш брат редко шманает.
Не объяснение. Ты иди, бери. Знаешь что, корочку покажи, а то сил ждать нет.
Само собой
Они сосредоточенно сосали пиво, хмуро ожидая расслабухи. А тогда можно будет закурить, повторить, а там, чуть подальше, и пельмешков взять их пока все равно не завезли.
Стояли и пили, не глядя ни друг на друга, ни вокруг. Наконец Дмитрий отставил кружку, вынул папиросу и, прикуривая, огляделся. «Это они, ясная, как будто пришедшая со стороны мысль, посетила Дмитрия по дорожке между рядами столов шли двое. Близнецы».
Словно услышав его мысль, близнецы разом посмотрели на Дмитрия и повернули к ним. Ноги у опера сделались ватные. «Драпать надо», подумалось ему, и он перестал что-либо соображать.
А двое, между тем, подошли, и кто-то из них, а может, оба, глядя в глаза, спросил:
Извините, можно вас потеснить?
Савелий не успел поставить кружку, а близнецов уже вязали подскочившие от соседних столиков люди в штатском. Один небрежно провел перед носом оторопевшего Савелия красной корочкой:
Не вмешивайтесь, товарищи.
Через минуту близнецов затолкали в «жигуленок», скромно стоявший на противоположной стороне улицы, и тот резво взял с места. За ним, выскользнув из проулка, рванули две черные «Волги».
Это чего было? ошалело вопросил Савелий.
Дмитрий его не расслышал. Он смотрел вслед удаляющейся кавалькаде и, отвечая не на вопрос приятеля, а на что-то своё, произнес:
Они.
То, что гебисты я разглядел. Я вообще
Гебисты? Нет, это я о другом Ну что, раз такие дела возьмем еще?
И водочкой заполируем.
Замётано.
Глава четвертая
Этой же ночью явился к Дмитрию Геракл, без звонка, заполночь.
Отдохнуть днем Дмитрию не дали. Около двух он пришел домой и сразу завалился спать. А в полчетвертого позвонили из отделения, вызвали на службу отдежурить до десяти вечера, за отгул.
Вернулся около одиннадцати, включил телевизор, лег и вырубился.
Гера звонил, наверное, долго, потому что первая его фраза была: «Чего не открываешь?»
Зашли в комнату. Гера посмотрел на мельтешение «снежинок» пустого телеэкрана, вновь спросил:
Чего не открываешь? Спишь, что ли? и сам выключил телек. Ну, докладывай, как оно?
Дмитрий зевнул, почесал живот. Попытался собраться с мыслями, но все как-то плавало в голове, не хотелось стоять на ногах, даже сидеть не хотелось тем более думать, соображать, о чем это говорит Гера.
Чего молчишь? Что, никаких вопросов ко мне нет? с некой настойчивостью спросил Геракл.
Служба достала.
А дочка «первого» и вас достала?
Дмитрий посмотрел на часы.
Понимаю, перехватил его взгляд Гера.
Только сменился. Спать хочу, как черт.
Слушай, друг, давай чаю? Крепкого чаю. Да пошевелись, я же к тебе в гости пришел. Поговорить надо. Какой-то ты вялый, чегевара. С чего так, а?
А чего мне? неопределенно спросил Дмитрий, ставя чайник на плиту.
Сухой чай жевать пробовал? Помогает. Или крепкой заварки хлебни.
Заваривать надо. Я в кружке завариваю.
Дмитрий присел на единственный в кухне табурет. Гере не было куда присесть, поэтому он оперся на подоконник.
Нас тоже на уши поставили с этой Зверевой. Молодежь нынче наглая мы одного парня, с которым они кататься поехали, нашли быстро. Ох, наглый. Уперся рогом я с ними, говорит, всего десять минут катался, так что куда потом поехали, не знаю; я, говорит, думал уже по домам сидят. И все ведь врет, собака.
Тебе покрепче заваривать? спросил Дмитрий.
И вдруг вспомнил наглого Воху:
То не прокурорский сынок?
Откуда знаешь? удивился Гера.
Да так, в оперативке было.
Это ты просто угадал там их в машине пятеро было, сынков. Ну, предположим. Слушай, дочка эта нашему «первому» такая головная боль: спит с кем попало, лярва.
Гера несколько преувеличил и исказил подвиги девушки. Спала она не с кем попало: был у нее раньше один одноклассник, первая любовь. Лёва оказался второй любовью. Подвиги ей нравились другого рода обожала подбить пацанов из компании на какую-нибудь серьезную пакость. Поскольку «мажоры» ребята расчетливые, то всякий хотел видеть себя зятем товарища Зверева и выполнял прихоти юной принцессы с энтузиазмом.
Гера несколько преувеличил и исказил подвиги девушки. Спала она не с кем попало: был у нее раньше один одноклассник, первая любовь. Лёва оказался второй любовью. Подвиги ей нравились другого рода обожала подбить пацанов из компании на какую-нибудь серьезную пакость. Поскольку «мажоры» ребята расчетливые, то всякий хотел видеть себя зятем товарища Зверева и выполнял прихоти юной принцессы с энтузиазмом.
А знаешь, где мы их разыскали?
В Рыбацком, сказал Дмитрий без всякого выражения.
Что-о? А это ты откуда?.. Ну, предположим. В общем, девочка-колокольчик уединилась с очередным. Такое вытворяли ночью голяком на берегу вытанцовывали
Так ведь ночью же.
А очередной приятель не кто иной, как
Сын заведующей ЦУМа.
Ну, ты даешь. Давай, колись, чегевара, откуда источники?
Не буду колоться. На, пей, готово.
Гера принял кружку, попробовал горячо, и отставил на подоконник. Больше к ней так и не притронулся. Дмитрий взял свою, стал пить частыми мелкими глотками.
Бабы, дружище, они все такие. Я тебе, между прочим, завидую, захотел развелся. Я б, может, тоже развелся партийность не позволяет. Я недавно Томку встретил твоя Галка уже со своим дирижером сожительствует. Помнишь Томку? Как-то расплылась наша Томка. А ты думаешь, когда твоя с тобой жила, у нее с дирижером ничего не было?
Дмитрий хоть и плохо сейчас соображал, но понимал, что единственный достойный повод для визита у Геры может быть один близнецы. Между тем, о них он молчит, а несет чепуху.
Гера, для ясности я рад за Галку. Ей нужен нормальный мужик, её круга.
Ты это извини, я это вообще, о бабах. Надо нам в жизни, знаешь, хобби иметь. У кого-то бабы, кому-то «зелёный змий». А кому нельзя водки и баб тому вот это самое хобби. У нас многие картины собирают, иконы, ложечки всякие, часики, финтиклюшечки золотые. Хочешь знать, чем мой начальник промышляет? Старинные золотые монеты: пиастры, дублоны, «екатеринки»
Ну, а ты?
Что я? Вот, стихи пишу. Душно тут у тебя, так что слушай про духоту.
Геракл, не надо стихов. В другой раз, а?
Нет, ты послушай. Все говорят хорошо
За окном подозрительно заскрежетало. Геракл подскочил, словно ужаленный.
Что это?
Нервы, брат, что ж еще. Тимка с прогулки лезет.
Действительно, в форточке обозначилась лохматая физиономия кота. Тимур замер, оценил ситуацию и, хриплым низким голосом мявкнув, прыгнул на середину кухни.
Пришел, бродяга? Дрался? Дмитрий наклонился и погладил кота за ушами. Целые уши. Жрать будешь? Я нам талонного цыпленка укупил.
Дмитрий занялся кормежкой. Геракл смотрел на все это без интереса.
Ну что ж, буркнул он, мне, пожалуй, пора. Отдыхай, чегевара. Ваша служба и опасна, и трудна
И уже в дверях повторил:
Отдыхай.
Дмитрий пожал плечами: «Чего он тут комедию ломал? Зачем приперся среди ночи?»
Об этом он решил подумать завтра, утро вечера мудренее. А сейчас спать.
Пожрал, пират? Тогда отбой.
Ему показалось, что он только заснул, как снова звонок в дверь. «Опять Гера, зараза».
Поднялся, ничего не соображая, не различая во сне ли он поднимается, или уже как бы проснулся. На автопилоте поискал ногами тапочки не нашлись. Наконец, продрал глаза, глянул за окном рассвет.
Густое фиолетовое марево затопило небо, с востока поднималось золотое свечение, растворяя в себе остатки ночи. Розовые нездешние облака, казалось, пришли из фантастических далей, вслед за рассветом.
Ни фига себе, произнес Дмитрий и пошел открывать.
Перед ним стояли близнецы, те самые. Стояли и молча смотрели. Жалобно как-то смотрели. И Дмитрий смотрел. Смотрел будто на что-то знакомое, такое, что, раз увидев уже не забыть; словно знал он их когда-то. Дурацкое дело: никогда он их не знал, и знать не желает, но вместе с тем полное ощущение знакомства. «Да кто ж вы такие, ребятки?»
Вы проходите, что ли.
Они вошли, потерянно осматриваясь по сторонам, словно попали в чуждый им мир.
Да вы проходите дальше.
Из комнаты появился Тимур, обнюхал непрошенных гостей, фыркнул и ушел обратно на шкаф, досыпать своё.
Поведение животного успокоило Дмитрия. «В самом деле, подумалось, близнецы, люди. Какие-то несчастные они». Раздвоенность ощущений исчезла, сейчас они для него были лишь несчастными людьми, и только. Он даже вспомнил, что будто бы должна возникнуть волна безумия как с Хавченко и с Герой. Но ничего этого Дмитрий не чувствовал и удивился.
Давайте на кухню, туда.
«Экие неловкие, пока не покажешь, куда» Может, стеснительные, или больные на голову? Говорят, шизофреники умеют убеждать кого угодно, может, в этом все дело? Надо бы их разговорить, прояснить. Э нет! Начнут говорить и у меня крыша поплывет, если шизофреники или гипнотизёры. Черт, не вспомню приезжали в город гипнотизёры с сеансами или нет? Нет, все это какая-то лажа. Давай, Дима, как положено.