Я кивнула, хотя была уверена, что не захочу. Человек, ведомый чужой манией убийства и не желающий ее преодолеть, вряд ли станет мне добрым другом.
Я не умею убивать, снова призналась я. Мне никогда не приходилось этого делать, да я и не хочу. Может, ты все-таки придумаешь что-то другое?
Губы Кристиана дрогнули так, словно он с трудом сдерживал ругательство.
Есть такая вещь, как суть, сказал он. Суть драконов огонь и смерть. А суть драконоборца смерть драконов. Это не исправишь и от этого никуда не денешься. Когда придет нужный момент, ты просто не сможешь не убить. Просто потому, что такова твоя природа. Вдобавок я хорошо плачу.
С этим не поспоришь, согласилась я и добавила: Но мне очень не нравится атмосфера вокруг Макса. У меня дурное предчувствие.
Кристиан понимающе качнул головой.
В самом деле. Почему его так контролируют? Денег у него нет, власти тоже. Ему даже девочки в колледже глазки не строят.
Ты и про девочек уточнил? усмехнулась я.
Разумеется. Иногда девочки могут рассказать намного больше, чем опытный сыскарь.
С этим тоже не поспоришь.
У нас сегодня свидание, сказала я, решив не докладывать о конкретном месте и времени встречи. Попробую найти какую-нибудь зацепку.
Попробуй, неожиданно легко согласился Кристиан. Неужели мне хотелось, чтоб он стал ревновать? Нет, я никогда не манипулировала людьми, с которыми у меня были отношения помимо рабочих. Три миллиона выплачу сразу.
Я хотела было сказать, что он все портит этой фразой, но решила промолчать. Иногда молчание действительно золото.
Днем Кефалинский парк не выглядел пугающим. Просто большой лес почти в центре города, легкие столицы, которые слегка привели в порядок у самого входа, оставив нетронутыми в глубине. Я вошла в высокие, настежь распахнутые ворота и несколько минут смотрела на памятник Сальцхоффу: бронзовый президент внимательно следил за тем, как у подножия монумента копошатся работники парка, которые высаживали какие-то растрепанные рыжие цветы.
Мимо меня со свистом и гиканьем пронеслась стайка подростков на роликах. Я неторопливо побрела по аллее, глядя по сторонам и пытаясь установить, где папаша Финниган разместил своих людей. Младший сын наверняка рассказал ему о нашем свидании, и старый дракон должен был принять меры, чтоб все не зашло слишком далеко.
Слежки не было. Не считать же ею мороженщика, который за обе щеки уплетает свой лакомый товар и ни на кого не обращает внимания. Привычных видеокамер на столбах тоже не наблюдалось. Я несколько раз прошла по аллее и, ничего не обнаружив, села на скамью и вынула смартфон.
Все новостные каналы гудели, взахлеб рассказывая о новом телешоу «Дракон выбирает невесту». Я проверила статистику: проморолик посмотрело девяносто миллионов человек по всей стране, и это был успех. Наверняка Финниганы потирают руки, считая денежки, капающие от рекламы. Перечисляя то, что важно для драконов, Кристиан забыл прибавить золото самую важную составляющую их сути.
Золота будет много.
Я нажала на треугольник в центре экрана и запустила ролик. Сперва камера делала эффектный разворот над «Финниган тауэр» дескать, глядите, курицы, что будет вам принадлежать, если пройдете отбор. Затем на экране появился Эдвард: он шел по коридору, спиной к камере, и над ним кружились красные и золотые искры. Развернулся герб Финниганов, и красивый голос диктора произнес:
Эдвард Майлз Финниган. Наследник богатейшей драконьей династии. Личный доход пятьдесят миллиардов лир.
Эдвард продолжал идти под динамичную музыку, но теперь слегка обернулся к камере, показав идеальный профиль классической статуи.
Я решил, что мне пора найти жену, прозвучал его голос за кадром, и музыка оборвалась.
На экране снова появился герб драконьего семейства и надпись: «Дракон выбирает невесту». Золотые буквы медленно утонули в темноте, и их сменили другие: «Главное шоу года».
Я не очень разбиралась в рекламе, но люди, которые создали проморолик, действительно знали свое дело. Впрочем, достаточно было бы просто показать фотографию Эдварда народ слетелся бы на нее точно так же.
Но об Эдварде лучше не думать. Не вспоминать, как я вчера таяла в его руках, не воскрешать в памяти чуть солоноватый вкус его губ, не верить, что между нами может быть хоть что-то. Это слишком мучительно.
Сверху послышался низкий гул, и по воздуху прошла горячая волна. Огненная струя ударила в землю возле памятника Сальцхоффу, и, глядя, как Макс шагает по аллее к моей скамейке, я думала о том, что младший сын не лишен типично драконьего позерства. Сальцхофф рубил драконьи головы теперь дракон подпалил пятки его статуе. Впрочем, когда Макс подошел, я вновь увидела в нем добродушного простака, этакого милого и доброго парня.
Сверху послышался низкий гул, и по воздуху прошла горячая волна. Огненная струя ударила в землю возле памятника Сальцхоффу, и, глядя, как Макс шагает по аллее к моей скамейке, я думала о том, что младший сын не лишен типично драконьего позерства. Сальцхофф рубил драконьи головы теперь дракон подпалил пятки его статуе. Впрочем, когда Макс подошел, я вновь увидела в нем добродушного простака, этакого милого и доброго парня.
Извини, что задержался, сказал Макс, прижав руку к сердцу в жесте извинения. Декан решил немного перекроить расписание на следующий учебный год, а я решил с ним поспорить.
Ничего страшного. Я поднялась со скамейки, взяла Макса под руку, и мы неторопливо пошли по аллее вглубь парка. Оставалось надеяться, что где-нибудь в чащобе меня не поджидают специально обученные люди с полным набором пыточных инструментов. Как раз посмотрела проморолик к шоу.
Впечатляет, правда?
Я пожала плечами.
Тут даже газетная вырезка впечатлит. Сам Эдвард Финниган решил жениться!
Макс понимающе кивнул.
Это тебя не задевает? спросила я, решив не уточнять, что имею в виду.
Макс неопределенно пожал плечами.
Не люблю суеты, признался он. Зато обладаю очень важной привилегией.
Нас обогнали две мамочки с колясками, оживленно обсуждавшие драконий отбор невест. Их малышки столь же бойко лепетали на своем детском языке.
Какой привилегией? поинтересовалась я.
Мы свернули на неприметную тропку и оказались в той части парка, которая больше напоминала лес. За нами будто опустился невидимый полог, сквозь который не доносились ни музыка из динамиков, ни детские голоса, ни разговоры их матерей.
Привилегией выбрать ту женщину, которую захочу, ответил Макс. Тогда, когда я захочу. Не проживать свою жизнь под камерами просто потому, что это моя жизнь и никто не должен совать в нее любопытный нос.
Он во многом был прав, но то, что дракон хотел спокойствия в собственном мире, тоже выглядело странным. Драконы тщеславны. Как бы Эдвард ни отбрыкивался от отбора невест, ему нравилось, что за него сражаются.
А Макс оставался собой.
Куда мы идем? спросила я.
Он улыбнулся и ответил:
Тут недалеко. Резать тебя никто не будет, не волнуйся. Мафия закапывает трупы совсем в другой стороне парка.
Хорошая шутка, хмыкнула я, едва не споткнувшись о какой-то корень, протянувшийся через тропинку.
Если серьезно, то никто бы не позволил им сюда соваться, ответил Макс. Этот парк был частной собственностью семьи моей матери. Потом они отдали его городу и народу, но негласно все равно продолжали наблюдать. Думаю, это самое спокойное место в столице.
Деревья расступились, выпустив нас на небольшую поляну, где все было готово для пикника. На небольшом столике, накрытом клетчатой скатертью, стояли тарелки и серебряные блюда под сверкающими крышками, от мангала поднимался опьяняющий аромат только что приготовленного шашлыка, а из заполненной льдом корзины выглядывали горлышки пивных бутылок. «Зарецкое темное», один из моих любимых сортов.
Ну и ну! воскликнула я. Макс действительно сумел меня приятно удивить. Значит, пикник!
Макс смущенно кивнул. Мы прошли к столу, он взял одну из бутылок и, ловким движением открыв крышку, наполнил мой бокал.
Завтра все закрутится, сказал он, и у нас вряд ли получится просто побыть вместе. Так что Макс замялся, и мне вдруг показалось, что у него очень-очень давно не было свиданий. Если вообще были.
Так что давай не упускать возможность, улыбнулась я и подняла бокал. Прозит!
Не думал, что ты любишь мясо, и был удивлен, узнав на кастинге, что это так.
Шашлык, приготовленный поварами драконьей семьи, был идеален: куски свинины, замаринованные в остром соусе, зажарили с двух сторон так, что они покрылись ароматной корочкой, а весь сок остался внутри. Я с удовольствием проглотила очередной кусочек и ответила:
Люблю. Давно люблю.
Макс, который, как и все драконы, отличался отменным аппетитом, оценивающе посмотрел на меня. Взгляд задержался на груди, скользнул к бедрам грудь у меня маленькая, тут похвалиться нечем.
Девушки, как правило, сидят на диетах и берегут фигуру, объяснил Макс. Смотрю, что они кладут себе в тарелки в столовой колледжа, и удивляюсь, как можно наесться листиком салата.
Можно, беззаботно ответила я. Если прийти домой и слопать торт. Ну или что-то вроде торта.
Можно, беззаботно ответила я. Если прийти домой и слопать торт. Ну или что-то вроде торта.
Макс улыбнулся, и я вдруг почувствовала, что впервые за очень-очень долгое время мне по-настоящему легко и спокойно. Не надо никуда спешить, не надо ни о чем переживать можно просто находиться рядом с хорошим человеком.
Будь я обычной девушкой, я бы сделала все, чтоб выйти за Макса замуж и прожить с ним счастливо до конца дней своих. Но я, к сожалению, была собой. Отбор невест закончится, семья Финниганов оплатит мои услуги, и мы расстанемся. Каждый пойдет своей дорогой и не станет оборачиваться.
Незачем.
Завтра все закрутится, сказал Макс, отодвинув опустевшую тарелку. Его бокал с пивом остался почти нетронутым. Не страшно, Инга?
Я пожала плечами.
Непривычно, призналась я. Мне еще не приходилось работать на шоу.
Мы с Максом должны были следить за процессом, практически не появляясь в кадре. На роль ведущего назначили Пола Куллинана, который едва не свихнулся от счастья. Пол был геем, открыто сожительствовал со своим продюсером уже три года, так что можно было не волноваться, что он начнет строить глазки девушкам. Зато его противоречивая фигура привлечет к экрану дополнительное внимание.