У леса все три отряда разделились. Боярин Путята с Сигурдом пошел на запад, Скулди с Ильей на восток, а отряд княжича строго на север, прямо в лесную чащу. Дальше оба обходных отряда должны свернуть на север и пройти под углом, выступая загонщиками. Через дневной переход все три отряда снова должны были встретиться. Это тоже часть воинской науки, отряды должны уметь распадаться на отдельные колонны и встречаться в назначенное время и в назначенном месте, чтобы нанести удар по врагу всеми силами. Конечно, все эти маневры прежде всего были направлены на обучение Ярослава, но Романов тоже запоминал и впитывал в себя данную науку как губка. Хорошая наука, точно пригодится.
Через десяток верст собачки взяли след зверя, а еще через пару часов и люди почуяли его присутствие. Притом в буквальном смысле. На небольшой опушке, в лесной глуши обнаружилась огромная пахучая куча, распространяющая свои благовония на всю округу. Непряда спрыгнул с коня и сунул руку в вонючую кучу. Святослава чуть не стошнило. Парень вытащил руку, понюхал, даже лизнул палец.
Совсем рядом, куча внутри теплая, часть мяса не переварилась. Жрет много и часто, вот и не переваривается все, и жратвы у него значит полно, туша лося где-то рядом, он от нее сейчас не уйдет, к зиме готовится, жир нагуливает. Зверь очень большой.
То, что зверь большой, это даже Романову было понятно, куча просто огромная. Такую за неделю не навалить, даже если очень стараться. И следы чуть подальше на мягкой земле было видно, след такой где-то шестидесятого размера, если не больше.
Святослав привстал на стременах и осмотрелся.
Смотри, там еще одна, за булыжником, указал Романов на камень.
Непряда ловко перескочил через дерево и присел у кучи. Что парень там делал, Святослав не смотрел, наверное, снова лизал говно. Ну и пусть, если ему так нравится, главное следопыт хороший.
И эта свежая, в одно время их навалили. Не может такого быть! воскликнул гридень и даже скинул щит с плеча и перехватил рогатину поудобнее.
Вся компания явно занервничала. Даже кони начали жалобно ржать и топтаться на месте, и собачки уши прижали и к земле припали. А были это самые что ни есть боевые псины. Один Святослав не понимал, что сейчас происходит.
Вы чего? Ну и что, что две? Больше мяса, больше шкур, вы же сами говорили, что медведя взять проще простого, взмолился Романов.
То, что начинало происходить, ему не нравилось. Погибнуть на охоте не входило в его планы. В бою еще куда ни шло, а вот так, ради забавы.
Две кучи, два огромных медведя вместе. Царь зверей в стаи не сбивается, медведь зверь-одиночка, а эти вместе живут, притом уже очень давно, за всех ответил Годым.
Непряда обошел поляну, наклонился у поваленного дерева и поднял помятый шлем, из которого выкатился череп без челюсти. Ему её явно кто-то вырвал, когда пытался достать голову из шлема. Все молчали, как говорится «ноу комментс». А вот Святослав выразил общую мысль, ему по возрасту еще разрешается бояться:
Может, повернем назад? Без подкрепления глупо идти в бой, пятеро против двух матерых зверей, которые уже явно встречались с бронными воинами.
Ярослав упрямо мотнул головой.
Нет, мы возьмем их. Я прибью их головы над своим ложем, и никто не скажет, что князь испугался какого-то медоеда.
«Да, вот так и проигрываются сражения. Нужно знать, когда сражаться, а когда отступать. Это, кстати, нам еще один урок. А ему, видите ли, невместно бежать, князь, блин».
Раз идем дальше, тогда все с коней, скомандовал Годым, все в строй.
Вот так и пошли дальше. Впереди псарь с двумя собаками, притом шагов на пять впереди. Он как бы выполняет роль пушечного мяса, если медведь выскочит, то его первым сомнет, а у остальных будет время, чтобы среагировать. Дальше Годым со щитом и рогатиной и Непряда, они, сомкнув щиты, идут, выставив вперед жала. За ними по центру Ярослав и Даниил, замыкает строй Святослав. Вроде красивое место, лес кругом, солнышко, а на душе как-то неспокойно. Святослав хорошо представлял, что будет с их строем, если в него врежется тонна живого мяса, прикрытого толстой шкурой. Видел он как-то, как легковушка врезается в сомкнутый строй ОМОНа со щитами. Разлетелись все в разные стороны, как кегли.
Дальше шли молча, принюхиваясь и прислушиваясь к каждому шороху, собачки совсем не хотели идти вперед, впрочем, как и псарь, но пара пинков и тому и другим заставили их двигаться в нужном направлении. Напряжение нарастало, с каждым шагом они приближались к цели. И вот, в конце концов, они вышли к небольшой пещере в скалистом холме, заросшем деревьями. Открывшаяся картина поражала своими масштабами. Вокруг были кости лошадей, кабанов, лосей и, самое главное, множество черепов людей, останки кольчуг и мечей, смятые шеломы.
Людоеды, испуганно просипел псарь, я ухожу, вы не заставите меня идти за ними. Вы что, не видите, они специально заманивают нас, они сожрут нас! закричал псарь и кинулся куда-то в лес вместе с собаками.
Стой, дурак, крикнул ему вслед Ярослав, сожрут же!
Но псарь ничего не хотел слышать и вместе с собаками убежал в лесную чащобу.
И что будем делать дальше? прошептал Даниил.
Было страшно, всем, даже десятнику Годыму. Быть съеденным заживо лютая смерть. Они все отлично знали, как убивает медведь. Сначала обездвижит, а потом начинает есть самое вкусное: печень, потроха и нутро. Ты при этом еще живой, только позвоночник перебит.
Из чащобы, куда убежал псарь, послышался человеческий крик и собачий визг. Крик был не долгим и быстро затих. Все, нет ни собачек, ни псаря.
Назад пойдем, сожрут, со спины нападут отбиться не успеем. Они ведь и правда за нами охотятся. Но здесь ждать тоже нельзя, ночи дождутся и нападут. Медведь в темноте отлично видит, а мы нет, к тому же нас ко сну клонить будет, озвучил мысли Годым.
Может, все же в пещеру, неуверенно спросил Даниил, встанем щитом к щиту, и сзади нас не обойти. Продержимся, пока наши не подойдут.
Ярослав запрыгнул на камень и втянул воздух, принюхиваясь, как собака.
Нет, Годым прав. Ночи ждать нельзя, они нас врасплох возьмут. Чую их, здесь они, вокруг нас кружатся. Но назад идти тоже нельзя, они только этого и ждут, на тропе нас тепленькими возьмут. Дальше по следу пойдем, думаю, не долго осталось. Такой зверь у своей берлоги убегать не станет, это его дом. Будет драться, так что скоро бой.
Святослав сжал рогатину и глубоко вздохнул. Даже там, у идола, не было так страшно. Человек как-то более привычный враг. А от этих зверюг даже пот по спине градом течет. Ну что ж, бой значит бой.
Их маленькая колонна тронулась по следу зверя, теперь первым двинулся Непряда, как самый опытный следопыт. Все, кроме Романова, были в боевом железе. Даже боярыч был в кожаной кирасе и легкой кольчужке с короткими рукавами и шеломе. Непряда вел отряд медленно, прислушиваясь к каждому шороху, вдруг он резко остановился и показал рукой на кусты, что росли справа у большого раскидистого дуба. Отряд быстро перестроился фронтом к угрозе и остановился. Годым вынул лук из садка и наложил бронебойную стрелу, вскинул лук и пустил жало в заросли кустарника. В ответ последовала только тишина, тогда сотник достал зажигательную, запалил огнивом паклю и пустил еще одну стрелу вслед за второй. Вдруг кусты разорвало как от пушечного выстрела. Из них выскочил огромный бурый медведь, ростом с боевого коня, только гораздо шире и мощнее. Святослав никогда таких не видел, даже белый медведь из фильмов о мире животных казался по сравнению с ним медвежонком. Все это промелькнуло в голове Романова за долю секунды, до того как комок живой ярости пролетел расстояние, разделявшее его от людей, и, отбив лапой пущенное Годымом в него копье, врезался в строй охотников. Рогатина Непряды переломилась как спичка, а щит Годыма разлетелся в щепки от мощного удара лапы. Десятник отлетел в сторону, ударившись о кочку. Непряда было выхватил саблю, и сделал он это ничуть не хуже, чем японский мастер иайдо, но медведь пригнулся от клинка, и сталь только слегка прорубила бок зверя, а его челюсти сжались на предплечье парня с вытянутой саблей. Рука оказалась в пасти медведя, а человек на земле, забрызгивая все вокруг кровью, хлеставшей струей из разорванной раны, из которой торчала перекушенная кость.
Святослав сам не заметил, как кинулся вперед. Бедный парень, веселый и жизнерадостный Непряда. Медведь отвлекся на Святослава, и тут Даниил метнул свою рогатину в зверюгу и попал. Широкое лезвие вошло в пузо вставшему на дыбы медведю. Мишка жалобно заорал, как человек, и прыгнул на Романова. Может, это было чудо или судьба, но медведь зацепился лапой за сук. Не долетев до Святослава каких-то несколько пядей, зверь упал на четыре лапы, насаживая себя пузом на рогатину Даниила, впившуюся ему в шкуру. От такого мощного толчка рогатина, упершись в землю, проткнула медведя насквозь, выйдя прямо в районе позвоночника, перерубив его. Но это был не конец Медведь, ничуть не растерявшись, нанес удар лапой по Романову. Щит не выдержал, расколовшись от умбона до края, и Святослава отбросило к тропе. А вот Ярослав мгновенно подскочил к мишке и загнал ему свою рогатину прямо под лопатку, в самое сердце. Медведь последний раз развернулся и даже встал на дыбы, откинув князя к камням, а после чего завыл и пал наземь.
Святослав покрутил головой, пытаясь прийти в себя. Ярослав уже стоял над поверженным медведем, а Даниил забинтовывал рану Непряды и наложил ему что-то похожее на жгут. Шансов мало, что ему это поможет, но хоть что-то. И вдруг из леса с ревом выскочил еще один медведь, чуть меньше первого, но тоже исполинского вида. Шкура его взмокла от пота, и было видно, что он давно бежал, видимо на помощь своему побратиму. Именно так, ведь эти медведи были такими же воинами, как они. Они убивали и сражались не только для того, чтобы прокормиться, им нравилось это делать. Это была их жизнь. Ярослав быстрым рывком, крутанув в ране, вытянул рогатину из поверженного медведя и отпрыгнул в сторону. Медведь выставил лапу и когтями вспорол кирасу и кольчугу подвернувшегося под руку Даниила, прикрывшего собой Непряду. Парень крутанулся как кукла и повалился рядом с гриднем. Святослав поднялся с земли, схватил рядом лежащую рогатину. Их осталось двое против одного медведя. Десятника после первой же атаки нигде не было видно. Медведь кружился напротив Ярослава, пытаясь найти брешь в его обороне. Святослав же воткнул рогатину обратным концом в землю, выставив ее впереди себя как частокол, и вскинул лук. В это время Ярослав уловил момент и, подскочив к зверю, вогнал рогатину в грудь медведя. Может, конечно, нужно было ждать, пока он встанет на задние лапы и прыгнет, но, как назло, это не входило в планы медведя, который явно понимал, что люди только этого и ждут. Ярослав уже хотел нанести еще удар, но мощная лапа, проскользив по его латам, отбросила его в сторону. Медведь уже хотел броситься на князя, но Святослав пустил стрелу ему в шею. Медведь завыл, юлой развернулся на месте и одним прыжком долетел до Романова, наскочив прямо на кол. На этот раз Святослав спас себя сам, откатившись в сторону, иначе туша медведя придавила бы его насмерть, а так только краем зацепило, выбив дух из горе-охотника.