Засекреченное метро Москвы. Новые данные - Матвей Гречко 6 стр.

Плывуны

Как уже говорилось выше, состав московских грунтов сложный. Сверху культурный слой, потом суглинок, под ним слой ледниковой глины, ниже пески доледниковые, затем глина юрского периода и известняки. К тому же только при строительстве первой очереди забойщикам пришлось преодолеть четыре крупных подземных реки Рыбинку, Чечоры, Ольховку и Неглинку,  не говоря уже о множестве мелких ручьев. Их мутные воды, насыщенные песком и грязью, буквально заливали тоннели, грозя утопить героев-строителей.

«А нам неожиданно сказала девушка и смутилась,  а нам из-за той Неглинки пришлось очень трудно. Здесь плывуны. Постоянно прорывалась вода, крепления трещали как спички, перемычки сносило одним ударом. Бывало, работали по горло в воде. Боялись мы той Неглинки, но ничего одолели!» (Паустовский)

«А нам неожиданно сказала девушка и смутилась,  а нам из-за той Неглинки пришлось очень трудно. Здесь плывуны. Постоянно прорывалась вода, крепления трещали как спички, перемычки сносило одним ударом. Бывало, работали по горло в воде. Боялись мы той Неглинки, но ничего одолели!» (Паустовский)

Кессоны

На участке между Театральной площадью и Лубянкой в 1934 году пришлось вернуться к закрытому способу с использованием проходческого щита, но это сулило новые сложности.

К тридцатым годам XX века проходческий щит был уже сильно усовершенствован. Изменилась его форма: из четырехугольного щит стал круглым, как в наши дни. При проходке тоннелей в Москве использовали не только щит, но и его американскую модификацию «летучую арку». Такая арка представляет собой половину щита на домкратах. Она считается более экономным и быстрым способом. Но и щит, и арка оставались по-прежнему немеханизированными: внутри полости стояли рабочие и кирками или отбойными молотками разбивали породу.

Это был очень тяжелый труд. Большую опасность представляли плывуны подземные протоки, состоящие из воды, смешанной с песком или глиной. Они грозили затопить шахты и погубить находившихся под землей людей. К тому же при вытекании плывуна в земле образовывались пустоты, и, следовательно, могли просесть, рухнуть находящиеся на «дневной поверхности» дома.

Инженер Павел Суворов:

«При подходе под Малый театр 21 июня над самой головой щита неожиданно прорвался плывун. К этой встрече советский щит, введенный в заблуждение геологией, не приготовился. Это дало возможность плывуну прорваться в тоннель, правда, в количестве довольно мизерном около 23 кубометров. Бригадир Лифлянд сорвал с себя спецовку и сунул ее в образовавшееся отверстие. Пока поднесли паклю, спецовка уже сыграла свою спасительную роль: плывун был остановлен».

Инженер Яков Тягнибеда:

«В 20-х числах сентября у нас появился мощный плывун. Плывун представляет собой смесь глины, песка и воды. Давление воздуха в кессоне нами было поднято до 2 атмосфер, но все же поток песка и воды отразить не удалось, и тогда мы подняли давление до 2,5 атмосферы. Температура в кессоне дошла до 40 градусов, воздух сделался спертым. В трех шагах не видно было человека. И все же и при этом давлении плывун не удалось удержать. Вода и песок шли сверху на работающих людей, обливали их потоками грязи, забивали нож, щит не двигался вперед, лез вверх. Но героическими усилиями нашего комсомола и наших рабочих, которые одолели эти трудности, самая мощная часть плывуна была все же пройдена. Вода приостановилась, плывун успокоился».

Щит с кессоном тоже оставался немеханизированным. В таком щите забой сзади щита перегораживается переборкой, а в образовавшееся пространство с помощью компрессора накачивается воздух (до давления в 25 атмосфер), что «отжимает» грунтовые воды в глубь пород и защищает забой от их поступления. Способ весьма эффективен с инженерной точки зрения, но чрезвычайно тяжел для рабочих. При подъеме и снижении давления возникает острая боль в ушах. От слишком плотного воздуха легкие быстрее изнашиваются, сердцу работать тяжело, кровь с трудом бежит по жилам. Поднимается температура тела, человек быстрее устает. А самое опасное это кессонная болезнь.

Представьте себе, что вы открываете бутылку с минеральной водой. Что происходит? Вода как бы вскипает, в ней образуются миллионы пузырьков, она выплескивается через горлышко То же самое происходит с кровью человека при резком снижении давления. Результат кровоизлияния, микроинсульты, параличи Именно поэтому водолазов рекомендуется поднимать на поверхность очень медленно, и так же медленно следует снижать давление в кессоне: 15 минут на вход в кессон и более получаса на выход. Но медленный выход из забоя это потерянное время, снижаются темпы великой стройки.

Понятие «охраны труда» в те годы было иным, нежели в наши дни. Строители метро себя не щадили, нарушая все нормы: вместо положенных четырех, они проводили в кессонах по десять-одиннадцать часов! Сейчас за подобные штучки руководителей строительства отдали бы под суд, но в те годы «энтузиазм», «ударное отношение к труду» приветствовались. Санитарные нормы нарушались на всех уровнях, и даже если рядовой рабочий вовсе и не желал лишаться здоровья, то он все равно был вынужден работать сверхурочно, подчиняясь примеру руководителей. Рассказы старых работников об опасностях кессонов воспринимались как контрреволюционная пропаганда. А те предупреждали, что при повышении давления «схватывает за голову», что кессонщики глохнут, быстро становятся калеками и даже теряют способность к половой жизни развивается импотенция. Но такие разговоры не приветствовались! Подчас «старики» желая попугать новичков, нарочно при заходе в кессон открывали кран подачи воздуха шире нормы резкую и сильную боль в ушах выдерживали не все.

Понятие «охраны труда» в те годы было иным, нежели в наши дни. Строители метро себя не щадили, нарушая все нормы: вместо положенных четырех, они проводили в кессонах по десять-одиннадцать часов! Сейчас за подобные штучки руководителей строительства отдали бы под суд, но в те годы «энтузиазм», «ударное отношение к труду» приветствовались. Санитарные нормы нарушались на всех уровнях, и даже если рядовой рабочий вовсе и не желал лишаться здоровья, то он все равно был вынужден работать сверхурочно, подчиняясь примеру руководителей. Рассказы старых работников об опасностях кессонов воспринимались как контрреволюционная пропаганда. А те предупреждали, что при повышении давления «схватывает за голову», что кессонщики глохнут, быстро становятся калеками и даже теряют способность к половой жизни развивается импотенция. Но такие разговоры не приветствовались! Подчас «старики» желая попугать новичков, нарочно при заходе в кессон открывали кран подачи воздуха шире нормы резкую и сильную боль в ушах выдерживали не все.

Лечили кессонную болезнь дедовскими методами: теплыми ванными и грелками. То есть попросту снимали симптомы. Конечно, при тяжелых случаях это не помогало, и даже самое крепкое здоровье не выдерживало. И тогда врачам приходилось тащить энтузиастов-ударников в лечебную кессонную камеру, порой силком.

Инженер Павел Суворов:

«Как только я вышел из кессона, около 3 часов ночи, я позвонил домой по телефону, чтобы приготовили ванну. Уже в ванне у меня началась сильная ломота в суставах ног, всей левой руки и левого плеча. Я едва доплелся до постели, так как у меня отнялись ноги. Поехать обратно на шахту в лечебный шлюз не хотелось. Надеялся, что утром пойду сразу в кессон и все пройдет, как это часто бывало».

Родные метростроевца все же позвонили врачу, и тот приказал немедленно отправляться в больницу. Далее Суворов вспоминает:

«Когда в лечебном предшлюзе начали поднимать давление, у меня начались настолько сильные боли, что я лег животом на табуретку и завертелся волчком. Через час, когда давление поднялось до 2,5 атмосферы, все боли совершенно прекратились».

Ударник труда посчитал себя вполне здоровым и на следующий день решил снова отправиться в кессон но врачи не дали, удержав его у себя на пару дней: обкладывали грелками, укладывали в теплую ванну

Известняки

Если древние известняки подходили близко к поверхности, то для забойщиков они становились очень серьезным препятствием. Тогда приходилось использовать взрывы: пробуривать углубления, закладывать аммонал В таких случаях основную массу рабочих поднимали на поверхность, но ведь кто-то должен был поджечь фитиль. Этот человек рисковал очень сильно.

Чем облицовывают тоннели?

После проходки тоннели нужно укреплять или обделывать. Отсюда и термины «крепь» и «обделка». Это одно и то же. Они могут быть временными и постоянными.

Временная крепь выполняется в виде деревянных или облегченных металлических рам.

Постоянная крепь может быть металлической, каменной, бетонной или железобетонной и смешанной.

В метро обычно применяют тюбинги крепь из составных частей, связанных между собой болтами или другим крепежом. Название это происходит от английского tube труба. Тюбинги изготовляют из чугуна, стали или железобетона.

Для герметизации швов используется свинцовая проволока эллиптического сечения или саморасширяющийся цемент (если тюбинги железобетонные).

Метро и москвичи

Жильцы домов, стоявших на пути будущего метро, не на шутку опасались за свою судьбу: вдруг их дома рухнут?! Появлению таких слухов способствовали видимые повреждения зданий и проезжей части улиц вдоль строящихся трасс: почва проседала, в мостовых и фундаментах появлялись трещины. Многие дома были выселены, но кое-где еще оставались люди.

На Арбатской площади, в Охотном Ряду, на Театральной площади и Лубянке провалились мостовые.

 Эх, и завалят арбатцы рынок, завалят дома!  говорили скептики.

Перепуганная администрация рынка обратилась с письмом в Моссовет, что, мол, строительство тоннеля под рынком обязательно вызовет аварию. Поэтому они просят разрешить им закрыть рынок на 23 месяца. Не разрешили! И, несмотря на опасения нескольких инженеров, проходчики одолели этот участок без осложнений.

Старый дом на Арбате начал было трещать при проходке тоннеля но дело ограничилось осыпавшейся штукатуркой. Зато среди жильцов случилась настоящая паника.

Худшее приключение пережила старушка из Серебряного переулка. Ее дом посчитали слишком старым и ветхим, он подлежал сносу но жиличка переезжать отказалась, как ее ни уговаривали. Дом дал значительную осадку, в нем лопнули печи, посыпалась штукатурка. Старушка со страху бросилась к иконам

 Вы дайте мне хоть Пасху спокойно встретить, а уж я вас за это угощу!  просила она. Пришлось комсомольцам-атеистам поставить дополнительную балку, чтоб поддержать ветхое строение. Старушка вскоре их полюбила и даже с любопытством заглядывала в шахту, давая разные советы:

 Да ты посмотри, батюшка, как твои рабочие изоляцию-то кладут срам один! Ведь этак у тебя тоннель потечет, у тебя капать будет!