Да успокойся ты, посоветовал ему Фернандо; голос повара был теплым и выдержанным, словно шерри в дубовых бочках.
Галлоглас поднял голову и тут же снова занялся выцарапыванием воска из щелей.
Пойми, Галлоглас: никто не убережет Мэтью от того, что он должен сделать. Отомстить за смерть Эмили вопрос чести.
Фернандо выключил плиту и, на ходу отворачивая рукава белой рубашки, которая даже после нескольких часов, проведенных на кухне, оставалась безупречно чистой, направился к столу, где сидел Галлоглас. Босые ноги бесшумно двигались по каменным плитам пола. Заправив рубашку в джинсы, Фернандо запустил руки в свои темные курчавые волосы.
Ты же знаешь, Маркус пытается взять вину на себя, сказал Галлоглас. Но парень совсем не виноват в смерти Эмили.
Если не знать, что́ происходило на вершине горы, вся сцена выглядела удивительно тихой и спокойной. Галлоглас достиг развалин храма вскоре после Маркуса. Да, только тишина и фигура Эмили Метер. Ведьма стояла на коленях внутри круга, граница которого была обозначена белыми камешками. Рядом находился колдун Питер Нокс. Его руки лежали на голове Эмили, а на лице застыло выражение предвкушения и даже голода. Был и зритель Герберт из Орильяка, ближайший из соседей-вампиров. Он с интересом смотрел на происходящее.
Эмили!
Отчаянный крик Сары взорвал тишину. Он был настолько сильным, что даже Герберт попятился назад.
Нокс, вздрогнув, отпустил Эмили, и она без сознания рухнула на землю. Сара атаковала колдуна всего одним, но очень могущественным заклинанием, отчего Нокса буквально сдуло с вершины.
Нет, Маркус ее не убивал, сказал Фернандо, вновь заставив Галлогласа поднять голову. Но его небрежность
Неопытность, перебил повара Галлоглас.
Небрежность, повторил Фернандо, сыграла роль в этой трагедии. Маркус это знает и принимает ответственность на себя.
Маркус не рвался в главные! глухо прорычал Галлоглас.
Да. Это я предложил его кандидатуру. Мэтью согласился, посчитав такое решение правильным.
Фернандо легко сжал плечо Галлогласа и вернулся к плите.
Так ты поэтому появился здесь? Чувствуешь свою вину за отказ возглавить братство, когда Мэтью просил тебя о помощи?
Сильнее всех появление Фернандо в Сет-Туре удивило Галлогласа, ведь Фернандо сторонился замка с XIV века, когда погиб Хью де Клермон, отец Галлогласа.
Я здесь, потому что в свое время, когда французский король казнил Хью, Мэтью бросил все и примчался меня поддержать. Я тогда был совсем один, если не считать моего горя. Голос Фернандо сделался хриплым. А возглавить орден Рыцарей Лазаря я отказался, потому что не являюсь де Клермоном.
Сильнее всех появление Фернандо в Сет-Туре удивило Галлогласа, ведь Фернандо сторонился замка с XIV века, когда погиб Хью де Клермон, отец Галлогласа.
Я здесь, потому что в свое время, когда французский король казнил Хью, Мэтью бросил все и примчался меня поддержать. Я тогда был совсем один, если не считать моего горя. Голос Фернандо сделался хриплым. А возглавить орден Рыцарей Лазаря я отказался, потому что не являюсь де Клермоном.
Ты был интимным другом, истинной парой моего отца, возразил Галлоглас. Ты такой же де Клермон, как Изабо или ее дети!
Фернандо осторожно закрыл дверцу духовки.
Я остаюсь истинной парой твоего отца, не поворачиваясь к Галлогласу, сказал он. И твой отец никогда не станет для меня тем, о ком говорят в прошедшем времени.
Прости, Фернандо, пробормотал потрясенный Галлоглас.
С момента гибели Хью прошло почти семьсот лет, но Фернандо так и не оправился от потери. «И вряд ли когда-нибудь оправится», подумал Галлоглас.
А что касается моей принадлежности к де Клермонам, продолжал Фернандо, по-прежнему глядя в стену над плитой, Филипп возражал против этого.
Галлоглас возобновил свое нервное занятие. Пространство вокруг него заполнялось темными катышками воска. Фернандо налил два бокала красного вина и поставил их на стол.
Выпей лучше, сказал он, протягивая бокал Галлогласу. Тебе сегодня тоже понадобятся силы.
В кухню стремительно вошла Марта, домоправительница Изабо. В этой части замка хозяйкой была она и очень не любила, когда кто-нибудь вторгался на ее территорию. Недовольно поглядев на Галлогласа и Фернандо, Марта принюхалась и рванула дверцу духовки.
Это же моя лучшая сковородка! с упреком воскликнула Марта.
Знаю. Потому и взял ее, ответил Фернандо, делая глоток.
А тебе, дон Фернандо, вообще нечего делать на кухне. Иди наверх. И Галлогласа с собой забери.
С полки над мойкой Марта сняла чайник и пакет с чаем. Затем взгляд ее упал на соседний столик, где вместе с чашками, блюдцами, кувшином молока и сахарницей на подносе стояла кастрюля, обернутая кухонным полотенцем. Марта нахмурилась еще сильнее.
Чем тебе мешает мое присутствие? спросил Фернандо.
Ты к слугам не относишься.
Марта развернула полотенце, подняла крышку и с явным подозрением принюхалась к содержимому кастрюли.
Любимое блюдо Дианы. Помнишь, я спрашивал, какие блюда она любит, и ты мне рассказала? Фернандо печально улыбнулся. В этом замке все служат де Клермонам. Единственная разница, что тебе, Алену и Виктуар за это щедро платят. Остальные, похоже, должны быть благодарны за предоставленную привилегию.
С полным основанием. Другие манжасаны[2] мечтают стать частью этой семьи. Постарайся не забыть об этом в будущем и не свалять дурака, дон Фернандо, сказала Марта, сделав особый упор на его знатном титуле. Она взяла чайный поднос, невозмутимо добавив: Кстати, твоя яичница подгорает.
Фернандо помчался к плите.
Черные глаза Марты остановились на Галлогласе.
А ты не сказал нам всего, что должен был рассказать о Мэтью и его жене.
Галлоглас виновато уткнулся взглядом в бокал с вином.
Мадам бабушка разберется с тобой позже, ледяным тоном произнесла Марта и удалилась из кухни.
Что еще ты натворил? спросил Фернандо, убедившись, что Марта соврала и его тортилья хвала Всевышнему ничуть не подгорела.
Долгий опыт общения с Галлогласом подсказывал Фернандо: какой бы хаос ни устраивал этот шотландец, намерения у него были самые добрые, а о возможных последствиях он попросту не думал.
Видишь ли, начал Галлоглас, растягивая гласные так, как только шотландцы это умеют, в повествовании я кое-что упустил.
Например?
Среди привычных кухонных ароматов ноздри Фернандо уловили запах беды.
То, что тетушка Диана беременна, и не от кого иного, как от Мэтью. Я умолчал, что дед признал ее своей дочерью. Боже, его клятва на крови была просто оглушительной! Галлоглас выглядел потрясенным. Думаешь, мы и сейчас сможем ее услышать?
Фернандо стоял с разинутым ртом.
Не смотри на меня так! огрызнулся Галлоглас. Мне показалось неуместным рассказывать о ребенке. Ты знаешь, как женщины относятся к подобным темам. А о клятве на крови Филипп рассказал тетушке Верене в тысяча девятьсот сорок пятом году, перед своей смертью. С тех пор она ни словом не обмолвилась! добавил Галлоглас, будто оправдываясь.
Воздух в кухне задрожал, словно где-то взорвалась бесшумная бомба. Мимо окна пронеслось что-то огненно-зеленое.
Это что еще за чертовщина?
Фернандо распахнул дверь кухни, заслоняя глаза от яркого солнца.
Думаю, это была невероятно разозленная ведьма, хмуро ответил Галлоглас. Скорее всего, Сара уже сообщила Диане и Мэтью о смерти Эмили.
А мне показалось, будто что-то взорвалось. Но это не взрыв. Смотри туда!
Фернандо указал на колокольню церкви в Сен-Люсьене. Вокруг нее летало двуногое огнедышащее существо. Галлоглас встал, присмотрелся.
Это Корра. Неразлучная спутница тетушки Дианы, равнодушно произнес он.
Но это же дракон! выкрикнул Фернандо, глядя на пасынка бешеными глазами.
То-то и оно, что не совсем дракон. Разве не видишь, что у нее всего две лапы, а не четыре? Корра огнедышащая дракониха.
Галлоглас повернул руку, показывая Фернандо татуировку крылатого существа, здорово напоминающего летающую тварь.
В общем-то, я и о Корре умолчал. Не стал пугать почтеннейшую публику. Лишь предупредил, что тетушка Диана вернется из прошлого изменившейся ведьмой.
Дорогая, это правда. Эм умерла.
Несколько слов, сказанных Диане и Мэтью, обернулись для Сары сильнейшим стрессом. Ей даже привиделся дракон. Прав был Фернандо: ей нужно расставаться с виски.
Я тебе не верю! выкрикнула Диана.
Голос племянницы был высоким, пронзительным, грубым от охватившей ее паники. Диана принялась обыскивать большую гостиную Изабо, словно Эмили могла прятаться за спинкой одного из витиеватых барочных диванчиков.
Диана, Эмили здесь нет. Приглушенный голос Мэтью был полон нежности и сострадания. Она покинула наш мир, добавил он, подходя к жене.
Нет! Диана попыталась оттолкнуть мужа и продолжить поиски, но Мэтью схватил ее за руки.
Сара, прими мои глубокие соболезнования, сказал Мэтью, крепко прижимая Диану к себе.
Не смей говорить о соболезнованиях! взвизгнула Диана, пытаясь вырваться из цепкой хватки вампира; ее кулак молотил Мэтью по плечу. Эм не умерла! Это просто кошмар! Мэтью, пожалуйста, разбуди меня. Я хочу проснуться и убедиться, что мы по-прежнему в тысяча пятьсот девяносто первом году.
Это не кошмар, тихо возразила Сара.
Несколько долгих недель убедили ее, что смерть Эм ужасающая реальность.
Значит, я сделала неверный поворот. Или плохо завязала узел в заклинании обратного путешествия. Такое не могло случиться в месте нашего возвращения! Диану всю трясло от горя и шока. Эм обещала мне: она никогда не покинет этот мир, не простившись!
Эм не успела проститься ни с кем. Но это не значит, что она тебя не любила. Эти слова Сара твердила себе по сто раз на дню.
Диане лучше присесть, сказал Маркус, выдвигая стул.
Во многом сын Мэтью оставался таким же, каким Диана увидела его впервые, когда в конце октября прошлого года он вдруг появился на крыльце дома Бишопов: парнем лет двадцати пяти, заядлым путешественником по Интернету. И кожаный шнурок со странными вещицами, собранными за несколько веков, по-прежнему болтался в его светлых волосах, стукаясь о затылок. На ногах все те же любимые им хайтопы фирмы «Конверс». Новым был сдержанный, печальный взгляд.
Хорошо, что сейчас рядом с Сарой находились Маркус и Изабо. Она была им благодарна за поддержку. Но в ком она нуждалась сильнее всего, так это в Фернандо твердая скала среди волн хаоса, в который превратилась ее жизнь.
Спасибо, Маркус, произнес Мэтью, усаживая Диану.