Катя, откажись от своей затеи. Не настолько они виноваты
Не тебе судить об их вине! И, кажется, кто-то мне помогает, хотя я и не просила. Что толку от одного моего заклинания?
Ты дорогу злу открыла, как ты не понимаешь, тихо произнесла Светлана и, не дожидаясь ответа, ушла в комнату. «И открылись тогда врата, и полезло зло и нечисть всякая» подумалось вдруг Кате.
Глава 17
Арина наступила ногой на кнопку пылесоса и выдернула шнур из розетки. Комната, в которой она убиралась, была практически нежилой: когда-то, покупая в этом доме квартиру, муж настоял, чтобы у них была отдельная библиотека с книжными стеллажами и компьютерным столом. И еще в комнате должны стоять мягкие кресла, а между ними торшер со столиком. Такой, как ему помнилось, стоял в бабушкиной комнате около старого кожаного кресла. И непременно на полу толстый ковер. Все это должно было где-то помещаться, поэтому самую большую комнату в приобретенной квартире отвели под эту самую библиотеку. Дизайнер посоветовал не покупать готовые стеллажи, а сделать полки вдоль всех свободных стен и до потолка. В результате Арине, чтобы достать нужную книгу, приходилось тащить из кладовки тяжелую стремянку. Игорь книг не читал совсем, компьютер ему нужен был только для того, чтобы был или поиграть во что-нибудь простенькое, но при случае любил ввернуть при друзьях и их дамах «вот у меня в библиотеке» или «я сегодня работал в библиотеке» и тому подобное. Думая, что таким образом он причислит себя к числу образованных, начитанных или просто культурных, он не жалел денег на книги, правда, ездить на книжный рынок с Ариной не любил. Чаще всего он оставался в машине, а Арина одна с удовольствием бродила по книжным развалам и покупала все, что ей нравилось. Толстого, Достоевского и Чехова, а также других классиков она привезла из родительской квартиры. Покупая на рынке детективные новинки, она прочитывала их залпом и ставила на полку повыше. Через полгода, перечитав заново, чаще всего отвозила назад на рынок и отдавала бывшему однокласснику Димке Лозову, в прошлом филологу, ныне книготорговцу.
Но читать Арина любила только лежа на кровати в спальне, плотно закрыв дверь, чтобы не слышать, как в зале Игорь вопит около телевизора, радуясь забитому в ворота голу. Раз в неделю она вытирала в библиотеке пыль и пылесосила ковер.
В коридоре настойчиво пел домофон. Арина подбежала к двери, сняла трубку, и тут же в ней раздался гневный голос Ленки:
Да открой же ты наконец, я замерзла тут, стою уже полчаса!
Ленка влетела в квартиру взъерошенная и, растерянно глядя на Арину, выпалила:
Знаешь, Зотова подорвали! Ну, помнишь, я тебе говорила, Колькин брат у него замом. Вместо брата твоего мужа. Ну, подруга, вари быстрее, включай котелок! Брата Игорька твоего Зотов турнул в прошлом году, а брата моего Кольки взял на его место! Зотов! Вспомнила?
Арине и не нужно было ничего вспоминать. Перед глазами тут же встала горящая машина.
Он в реанимации, Зотов. Слушай, дай заглотнуть пару бутеров и чайку зелененького. Того, из черной банки, с жасмином.
Холодец будешь? А курицу?
Буду, и то и это. С горчицей.
Арина быстро накрывала на стол, зная, что с едой ее подруге лучше не шутить: у Ленки недавно обнаружили диабет, и от голода ей могло стать по-настоящему плохо. Арина достала пачку вафельных хлебцев, увидев которые Ленка недовольно скривила губы.
Дай хоть у тебя съем кусок булки, подруга! Дома Колька меня этими сухарями травит, а тут ты еще!
Не дам, не проси. Впрочем, на вот тебе, Арина отрезала от батона кусочек толщиной с листок, положила на него обезжиренной колбасы и протянула Ленке.
Боже, и вы едите это каждый день и вдосталь! И за что бог на меня так обиделся, что лишил такой малости! Ну так вот. Слушай. Ты ж телевизор не смотришь! А зря! Машина взорвалась прямо около «Сюрприза», представляешь! Среди бела дня, куча народа пострадала, стекла в доме повылетали, ужас! Зотов жив остался чудом. Колька говорит, в машине его в этот момент не было, он как раз из магазина выходил. И что он там вообще делал? Колька сказал, что его с утра на заводе не было. Он то ли в полиции был, то ли в администрации. Впрочем, не важно. Главное, цел. Ариш, ты что? Ты что рыдаешь-то? Ты же с ним и знакома не была? Или была? Постой, точно! Он же к тебе в кафе подходил. Я краем глаза заметила. Ариш, у вас что, отношения? Почему я не знаю?!
Нет у меня с ним никаких отношений, Арина вытерла глаза салфеткой.
Нет у меня с ним никаких отношений, Арина вытерла глаза салфеткой.
Врешь! По чужим так не убиваются. Не хочешь, не рассказывай. Я сейчас вот доем и уйду. А ты рыдай дальше.
Рассказывать нечего, Лен. Не было ничего.
Лена обиженно молчала. Ни фига себе не было! Она, Лена, вообще не помнит, когда Арина плакала в последний раз. Наверное, когда маму хоронили. Или нет. Тогда точно не плакала, все старухи во дворе еще косились на нее осуждающе. А вот когда сестра пропала, Аришка точно убивалась. Ее даже с уроков несколько раз отпускали. И Ленку заодно, чтобы та ее домой проводила. Ленка провожала и сидела с ней до возвращения тети Лизы. А потом они вдвоем плакали на кухне. Лена звонила своей маме, и та приходила, потому что Ленке было страшно смотреть, как плачет тетя Лиза.
Лен, я правду тебе говорю. Ничего не было. Я видела его всего два раза в жизни, причем в первый раз у него дома три года назад.
А домой ты к нему как попала?
Я познакомилась с его женой Татьяной в книжном магазине. И она пригласила меня к себе. Мы даже не разговаривали с ним тогда почти. Минут десять от силы.
И все?
Да. А в кафе он сам ко мне подошел. И
Ну! Что дальше?
Да как-то странно получилось: он просто сказал, что позвонит завтра в одиннадцать, а я согласилась. И номер ему продиктовала.
Зачем?
Откуда я знаю? Он так смотрел! Там еще Татьяна за ним маячила. Он быстро сказал, что позвонит, и все.
Так, и позвонил. Арин, ну что мне из тебя тянуть все?
Позвонил. Ровно в одиннадцать. Он в этот момент в полиции был, его вызвали. Я должна была в три к этому же следователю пойти.
Знаю. А я в пять. Он тебя пригласил куда? Постой! Это он с тобой должен был встретиться у «Сюрприза», точно? Ты не пошла, да? Поэтому с тобой ничего и не случилось!
Я пошла. Опоздала всего на пару минут. И все видела. Как машина горела, как люди бегали. Вот, Арина протянула руки. На меня стекла сверху падали, порезалась вся.
А в полиции ты это рассказала?
Вот тут начинается самое странное. Следователь Беркутов откуда-то знал, что Зотов должен был встретиться со мной. И, похоже, он думает, что я причастна к тому, что случилось.
Он что, так прямо тебе и сказал?
Нет, конечно. Только к чему эти вопросы, знаком ли Зотов с моим мужем? И что я делала в кафе? Он почему-то считает, что меня на таких мероприятиях быть не должно.
На каких таких? Да! Он и меня спрашивал, точно ли я тебя туда пригласила? Он что, тебя в убийцы записал, Беркутов? вдруг задумалась Ленка.
Его можно понять. Я и в кафе была, когда Курлина убили, и недалеко от места взрыва. Просто он проверяет все версии.
Только одно «но»: жертвы разные. Там Курлин. Здесь Зотов. Какая связь?
Не знаю. Только я не была знакома с Курлиным совсем, ты же знаешь. Я его даже толком не рассмотрела. Он такую откровенную чушь нес, что мне скучно стало сразу, и я рассматривала гостей. Кстати, к кому это ты от меня улизнула в кафе? Что за мужик?
А! Издатель знакомый. Желтую газетку издает. Ты у нас такую прессу не читаешь. Сплетник, бабник. Но имеет массу полезных знакомств. Его только обижать нельзя, пакостить начнет. Вот и сидела с ним, пока сам не переключился на другую бабу. Уж прости! Ариш, я все понимаю. На свидание пригласил, встреча сорвалась. Но не говори мне, что ты так убиваешься по человеку, который тебе безразличен. С тобой что-то происходит. Влюбиться за такой срок нельзя, значит
Почему? Почему нельзя?
Потому, что за десять с половиной минут общения человека не узнаешь!
А я его и не знаю. Лен, я даже толком его лица не помню. Я его просто чувствую. Он говорит в трубку, а я словно дыхание его на своей щеке ощущаю. Не смотри на меня так, Кислова. Он знаешь что мне сказал тогда, в кафе? Что ему теперь без меня не жить. И я поверила. И мне без него не жить.
Ну, ты, Аришка, даешь! Сколько мужиков тебе в любви клялись, вспомни! И каких! Один только Буклеев чего стоит с его нефтью. Ты хоть одного к себе ближе чем на пять шагов подпустила? Ты же такая правильная жена всю жизнь была, ни-ни вне брака. Сколько раз тебя пытались в койку уложить? Игорьку твоему, единственному на весь город, наверное, спокойно спится, настолько ты верная, до тошноты. У меня рядом с тобой комплекс неполноценности развился, прости господи себя ощущаю из-за своего единственного в жизни похода налево. И ты мне сейчас говоришь, что готова уйти к какому-то мужику, которого видела два раза в жизни?!
Была готова. Еще вчера.
Ну и дура. Знаю я кое-что про Зотова. Он баб как использованные презервативы кидает. Прости за правду жизни. Все, кто с ним спал, говорят, что он наутро даже имен не спрашивает. Сует в лифчик доллары и на дверь рукой. И никаких «поцеловать» на прощание! Знаешь, как его на заводе называют? Зомби. Кто жену его видел, говорят, бабища, без слез не взглянешь. Когда он с ней рядом, словно скукоживается, это я уже от Колькиного братца слышала, его выражение, не я придумала. А он живет с ней всю жизнь. Вот и думай. Когда меня с ним знакомили, я даже не поняла, он заметил меня или просто так к ручке приложился? Губы ледяные, глаза как стекляшки. Зомби, точно. И что ты там почувствовать смогла?
Арина молчала. Она точно знала, что все, что говорит Ленка, не про Зотова. Вернее, может, и про него и каких-то других женщин, но не про него и Арину. «У него глаза голубые, а в полумраке серые. И нос сломан. И губа нижняя, как у ребенка обиженного, оттопырена», вдруг вспомнила она. Сердце ухнуло вниз и тут же стало жарко. «Господи, помоги ему!» прошептала Арина.
Ленка посмотрела на Арину, и у нее вдруг защипало в носу. Сама не зная, что за странное чувство ею овладело, она вздохнула и прошептала вслед за ней: «Господи, помоги им обоим!»
Глава 18
Она сидела возле кровати мужа и смотрела, как на его виске пульсирует жилка. Прошли первые сутки после покушения, и Татьяна, скорее с удивлением, чем с радостью, вдруг поняла, что вот теперь-то он не умрет. Дыхание стало ровным, заострившийся было кончик носа порозовел и округлился. Татьяна поймала себя на мысли, что это пустое сидение перед постелью больного ее раздражает. Смысла находиться рядом с мужем она не видела: и кроме нее все вокруг него скакали. И врачи, и медсестры. Роговцев, знавший главврача, устроил все наилучшим образом. «Черт, и не уйдешь! Не так поймут!» Татьяна раздражалась все сильнее.