Понимаешь, с Надей все время было ровно. С первых дней. Она и сама такая. С ней ничего подобного в жизни случиться не могло. В принципе. Она никогда бы не рванула из города только потому, что остаться беременной без мужа это дурной пример для младшей сестры. Да она и не подумала бы о сестре. Она мудро решила бы, что она, беременная женщина, становится центром внимания. Теперь все: мама, сестра, будущий отец ребенка должны мерить свою жизнь по ее запросам. Коряво выражаюсь?
Да нет, все понятно.
Катя не хотела мне навязываться. Она не хотела вешать свои проблемы на мать. Она решила, что справится сама. И судьба ее за это жестко наказала.
А ты-то в чем виноват? Ты же не знал о ребенке!
Я мог с ней поговорить хотя бы. Ты понимаешь, я сознательно тогда решил для себя, что Катя меня разлюбила, как и я ее. Мне так удобнее было думать. Она мне призналась, что, когда я предложил ей «остаться друзьями», при этом назвав ее Катюхой, она оторопела. Тогда Катя пришла сказать мне, что у нас будет ребенок. А я ей «Катюха»! «Подруги не рожают вам детей, рожают жены», сказала она вчера, когда я ее упрекать начал. Я ее!!! Господи, как же мне тошно! Матвей опять опустошил полную рюмку. Роговцев уже смутно видел Зотова, было тошно на душе и в желудке. Но он вдруг понял, что готов выложить Зотову главное.
Мотя, хватит тебе уже, Зотов с сомнением посмотрел на почти пустой графин.
Хватит, согласно кивнул Роговцев. Только я тебе сейчас скажу Я не могу без нее. Вот так, уже сутки, не могу! На Надежду утром глянул и вдруг понял колдовство закончилось. Она чужая, холодная, не моя.
Не мели ерунду, Роговцев.
Вот я так и знал, что ты ничего не поймешь! Но я все же скажу тебе! Я хочу ее себе вернуть! Всю, в пользование! Главное не дать ей улизнуть, как тогда. Главное, держать, чтоб даже не мечтала! А Надежда меня давно не любит. Знаешь, с какого времени? С самого начала. Просто приколдовала она меня. А Катя колдовство сняла.
Господи, Мотя, ну и надрался ты! Сам не понимаешь, что несешь. Пошли домой.
К жене? Не пойду, он замотал головой. Пойду к тебе.
Пойдем ко мне. Все равно Арина пока у Кати.
У Кати? Тогда пошли туда. Я с ней поговорю. Она поймет. Я знаю, она меня любит!
Роговцев, ты достал уже! Хочешь все испортить? Куда ты с такой рожей? Что ты сейчас связного произнести можешь? Проспишься, тогда решим, Зотов подозвал официантку, расплатился с ней и подтолкнул Роговцева к входной двери.
Ваш друг вчера здесь с женщиной одной был, догнала его другая девушка в белом фартучке. Я вспомнила. Эта женщина была здесь, в кафе, когда убили того фотографа. Она сидела вон за тем столиком. Но, правда, быстро ушла. Еще до того, как все случилось.
Зотов остановился. Вот, похоже, и найден убийца Курлина. Все же Катя. Да, отравление это чисто по-женски. Но зачем же так круто? Федька-то в чем виноват? Или все же Матвею бокальчик с коньяком предназначался? И как она могла все просчитать?
Зотов посмотрел на Роговцева, пытающегося натянуть куртку. «Завтра это чудо протрезвеет, я с ним поговорю. Хотя Беркутову позвонить нужно уже сегодня. Уже сейчас», подумал он, доставая одной рукой мобильный из кармана, другой поддерживая друга.
Глава 52
Сергей Сергеевич Карташов еще раз просмотрел содержимое тонкой пластиковой папки. Он ничего не понимал. Он ехал в Бремен за подтверждением своих догадок, а вышло все как-то не так.
Чуть больше месяца назад его немецкий друг и коллега Курт Зигель переслал ему электронной почтой статью местного журналиста об известной некогда балерине Эрике Билевиц. Короткое сопроводительное письмо содержало всего лишь просьбу собрать и отправить ему все материалы, в каких упоминалась бы фамилия Курлиных. Курт очень любил загадки и хорошо знал Карташова: открыв перед тем все карты, он лишит друга возможности самому выстраивать различные версии. Опытный в поисках чужих родственных связей Карташов сразу же связал эти две фамилии. Вариантов было множество. Но одна фантазия выглядела особенно привлекательно: Эрика Билевиц могла оказаться из рода Курлиных. Тех Курлиных, которые были одними из самых богатых землевладельцев в Самаре. Тех, которые владели мукомольнями, амбарами, складами. Он и не думал, что так вот сразу найдет все недостающие звенья цепочки и преподнесет доказательства своей версии Курту. Он искал хотя бы зацепку, хотя бы упомянутое вскользь родство с любой немецкой фамилией. И нашел. В начале века у одного из Курлиных в семье жила молодая гувернантка немка. Во время Первой мировой войны Курлин отослал ее, беременную, на родину к родителям. Написав Курту, который со своей стороны тоже изучал отосланные Карташовым документы, что у него кое-что есть, он получил от него приглашение и заказал билеты. В день отлета ему позвонил молодой человек и назвался Александром Курлиным. Он просил о встрече, но Карташов, мысленно находясь уже далеко, отказал. Потомков Курлиных в городе жило много, в последние годы они все живо интересовались своими предками и чаще всего корысти ради. Он машинально назвал юноше точную дату своего возвращения и почти не удивился, что на следующий день тот ему позвонил. Отказывать вторично Карташову показалось неприличным, и теперь он сидел и ждал гостя, перебирая в памяти свою поездку в Бремен по дням.
Курт Зигель, который, в отличие от самого Карташова (а в этом и состояла загадка), знал, что девичья фамилия Эрики Фридриховны Билевиц была Курлина. Архивы умершей не так давно в одиночестве пожилой дамы попали к нему от его родного брата Марка. И, что странно, по завещанию самой хозяйки документов. Марк, работавший у нее секретарем, часто рассказывал Курту о ней и ее муже. Интереса эти истории у Курта не вызывали: отец мужа Эрики был человеком не родовитым, шил одежду местным бюргерам. Немец, но не барон. А русская фамилия Курлина ему и вовсе ни о чем не говорила.
Подивившись причуде старой дамы, Курт решил на досуге все же посмотреть, что там, в этих папках. С истинным искусством отделив совсем уж ненужные бумаги, вроде справок о болезнях самой Эрики и театральных программок, он разложил оставшиеся документы в хронологическом порядке и понял, кому он отдаст все это. Сергей Карташов, такой же увлеченный, как и он сам, оценит эти бумаги по достоинству. Потому как место рождения отца Эрики Фридриха Курлина именно город, где Карташов живет.
А вечером его брат, с которым он поделился своими соображениями, сказал ему, что поверенные Эрики Билевиц разыскивают ее наследников по всему миру.
Он только хотел порадовать своего друга. Завещание Эрики было простым и понятным: все ее состояние (как выяснил Курт Зигель, это были деньги ее отца) делилось поровну между всеми живыми потомками Курлиных мужского пола, проживающими на момент ее смерти либо в Германии, либо в России. Независимо от степени родства. Карташов, если бы помог в поисках этих наследников в России, мог бы получить значительные комиссионные. Впрочем, как и он, Курт Зигель. И он переслал Карташову статью об Эрике Билевиц. Он хотел, чтобы тот для начала просто разгадал загадку: как связаны две фамилии. Но Карташов быстро выбрал правильное направление: он понял, что Эрика Билевиц имеет русские корни.
Курт полночи сидел с присланными Карташовым копиями документов. И ничего не нашел. Кроме одной маленькой детали. Но доказать, что это именно то, что им нужно, было практически невозможно.
Когда приехал Карташов, они еще день провели над архивами Эрики и документами Курлиных. Сравнивали даты, рисовали схемы, но оказалось только одно: Эрика Курлина не имела никакого отношения к известным в городе Курлиным.
Они вместе наведались к поверенному Эрики, который со своими помощниками искал ее родственников по другим городам России. На все про все отводилось полгода, после чего все состояние отходило местному театру, поскольку и в Германии наследников Эрики обнаружено не было. Пока результаты были неутешительными. Приняв то, что сообщили ему Зигель и Карташов, как очередную неудачу, поверенный посмотрел на календарь и развел руками: времени оставалось всего месяц с небольшим.
Когда приехал Карташов, они еще день провели над архивами Эрики и документами Курлиных. Сравнивали даты, рисовали схемы, но оказалось только одно: Эрика Курлина не имела никакого отношения к известным в городе Курлиным.
Они вместе наведались к поверенному Эрики, который со своими помощниками искал ее родственников по другим городам России. На все про все отводилось полгода, после чего все состояние отходило местному театру, поскольку и в Германии наследников Эрики обнаружено не было. Пока результаты были неутешительными. Приняв то, что сообщили ему Зигель и Карташов, как очередную неудачу, поверенный посмотрел на календарь и развел руками: времени оставалось всего месяц с небольшим.
Еще в самолете Карташов решил, что об Эрике Билевиц Курлиной и ее наследстве необходимо забыть
Карташов жил в таком старом доме, что порой сам удивлялся, насколько он неприхотлив в быту. Холодная вода, зимой так просто ледяная, ломила суставы и жгла лицо. Но он упорно умывался под краном, отказываясь от теплой, согретой соседом на газе. Они жили вдвоем в довольно просторной квартире: он и старик бывший рабочий машиностроительного завода. Жена старика умерла пять лет назад, она заботилась о них двоих, и после ее смерти Иван Иваныч принял хлопоты о непутевом, как он считал, соседе на себя. Если бы не он, Карташов питался бы бомж-пакетами, которые считал величайшим изобретением, потому что на их приготовление не нужно тратить время. А так ему перепадала вареная картошечка да плов, который здорово удавался Иван Иванычу.
Карташов услышал, как шаркают стариковы тапки по крашенному краской полу. Старик шел открывать дверь. Так уж у них было принято, что, услышав звонок, в коридор выходил он.
Проходите вон туда, услышал Карташов его надтреснутый голос.
На пороге его комнаты стоял молодой человек и открыто улыбался. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он Курлин. На Карташова смотрели глаза Эрики Белевиц, урожденной Курлиной.
Глава 53
На эту мысль натолкнула Беркутова его умная жена. Егору бы и в голову не пришло, что в фамилии убитого Курлина есть какой-то особый смысл. Но у Галины так были устроены мозги, что она во всем видела интригу. Поэтому книги, которые она писала, захватывали с самого начала. Беркутов, прочитавший ее первый роман чисто из уважения к ней, потом сразу же потянулся за вторым.