Олеська стала искать ночнушку и зубную щетку, а я тосковала на диване, толком не зная, как поступить. Ситуация попеременно виделась то безнадежной, то умеренно оптимистичной.
Наконец сумка была собрана, и мы поехали к бывшему.
Кирюха, открыв дверь, посмотрел на нас с явным неудовольствием.
Чего притащились? спросил он, препятствуя нашему проникновению в квартиру.
Еве надо где-то отсидеться. Понял?
Опять?! возмутился Кирюха.
Не опять, а снова, отрезала Олеська, он чертыхнулся.
Почему у меня-то?
А где? На тебя никто не подумает. Ева, не молчи! Подруга толкнула меня локтем в бок.
Короче, Кирюха, дело правда стремное
А у тебя других нет, съязвил он и перешел на шепот. Между прочим, у меня девушка.
Если он думал этим нас остановить, то зря надеялся.
Здесь? спросила она и, решительно подвинув Кирюху, шагнула в квартиру. Хотелось бы познакомиться.
Зачем? зашипел бывший и заметался между мной и Олеськой, в конце концов махнул рукой, затащил меня в квартиру, запер дверь и крикнул: Оля, у нас гости!
Из комнаты появилась девица с синими волосами. Бровь, нос, губу и щеку украшали серебряные кольца. Кожаная юбка в обтяжку и бесформенная футболка, наряд завершал дурацкий капроновый бант на затылке, который успел сбиться на одну сторону.
Олеська, судя по ее физиономии, осталась довольна девица укладывалась в определение «тихий ужас».
Кирюху надо спасать, заявила подружка вместо «здравствуйте», а Синяя спросила с вызовом:
Это кто?
Я его жена. Бывшая, мстительно сообщила подруга. А это невеста, тоже бывшая. А вы по вызову работаете? Страшилки на дом?
Я его жена. Бывшая, мстительно сообщила подруга. А это невеста, тоже бывшая. А вы по вызову работаете? Страшилки на дом?
Блин, Олеська, заткнись! рявкнул Кирюха, но впечатление, как всегда, не произвел.
Девушка, окинув нас взглядом, сказала:
Пока. Я позвоню, и удалилась ввиду явного перевеса сил.
Кирюха вздохнул, закрывая за ней дверь, но в этом вздохе чувствовалось облегчение.
На фига лезть в мою личную жизнь? вопросил он.
Олеська отмахнулась.
Радуйся, что эта пародия на семейку Адамс ушла. У нее, поди, в пупке еще кило железа, а под юбкой граната подвешена.
Почему граната? не понял Кирюха, я, кстати, тоже не поняла.
От таких только и жди пакостей. В общем, Ева поживет у тебя, сменила она тему. Сколько, пока не ясно, но с девицами придется повременить.
В гробовом молчании мы устроились в кухне пить чай, на этом настояла Олеська. Чаю никому не хотелось, Кирюха, вздохнув, достал из холодильника три бутылки пива и поставил на стол.
Рассказывайте, в какое дерьмо Ева опять вляпалась.
«Точнее не скажешь», мысленно согласилась я. Именно в дерьмо, именно вляпалась. Господи, ну какого лешего я побежала стекло менять?! Могла бы в следующий свой приход сообщить Олегу, что стекло куда-то делось, хрен бы кто вспомнил, когда и куда.
Подруга взглянула на меня с немым вопросом, вновь повторять свой рассказ не хотелось, но и сказать что-то было надо. Я приняла Соломоново решение: красочно живописала нападение, но промолчала о портрете.
Поменьше бы лезла в чужие разборки, заявил Кирюха, приканчивая свою бутылку. Самой спокойно не живется, и другим не даешь.
Ну, ты и гад! рявкнула Олеська. Правильно Ева за тебя не пошла, а вот я дура
Кто ж с этим спорит?
Хорошо зная обоих, я не сомневалась, они непременно устроят перепалку, плавно переходящую в рукоприкладство. Справедливости ради надо сказать, руки прикладывала только Олеська, она девушка во всех смыслах несдержанная, Кирюха обычно орал и уворачивался.
Все развивалось по привычному сценарию, пока по батарее не забарабанили соседи. Оба замерли, взглянули на меня и расселись по местам.
Пойду я, сказала минут через пять подружка и вскоре удалилась. Мы остались с Кирюхой вдвоем.
Ты бы девушке позвонил, сказала я, собирая со стола посуду.
Какой еще девушке?
Ну той, с гранатой
Никакая она мне не девушка. Она по работе приходила, между прочим. Знаешь, вы реально портите мне жизнь.
Ладно, я сегодня у тебя ночую, а завтра что-нибудь придумаю.
Кирюха, махнув рукой, удалился в комнату, а я устроилась возле окна и попыталась читать книгу, которую прихватила у Олеськи. Но собственные проблемы никуда не уходили, причудливо перемешиваясь с проблемами героини детектива, и в голове вскоре образовалась полная каша.
Кирюха с утра пораньше убрел по делам, а я обнаружила в холодильнике кое-что из продуктов и решила в качестве жеста доброй воли приготовить обед. На это ушло все утро, ближе к двенадцати я вспомнила об обещании, данном бывшему, и призадумалась, куда податься. Папу, маму и Олеську смело вычеркиваем, больше никто в голову не лез. Придется пару дней посидеть здесь, наплевав на недавние слова. Что такого должно произойти за пару дней, виделось с трудом. Вдруг мне повезет и убийцу найдут? А там и портрет волшебным образом отыщется? Осмолов с дружками отправятся в тюрьму, а Каверин про меня забудет. Все остальное я как-нибудь переживу. Но два дня безделья это все-таки испытание, да и о заработке забывать не следовало. В общем, мне нужен был мой компьютер. Значит, придется заглянуть домой.
В тот момент затея не представлялась мне особенно опасной, хотя внутренний голос шептал: сиди и не высовывайся. Я решила замаскироваться. Из вещей, собранных подружкой, в этом смысле ничего полезного не нашлось. Я заглянула в шкаф в прихожей. На верхней полке старая кепка в клетку, в ящике очки от солнца. Собрав волосы под кепку, я надела очки и осталась довольна. К моим джинсам добавила рубашку Кирюхи и превратилась в немного странноватого подростка. Рубашка была просторной и неплохо маскировала фигуру, так что не сразу поймешь, парень маячит в зеркале или девчонка.
Прихватив рюкзак, я покинула квартиру. Добралась быстро и без происшествий, а вот в трех шагах от дома вдруг запаниковала. Входить в подъезд было страшно, везде мерещились враги. На счастье, подъехал сосед, который, кстати, узнал меня не сразу, что укрепило мою веру в маскировку. Вместе с соседом я поднялась на свой этаж и, продолжая с ним болтать, открыла дверь квартиры.
Родные квадратные метры встретили тишиной. Держа в руках мобильный, я осторожно прошлась по комнате, заглянула в кухню, санузел, а потом и в кладовку, облегченно выдохнула, сбросила кроссовки и сняла кепку. И тут же поняла, что никуда не хочу отсюда уходить. Кто меня тронет в квартире? Понятно, что болтаться по улицам без нужды не стоит, но здесь я в безопасности.
Я прошла к своему рабочему столу, где и провела с немалой пользой часа три. С намерением перекусить отправилась в кухню, решив, пока закипит вода в чайнике, сделать бутерброды, а также позвонить Кирюхе и Олеське. Одного обрадовать, а другую предупредить, что к себе вернулась. Потянула на себя дверцу холодильника и только тогда заметила листок бумаги, прикрепленный к дверце.
«Верни не свое, иначе смерть», прочитала я, замерла с открытым ртом, но через мгновение уже неслась к двери с диким воплем. Перед дверью вновь замерла. Мир снаружи и внутри был одинаково опасен.
Ой, мамочки! пробормотала я, опускаясь на банкетку.
В моей квартире кто-то был, это сомнению не подлежало. Значит, надо вызывать полицию. Пусть разбираются, а пока не разобрались, выделяют охрану. Как-то сомнительно, что действительно выделят. Но главное не это, увидят записку и спросят, что я должна вернуть. Былую славу осмоловской пирамиде? Или пылающее любовью сердце Каверина? Дураку ясно, что писавший имел в виду Пикассо. А как этот умник узнал, что он у меня? Следил за домом, видел, как я вышла с пакетом, а когда во время ограбления портрет на стене не обнаружился, сделал логическое заключение. По-другому вроде не получается. Пикассо у меня нет, и вернуть его я при всем желании не могу.
Звонить в полицию расхотелось. И оставаться в квартире тем более. Схватив ноутбук, я запихала его в сумку, сунула туда же смену белья, с тоской обвела взглядом комнату и выскользнула из дома, не забыв о маскировке.
Такси я вызвала, еще находясь в квартире, но, помня о коварстве врагов, решила повторить вчерашний маневр и добираться до нужной точки в три этапа. Первый прошел спокойно. Расплатившись с таксистом, я прошлась по бульвару с намерением воспользоваться общественным транспортом. В тот прекрасный летний вечер множество людей сидело в кафе на открытых верандах, радуясь жизни, а я чувствовала себя чужой на этом празднике и от жалости к себе готова была в любую минуту разрыдаться.
Взгляд мой скользил по рядам столиков, пока не уперся в знакомую фигуру. По теории вероятности заметить его я была не должна. Он находился довольно далеко, одет совсем иначе, да и в толпе отдыхающих разглядеть малознакомого человека не так просто. Но я его заметила, не иначе как мой ангел подсуетился. То есть сначала взгляд просто задержался на парне в кафе, а потом явилась мысль: «Это он», затем: «Неужто правда он?», далее пошли сомнения.
Я приблизилась, стараясь не привлекать к себе внимания. Делала вид, что кого-то жду, время от времени поглядывая по сторонам. Вчерашний вэдэвэшник сидел за столиком в десятке метров от меня и пил кофе. На этот раз он был одет в белую футболку и джинсы, на столе лежали солнцезащитные очки. Мышцы под футболкой все так же бугрились, но теперь он выглядел скорее респектабельно, со скучающим выражением на физиономии поглядывая по сторонам.
Он мазнул по мне взглядом, а я окончательно уверилась: это он, мой избавитель. Мы с Олеськой такую компанию развернули по его розыску, а он сидит как ни в чем не бывало
Судьба, пробормотала я, не особо уверенная, к счастью эта встреча или к дополнительным хлопотам.
Парень мог вчера не обратить внимания на пакет, а значит, я рано радуюсь. Или не захочет его отдать, узнав о стоимости находки. Второе, если честно, казалось маловероятным. На знатока искусства он не похож, значит, у меня отличная возможность упростить себе жизнь. Заберу портрет, верну владельцам, и тем, кто оставлял записочки на моем холодильнике, придется от меня отстать.
Сейчас подойду и скажу: «Извините, я вас вчера даже не поблагодарила как следует», далее рассыпаюсь в благодарностях, а потом уже только перехожу к насущному. «Вы мой пакетик на остановке не видели?» Вот как-то так.