По какой?
Тут я подумала, что могла бы помолчать.
А ты во «Взаимовыручку», случайно, деньги не вкладывал? для начала решила уточнить я.
Если у меня появляются деньги, я их быстро трачу. Так что вкладывать мне нечего.
Это хорошо. В смысле Похоже, мне все-таки придется рассказать историю своей жизни, чтобы объяснить что к чему.
Тогда покороче, если не возражаешь, ответил он, замерев посреди тротуара, и кивнул на дом, который был перед нами.
Что это? не поняв причину задержки, спросила я.
Мой дом.
Серьезно?
Мы уставились на особняк девятнадцатого века, небольшой, то есть небольшой для особняка, и недавно отреставрированный. Вплотную к дому примыкали калитка и ворота, воссозданные с большой любовью. Во времена моего детства здесь, помнится, была школа искусств, но потом они переехали в здание побольше, а это, похоже, долгие годы пустовало. И вдруг такая красота.
Ты здесь живешь? уточнила я.
Он направился к калитке и открыл ее своим ключом, буркнув:
Заходи.
Вход в особняк был сбоку крыльцо с мраморной лестницей и вазонами по обеим сторонам. Небольшой дворик, шпалеры роз и даже фонтан. От соседних домов, а застройка здесь плотная, двор отделял кованый забор.
А шашлыки где жаришь? спросила я, внезапно разозлившись. Ничего себе, вэдэвэшник в собственном особняке! Чует мое сердце, меня ждет сюрприз покруче Каверина. И у этого типа мой, то есть чужой Пикассо!
Я не люблю шашлыки, ответил Савва, распахивая передо мной двустворчатую дубовую дверь.
Мы оказались в большом холле. Окна в пол, деревянные рамы, выкрашенные в белый цвет, высоченный потолок с лепниной, но вместо люстры из гипсовой розетки торчал провод с сиротливой лампочкой. Я, само собой, ожидала ковров, хрусталя и позолоты, но вскоре мы оказались в просторной комнате с деревянными жалюзи на окнах и полом из темной плитки. Вдоль стен стояли верстаки, еще какие-то приспособления, полки были завалены инструментами, а посередине находился стол, на котором громоздились чертежи и книги.
Это мастерская? сообразила я, вздохнув с огромным облегчением.
Ага, кивнул Савва. Дом совсем обветшал, я взял его у города в аренду за плевые деньги с условием, что приведу в порядок. Вот, стараюсь потихоньку.
Супер, кивнула я, продолжая оглядываться. А чем ты вообще занимаешься?
Идем дальше, и увидишь.
В следующей комнате, которую так и хотелось назвать залом, стояла мебель красного дерева. Огромный шкаф с резными фигурами, гигантских размеров овальный стол, двенадцать кресел, а также два комода. Нечто подобное я видела в Эрмитаже.
Ты реставрируешь мебель? проявила я чудеса сообразительности.
И реставрирую, и делаю Что захочешь, то и сделаю, усмехнулся он.
И вот это тоже ты? с сомнением спросила я.
Ага.
Наверное, стоит кучу денег
Пока у меня одни убытки, проворчал Савва. Мужик, который этот гарнитур заказал, сейчас в СИЗО. И похоже, в ближайшее время ему будет не до гарнитура.
А за что сел страдалец?
А ты с какой стати про «Взаимовыручку» спросила? вдруг задал вопрос Савва.
Неужто Осмолов? пролепетала я, теперь уже не по-доброму косясь на комоды.
Точно. Ты с ним знакома?
Нет. Но в СИЗО он оказался не без моей помощи. Извини, что оставила тебя без клиента.
Перебьюсь. У меня заказы от двух музеев на реставрацию. Без бабла не останусь.
Интересная у тебя работа, покивала я.
Идем чай пить, сказал он. Вот здесь моя квартира.
Квартира занимала максимум треть особняка. Просторная кухня, здесь тоже были деревянные ставни, минимум мебели, но все выглядело классно. Можно было не спрашивать, чья это работа. В прочие помещения я не рискнула заглядывать, устроилась на резном диване с полосатыми подушками.
Савва поставил на плиту чайник, быстро и умело сервировав стол. В кухне пахло чем-то приятным.
Что за запах? решилась спросить я.
Дерево, олифа, лак Не нравится?
Напротив.
У моей бывшей от него голова болела.
Ты один живешь? спросила я и ни с того ни с сего покраснела.
Ага, кивнул он, разливая чай. Рассказывай, кому ты дорогу перешла?
Судя по некоторым, не просто перешла, а прямо бегала туда-сюда, пожаловалась я.
Понятно. Валяй свою историю жизни.
А это обязательно?
Нет. Пакет у двери. Он ткнул пальцем в нужном направлении, и я увидела пакет.
Я его не украла, заметила с обидой. Вчерашние типы вовсе не из-за портрета напали Хотя уже не знаю, вспомнив о записке на холодильнике, добавила я.
Он стал пить чай, а я собираться с силами. И в общем, все рассказала, о чем тут же пожалела ну не глупость ли? Я едва знаю этого типа, к тому же он приятель Осмолова, возможно, не приятель, но гарнитур-то для него сделал, следовательно, они встречались. И освобождение Осмолова из СИЗО ему уж точно на руку: избавится от этой громоздкой мебели в мастерской, да еще и деньги получит.
«Господи, я опять все делаю по-дурацки», мысленно шептала я, готовая зареветь то ли от злости, то ли от отчаяния.
Идиотская история, кивнул Савва, когда я закончила повествование о Пикассо.
Ты мне не веришь? насторожилась я.
Почему? Верю. Будь она другой, не поверил бы. А так вполне.
Издеваешься?
Скажи лучше, что ты думаешь делать с портретом?
Вернуть хозяевам, разумеется
В смысле проникнуть в дом и повесить на место?
«Нет, он точно издевается», решила я, но ответила максимально спокойно:
Никуда проникать я не хочу. Оставлю портрет в каком-нибудь публичном месте, позвоню Олегу, пусть забирает. Кстати, а ты бы мог ему позвонить? Просто мой голос он, чего доброго, узнает.
И ты надеешься, что после этого тебя оставят в покое?
Конечно. Если у меня нет портрета, чего ко мне цепляться? В смысле, если портрет будет возвращен.
А если твой Олег его заныкает, к примеру?
Такая мысль мне в голову не приходила, и теперь я глазела на Савву в некоторой растерянности.
С какой стати? спросила наконец с обидой.
С такой, чтобы с родней не делиться. Загонит Пикассо под шумок, и будет ему счастье. Или ты в этом парне уверена как в самой себе?
Нет, конечно, нахмурилась я. Я с ним знакома не то чтобы хорошо и вообще-то, он кажется мне мутным типом.
Вот, кивнул Савва.
Тогда портрет ментам надо вернуть, то есть не Олегу позвонить, а в полицию.
Я уставилась на Долгорукова, ожидая его реакции. Он кивнул.
Что ж, звоню ментам?
Сейчас?
А ты когда хотела?
По мне, чем скорее, тем лучше. Но ведь надо придумать, как мы все это провернем.
Он взглянул исподлобья, а я спешно поправилась:
Я проверну, а ты мне поможешь?
Ты бы хоть подумала, обиженно буркнул он. На фига?
На фига помогать?
На фига ввязываться во все это дерьмо. Мне кажется, так будет точнее.
С этим не поспоришь. Ну потому что ты хороший человек. Плохой не стал бы меня искать, чтобы портрет вернуть.
В смысле, хороший человек просто обязан лезть в чужое дерьмо?
Не надо никуда лезть, разозлилась я. Мы просто вернем портрет. Ты поможешь найти подходящее место, потому что я боюсь накосячить.
Не надо никуда лезть, разозлилась я. Мы просто вернем портрет. Ты поможешь найти подходящее место, потому что я боюсь накосячить.
И на этом все?
Само собой.
Ладно. Пей чай, и потопали.
Куда? заволновалась я.
В продуктовый за углом.
Зачем?
Оставим пакет в камере хранения и позвоним ментам.
Гениально, съязвила я. Но ведь они будут искать того, кто
Само собой, будут, потому я и выбрал этот магазин. Там камеры третий день не работают. Ни на входе в магазин, ни возле касс.
Откуда ты знаешь?
Мой приятель охранником работает. Только сегодня жаловался на полный бардак.
А вдруг починить успеют? заволновалась я.
Тогда лучше не засиживайся.
А отпечатки пальцев на портрете? А
Об отпечатках я позаботился. Думаешь, мне неприятности нужны? заметив мой взгляд, спросил он.
А если твой приятель тебя увидит?
Надо постараться, чтобы не увидел.
План мне упорно не нравился, видимо, из-за его простоты. Хотя сама я вчера прятала портрет в супермаркете и считала свою идею вполне удачной. Но вчера я не боялась, что менты начнут под микроскопом все разглядывать.
Однако сама я ничего предложить не могла и тяжело вздохнула. Допивать чай тоже не стала. Чем скорее я отделаюсь от портрета, тем лучше.
Надевай свою кепку и очки, скомандовал Савва. Я тоже замаскируюсь, и скрылся за одной из дверей.
Он отсутствовал минут десять, за это время я заглянула в пакет, убедилась, что Пикассо на месте, и теперь вертелась возле зеркала, обнаруженного в холле. Нахлобучила кепку на самые глаза, тут и появился Савва. Черные джинсы и черная приталенная рубашка в мелкий цветочек делали его стройнее, плечи уже, в общем, мускулатура слишком явно не бросалась в глаза. Сейчас его можно было назвать высоким и подтянутым. Добавьте еще элегантным. Серый трикотажный жилет доходил до середины бедер и был непринужденно расстегнут. Серый в красную крапинку, как цветочки на рубашке, шарф скрывал нижнюю часть лица, серая кепка в клеточку лежала почти на бровях, да еще зеркальные очки. Физиономию было практически не разглядеть, но ничто этого парня с вэдэвэшником на скамейке не роднило. У них в принципе не могло быть ничего общего.
«Хамелеон какой-то», испуганно подумала я и спросила:
Это ты?
Непохож? Слава богу. Значит, прорвемся.
Он направился к входной двери, а я, догнав его, поинтересовалась:
Откуда у тебя эти вещи?
В смысле? удивился он.
Немного не твой стиль, нашла я нужную формулировку, памятуя, что парень вызвался мне помочь, хоть и без особой охоты, и обижать его не стоило.
А-а, протянул он. Моя бывшая пыталась сделать из меня человека.
У нее хороший вкус.
Сомневаюсь, судя по тому, с кем она сейчас живет.
А ты не ревнуешь?
На самом деле я перекрестился, когда она съехала. Далеко не все мужчины годятся для семейной жизни.
Мы вышли на улицу, и я подхватила его под руку, подумав некстати: если б нас сейчас увидела Олеська, непременно бы заявила: «И ты еще скажешь, что тебе в жизни не везет? То красавчик Каверин, то этот А у меня Кирюха, и то один на двоих».
«Как-то странно распределяется удача в этом мире, с печалью думала я. Только решишь, что выпал шанс, и тут бац Лучше бы он кому-нибудь другому выпал. Олеськина спокойная жизнь, на которую она вечно жаловалась, лично меня вполне бы устроила». Но именно в эту минуту меняться с ней не хотелось.