Ладно, об этом можно и потом подумать. Но на Савву я смотрела настороженно, заподозрив, что он еще не раз удивит. Недаром Пелагея намекала на характер. Чтобы всерьез достать кого-то, человеку не обязательно иметь скверный характер, иногда достаточно просто его иметь.
Но было во всем этом и нечто положительное. Савва оказался единственным на сегодняшний день человеком, которого моя эпопея с пирамидой не только не удивила, но он даже счел мой поступок правильным, о чем, собственно, и заявил через пару минут:
Сама-то в Москву чего поперлась с заявой на Осмолова?
Того, буркнула я.
И правильно, между прочим, не фиг жуликов плодить.
И я волшебным образом вдруг выросла в своих глазах.
И я волшебным образом вдруг выросла в своих глазах.
Махнув рукой официанту, Савва расплатился и сказал, поднимаясь:
Поехали.
Куда?
Сначала к Архипу, потом придется к Любаше.
Любаша твоя бывшая? уточнила я.
Ты же слышала.
Это с ней ты полгода назад расстался?
Нет, с ней уже давно.
А они с Пелагеей подруги?
Подружились, когда мы с Любашей разбежались. До этого друг друга не особо жаловали.
По-моему, бабка тебя до сих пор любит, заявила я, хоть моего мнения и не спрашивали.
Так я ее тоже люблю, пожал плечами Савва. Мы же родня.
Я покосилась с недовольством, но сочла за благо промолчать.
Хотя точного адреса у нас не было, мастерскую Архипа мы нашли без труда. Вход с улицы, рядом с обшарпанной дверью табличка «Мастерская», а чуть ниже прямо на стене написано фломастером: «Кудимов А. П., звонить три раза». Что Савва и сделал.
Открывать дверь не спешили, чувствовалось: в дверной глазок нас разглядывают. Савва выдал залихватскую улыбку, которая вряд ли располагала к общению, скорее, сбивала с толку. Когда верзила вроде него так улыбается, это не сулит ничего хорошего.
Здравствуйте, пискнула я, давая понять, что от созерцания гостей пора переходить к действиям.
Дверь приоткрылась, и я увидела остроносую тетку в намотанной на голову красной шали.
Вам кого? спросила она.
Мы от Людвига Аристарховича, ответил Савва. Хотели взглянуть на новые работы.
Заходите. Тетка с готовностью распахнула дверь. Работ много, к выставке готовимся. Вам Людвиг Аристархович говорил, что задешево не продаем? Задешево пусть малюют те, у кого ни таланта, ни веса в художественном мире.
Мы вошли в захламленную комнату, три окна которой кое-как были завешены старыми покрывалами. Оттого здесь царил полумрак. Но хозяйку я видела хорошо и, честно скажу, малость растерялась. Веса в ней было килограммов сто двадцать, объемы такие, что рулеткой не обмеришь. При этом одета хозяйка была чрезвычайно смело. Ярко-зеленые легинсы, расползавшиеся по швам, и рубаха красного шелка, стянутая под грудью узлом. Живот тремя большими складками свисал к ляжкам и выглядел весьма неэстетично. Наряд для приема гостей явно не подходящий, но накинуть на себя хоть что-то мадам не торопилась. Точнее, была далека от этой мысли.
Однако, обнаружив в Савве некоторую оторопь, она об одежде, должно быть, вспомнила, но отреагировала совсем не так, как он, вероятно, рассчитывал.
Я не стыжусь того, какой сделал меня бог, гордо заявила она.
Не стоит приписывать ему все заслуги, ответил Долгоруков, и тетка пошла пятнами. Странно, учитывая ее привычку выставлять свои достоинства напоказ.
Картины смотреть будете? холодно спросила она.
Машаня! раздался вопль из соседней комнаты, куда вела фанерная дверь с изображением голубя, держащего в клюве авоську с пустыми бутылками. Кто пришел?
От Людвига Аристарховича, ответила Машаня.
За дверью загрохотали, затем пинком открыли ее, и очам нашим предстал мужчина лет тридцати с небольшим, Машане он в сыновья годился. Поначалу я так и подумала: сын, отменив общую привычку не утруждать себя лишней одеждой.
В отличие от Машани, Архип был субтильного телосложения. Подойдя к мадам, шлепнул ее по толстому заду и радостно заржал.
«Для любящего сына это, пожалуй, слишком», решила я.
Машаня обхватила шею Архипа мощным локтем и смачно поцеловала его в губы. Я предпочла отвернуться. Архип, освободившись от локтя возлюбленной, подтянул трусы, в которых, собственно, и был, почесался, зевнув, и сказал:
От Людвига, значит? Знает, старый черт, куда посылать. Вижу, вы люди небедные
Я предупредила, кивнула Машаня.
Пятьсот баксов небольшая работа, семьсот средняя, ну а большая по штуке.
А копию сделать сможешь?
Не вопрос. Чего надо?
Ну эту, «Всадницу», к примеру. Но чтобы лицо моей девушки.
Да, пожалуйста. Но платишь вдвойне: за портрет и за копию. Потому что работа, считай, двойная.
И сколько будет стоить?
Две штуки, ответил Архип и замер, то ли боялся, что продешевил, то ли, напротив, ожидал рокота возмущения.
Две штуки приличные деньги, сказал Савва. Хотелось бы взглянуть, что ты можешь.
Я все могу. Потому что я ху-дож-ник, по слогам произнес Архип и опять подтянул трусы, должно быть, резинка была слабой, вот они и сползали.
А какие копии ты делал?
Чего я только не делал, хихикнул художник.
А поконкретнее?
Поконкретнее вроде бы обиделся он. Если хочешь знать, я одной бабе «Сикстинскую капеллу» на потолке забацал. Захотелось ей, понимаешь, как у папы римского. Ну, и пожалуйста. Я сделал.
Бабу как зовут?
Полина Сергеевна. Какая женщина Тут Архип покосился на Машаню и нахмурился. Короче, любой каприз за ваши деньги.
«Сикстинская капелла» это хорошо, кивнул Савва. А что-нибудь посовременнее?
Мужик, вздохнул Архип, я ж тебе говорю: что надо, то и сделаю. Для меня нет ничего невозможного.
Картины смотреть будете? вмешалась Машаня.
Не сейчас, ответил Савва, подхватил меня под руку и направился к дверям.
Почему мы ушли? спросила я уже на улице. Надо было
Не тарахти, перебил Долгоруков. Сам знаю, что надо. Но устраивать Архипу допрос с пристрастием при этом драконе дело зряшное. А по-доброму он клиента не сдаст.
Пьяницы обычно болтливы
Только не Архип.
Ты хорошо его знаешь?
Его хорошо знает Людвиг. По его мнению, два десятка картин, что Архип наваял, висят по всему миру, само собой, не под его фамилией.
То есть он продает подделки?
Продают совсем другие люди, а он их за скромные деньги малюет. А так как это его бизнес, он будет помалкивать, тем более что дракон на страже.
И что делать?
Выманить эту роскошную женщину из дома на пару часов и не торопясь поговорить с Архипом. Главное, чтобы он в тот момент был в сознании.
И как ты намерен это провернуть?
Завтра увидишь. А сейчас поехали к Любаше.
Любаша жила в малоквартирном доме на Балакирева. Выглядел он солидно: вдоль забора двухметровые туи, шлагбаум на въезде во двор, рядом будка охранника. Правда, пропустили нас, не спросив, кто мы такие и к кому направляемся. То ли охрана здесь для видимости, то ли машина Саввы им известна. По неведомой причине мне это не понравилось.
«Ты знакома с мужиком несколько дней, а уже лезешь в его личную жизнь», осадила я себя, но легче почему-то не стало.
Войдя в подъезд, Савва достал ключи и направился к двери под номером три. Квартира оказалась двухкомнатной, но очень просторной.
Бросив ключи на консоль, Савва не спеша прошелся по чужим квадратным метрам. Толком не зная, что делать, я заглянула в кухню. Французское окно, бело-перламутровый, точно морская раковина, гарнитур. Интересно, чем Любаша зарабатывает на жизнь? Я бы от такой квартиры точно не отказалась.
В этот момент открылась входная дверь, и кто-то позвал:
Саввушка! Судя по голосу, женщина была в возрасте.
Я осторожно выглянула и увидела пожилую даму в темно-синем платье с ярким платочком на шее. Наряд дополняли туфли на невысокой шпильке.
Заметив меня, дама слегка растерялась, но тут появился Савва, и она широко улыбнулась, шагнув ему навстречу:
Здравствуй, дорогой!
Они обнялись и даже расцеловались, я терялась в догадках: неужто это Любаша? Хотя после чересчур моложавой бабушки ожидать можно было чего угодно.
Рад вас видеть, Елена Яковлевна, сказал Савва, и стало ясно: это вовсе не та женщина, которую мы разыскиваем.
Хорошо, что приехал, я тебе звонить собиралась. Любы нет уже несколько дней, и меня это беспокоит.
Мне Пелагея звонила. Вот и заехал узнать, в чем дело.
Елена перевела заинтересованный взгляд на меня, я представилась, преодолев искушение сделать книксен. Вид старушки навевал мысли о хороших манерах, шляпках с вуалью и почему-то о замужестве.
«С этим туго», напомнила я себе, чтобы не особенно увлекаться.
Мы прошли в комнату и устроились в мягких креслах. Елена сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях.
Я подумала, может, Люба куда-то уехала? Обычно она предупреждает
Ни мне, ни Пелагее ничего об этом неизвестно, пожал плечами Савва.
С Полиной Сергеевной я виделась Возможно, стоило обратиться в полицию, но она решила, ты с этим справишься лучше.
Она меня переоценивает.
Если Люба просто уехала, а мы заявим в полицию вряд ли она скажет нам спасибо.
Тогда ей стоило предупредить о своем отъезде. Савва вновь пожал плечами.
Последнее время ее что-то беспокоило.
Ее всегда что-то беспокоит.
На этот раз, боюсь, все было серьезно. За ней кто-то следил.
Услышав это, Савва едва заметно поморщился.
Услышав это, Савва едва заметно поморщился.
И это вовсе не фантазии, поспешно добавила Елена Яковлевна, вероятно, тоже заметив его реакцию. Мы пили на кухне чай, Люба подошла к окну и что-то ее очень напугало. Я спросила, в чем дело, и она ответила: «Такое чувство, что за мной следят». Я, признаться, растерялась: кто следит, с какой стати? А она мне говорит: «Вы не все обо мне знаете. В моей жизни было такое, что я предпочла бы забыть, но прошлое иногда возвращается». Так и сказала.
Вполне в ее стиле, кивнул Савва, особо не впечатлившись.
Я подошла к ней, продолжила Елена, с намерением ее успокоить, но там возле дерева действительно стоял мужчина. И он, без сомнения, не хотел, чтобы его видели.
Может, кто-то из соседей вышел воздухом подышать?
Это еще не все. На следующий день я столкнулась возле подъезда с незнакомым мужчиной. Он выглядел каким-то взвинченным. Стоял около двери, когда я выходила. Я спросила, к кому он пришел, потому что он показался мне подозрительным. Я даже позвонила охране но это уже потом Человек этот развернулся и пошел прочь, почти побежал.
И вы позвонили охране?
Да. Из квартиры. Все думала, стоит ли позвонить, и позвонила. Знаешь, Савва, многие преступления удалось бы предотвратить, будь люди более ответственными.