Савва, сурово кивнула я. Давай дальше.
Дальше ты видела: придурок ушел. А я в кафе, через сквер. Выхожу из сквера, рядом тачка тормозит. Я понять ничего не успела, а меня два бугая в машину затолкали, на заднее сиденье. Один со мной сидит, а второй за руль вернулся. И помчались куда-то. Я им: ребята, а у вас с башкой как? А они мне: помолчи, красотка. За красотку я им многое простила, но все равно до смерти перепугалась. Как жить на свете, если тебя хватают белым днем и везут черт знает куда?! А парень рядом и говорит: «Не волнуйся, Евочка» «Я не Евочка, отвечаю. Я Олеся». Морда у него натурально вытянулась, он мобильный достал, меня сфоткал и кому-то отправил. Проверял, что ли? А когда ответ пришел, прям позеленел. И говорит дружку: «Это не она». Все, думаю, смерть моя пришла, наплюют на то, что красавица, и башку свернут в три счета. Эти двое переглядываются, а у меня мурашки по коже. «Давай в переулок», говорит один другому, и мне мой мобильный сует. Он его сразу отобрал, как только я в их тачке оказалась. Я в полном обалдении, не знаю, что и думать. Если хотят голову оторвать, то возвращать мобильный как-то нелогично. С другой стороны, может, это хитрость. Короче, высадили и уехали. Я, когда вашу тачку увидела, подумала, вдруг вернулись.
У них машина похожая?
Да не знаю я. Джип. Черный вроде. А больше ничего не запомнила.
Надо в полицию, сказала я. Олеська тут же завопила:
Нетушки! Они предупредили, чтобы помалкивала. И на хрена людей злить? В конце концов, ничего они мне не сделали. Напугали, понятное дело, но даже мобильный вернули.
А если они опять появятся?
Зачем? нахмурилась Олеська.
Ну не знаю. Поди, разберись, что у них в голове.
В полицию все равно на пойду. Пустое дело. Только последние нервы угроблю.
Тогда тебе лучше пару дней где-нибудь переждать.
Я выразительно посмотрела на Савву, он закатил глаза и зашипел:
Дом, конечно, большой, но не резиновый.
Где переждать? нахмурилась Олеська. У тебя, что ли? Так ты сама в бегах А к родителям я не пойду. Мне там два дня не выдержать. Братуха с семейством в отпуск приехали, считай, шесть человек в «двушке». Меня положат разве что на шифоньере. Плюс племянники, гарантированный вынос мозга. Зануда-братуха и его благоверная. «Олесенька, ты до сих пор одна? Пора о детках подумать» Змея. А то я не знаю, о чем мне думать. Ой, а чего это я племянников вспомнила?
У тебя стресс. Поехали к Савве, выпьем чаю, ты отдохнешь, успокоишься.
Первой, кого мы увидели, входя в дом, была Пелагея. В домашнем халатике, который едва прикрывал причинное место. Из глубокого декольте нахально вываливалась грудь.
Нашего полку прибыло, ядовито улыбнулась она. Каким ветром вас надуло, милая?
Это кто? запаниковала Олеська.
Это Саввина бабушка, успокоила я. Как все пожилые люди, любит поворчать. Но вообще-то добрая и чистая душа.
Савва, сказала Пелагея, ткнув в меня пальцем. Эта девушка твоя погибель.
Савва, сказала Пелагея, ткнув в меня пальцем. Эта девушка твоя погибель.
Да ладно, не осталась в долгу я, мы просто созданы друг для друга.
Слышишь, как заговорила? хмыкнула она, а Савва сказал:
Проводи нового члена коммуны в кухню и напои чаем. Борщ, кстати, остался?
На донышке. Максик ест за семерых, хотя йогам голодать положено. Но у него, видите ли, стресс.
У меня тоже, пролепетала Олеська.
Ну, тогда пойдем, милая, борщ доедать.
Они удалились, Савва кивком указал на мастерскую.
Есть идеи? спросил он, когда мы устроились я на стуле, а он на табуретке возле верстака.
Откуда им взяться?
Вы оставили номер мобильного в соцсетях. Хорошо хоть Олеськин, а не твой. По нему звонят, назначают встречу, хватают твою подругу, а потом отпускают. О чем это нам говорит?
О чем? спросила я, потому что мне это говорило лишь об одном: жизнь моя продолжает катиться по наклонной плоскости.
Им нужна ты, вздохнул Савва.
Ясное дело, если он назвал Олеську Евой. Еще бы понять, кому я нужна, а главное, зачем.
Если эти типы обратили внимание на объявление, значит, они знали, о чем идет речь.
То есть они-то и пытались запихнуть меня в машину, обрадовалась я, теперь стало понятно, куда клонит Савва.
Тогда почему они сегодня перепутали тебя с подругой?
Я пожала плечами.
Исполнители другие, а заказчик тот же, не стал меня мучить вопросами Долгоруков.
То есть действует целая банда?
Похоже, что так.
И на фиг я им сдалась? По-твоему, это те самые типы, что убили старика? И они уверены: портрет у меня? Ужас. Не просто ужас, а ужас-ужас! Они запугали Светлану Петровну, вломились к маме и дважды пытались похитить меня. Что делать?
Убийцу искать, естественно! разозлился Савва. Или убийц.
Подделку вроде бы заказал Олег, но он убит, а эти типы все еще за мной охотятся, значит, отправил их на охоту вовсе не Олег, а
Тот, кто от Олега избавился, да еще и попытался
В этот момент дверь распахнулась, и в мастерскую влетела Пелагея.
Савва, из Оленевки сторож звонил, говорит, в доме свет горит, а дверь никто не открывает.
Твою мать! выругался Долгоруков. Поехали.
Пелагея метнулась к выходу, но в последний момент вспомнила, во что одета, чертыхнулась и бросилась в противоположном направлении.
Возьми меня с собой, попросила я, заподозрив, что ехать в неведомую Оленевку Савва намеревается вдвоем с Пелагеей.
Зачем? удивился он.
Мне с тобой спокойнее.
Здесь тебя точно никто не тронет.
Допустим, но с тобой надежнее.
Такое впечатление, что ты без меня уже жить не можешь, проворчал он.
Совершенно справедливо, не могу. Каждой девушке необходимо рядом надежное плечо, а уж когда за ней охотятся бандиты
Кстати, то, что они отпустили твою подругу, даже не попытавшись через нее добраться до тебя, довольно странно. Чего проще позвонить тебе и сказать: давай к нам, милая, если подружку живой хочешь увидеть.
Может, они боялись, что я прямиком в полицию отправлюсь, чтобы они подружку спасали, а вовсе не я?
В этот момент вернулась Пелагея, одетая в джинсы в обтяжку и футболку с пайетками. Выглядела испуганной, ее даже слегка потряхивало.
Может, ты сама забыла свет выключить? желая ее успокоить, спросил Савва.
Да я там с весны не была. Что мне там делать, сам подумай?
А Любаше что делать? Ты ведь решила, что она там?
Не знаю. Странно, что ни ты, ни я об Оленевке даже не вспомнили.
Мне в голову не могло прийти, что Любаша туда потащится. Зачем?
Ой, не знаю, Саввушка, но что-то на душе неспокойно. Как позвонил Юрка, так сердце и защемило. И давит, давит. Не иначе к беде.
Не каркай, отмахнулся он и скомандовал: Поехали. Ключ от дома у тебя с собой?
Нет, конечно. Один ключ там, возле бани спрятан. А другой в шкатулке, дома.
Поехали, повторил он нетерпеливо.
А этой что на месте не сидится? заметив, что я направляюсь с ними, ворчливо осведомилась «бабуля».
Я без нее скучаю, отрезал «внучок», и мы отправились к Пелагее.
Жила она в доме у реки, то есть в таком месте, где цены на жилье прямо-таки зашкаливают. И самый скромный домик стоит десятки миллионов, а Пелагеин оказался настоящим дворцом, так что оставалось лишь гадать, какую сумму выложили за этот осколок Арабских Эмиратов.
Зайдете? покидая машину, спросила Пелагея, как видно, решив доконать меня лицезрением своего богатства.
Если честно, взглянуть было любопытно, хоть ни малейшей зависти и не возникло. Я даже подумала: жить в таких хоромах, должно быть, обременительно. Понадобится домработница, садовник и прочие. В общем, постоянно будешь натыкаться на чужих людей.
В другой раз, сурово ответил Савва, и Пелагея поспешно удалилась. Вернулась буквально через несколько минут. И пожаловалась:
Чего-то у меня мандраж начался, достаю ключи, а руки дрожат. Ой, не к добру!
Просил же не каркать, проворчал Савва, и мы поехали в Оленевку.
По дороге я выяснила следующее: Оленевка село в сорока километрах от города, на территории природного заповедника. Место, само собой, уникальное. Дед Саввы, видно, тот еще жук, купил турбазу по соседству, снес все постройки и возвел дом. На вопрос зачем никто ответить не мог. Подозреваю, и сам дед в том числе. Хотя, возможно, мечтал отдохнуть душой на природе. Пару раз действительно туда наведывался, потом как-то охладел. Под конец жизни собирался дом за ненадобностью продать, но не собрался. У Пелагеи тоже руки не дошли. Присматривал за хоромами некто Юра, живущий в Оленевке: стриг газоны, поливал растения, в общем, был кем-то вроде садовника, ну и сторожа. В дом не заглядывал, ключей у него не было.
Пелагея продолжала нудить о предчувствии, Долгорукову это надоело, и он начал взывать к доводам разума:
С чего ты взяла, что Любаша туда поперлась? Далась ей эта Оленевка.
С того и взяла вздохнула Пелагея, явно чего-то не договаривая.
Сорок километров мы преодолели довольно быстро, качество дорог прямо-таки удивило. Правда, от Оленевки до бывшей турбазы пришлось ехать по проселочной, но отсутствие асфальта с лихвой компенсировал вид из окон: вековые сосны стояли сплошной стеной, которая заканчивалась где-то за горизонтом.
Наконец мы подъехали к металлическим воротам, рядом с которыми стоял мотоблок с прицепленной к нему тележкой. В тележке, как вскоре выяснилось, дремал тот самый Юра.
Мы вышли из машины и направились к калитке. Пелагея открыла ее своим ключом, вошла первой и закричала:
Юра, ты где?
Здеся, неуверенно ответили за нашими спинами, и над тележкой возникла заспанная физиономия с заплывшими глазами, сизым носом и свежей ссадиной на лбу. Не знаю, каким он был садовником, но сторожить я бы ему точно ничего не доверила. Определить его возраст возможным не представлялось, от сорока и до бесконечности, как любит выражаться мамуля.
Юра выбрался из тележки и, нетвердо ступая, приблизился к нам.
Полина Сергеевна, милости просим, низко кланяясь, начал он. В родное гнездо, так сказать
Какое гнездо? Я тебе что, дятел? Ты, мерзавец, опять пьяный?
Ни-ни, прикрывая рот ладонью, отчаянно замотал головой он. Это вчерашнее. Прошу пардон за запах. У кума юбилей. Святое дело.
Ты ж татарин! не унималась Пелагея. Я тебя и взяла, потому что татары не пьют. Не стыдно тебе? У вас же этот забыла, как его
Магомет, подсказала я.
Вот, он самый. Пить вам категорически запретил.
Понятное дело, вздохнул Юра. Но как не выпить, если юбилей у кума? А так я как стеклышко. Да вам любой скажет: трезвее меня в Оленевке не найти.