Номер телефона, с которого звонят, принадлежит бывшей домработнице Зинаиды, уперлась я, не думаю, что это простое совпадение.
В то, что Афанасий Гайкин неожиданно столкнулся с Комаровой в «Школе аромата», я верю, прогудел Кузя, глядя на экран ноутбука, знаю, как люди порой сталкиваются друг с другом в разных местах. Что же касается Варюши-Хрюши, то у Антонины была дочь Варя Журкина.
Вот! обрадовалась я. Она и есть якобы похищенная внучка Зины!
Кузя уставился на меня.
Может ли дочь быть на четыре года младше отца?
Зачем спрашивать глупость? фыркнула я. Конечно, нет.
Кузя повернул ко мне свой ноутбук.
Внимание на экран. Дата появления на свет дочери Антонины.
Она ненамного младше Ильи, протянула я, но как в руки аферистки попала симка Марусевой? Ее без паспорта не купишь.
Святая наивность, протянул Сеня, если захотеть, можно все провернуть! Маленькие проблемы решаются за маленькие деньги, а большие проблемы за большие деньги. Открыла кошелек и получила телефон Марусевой.
Что-то здесь не так, настаивала я, насчет денег я согласна, но! Зачем использовать телефон покойной? Возьми любой номер, оформи на вымышленное лицо, и конец истории.
Надо съездить в Колтыково, переменил тему беседы Семен.
Дегтярев сдвинул брови.
Телефон! Кто на время совещания не отключил звонок? Безобразие! Сто раз говорено: ставьте сотовые на вибрацию! Да еще не музыка, а собачий лай! Немедленно отключить. Кто хозяин трубки? Чей айфон надрывается?
Мой, призналась я. Алло!
У вас есть свободные места? спросил женский голос.
Вы ошиблись номером, ответила я.
Да? Извините!
Я убрала звук и положила трубку в карман.
Она в школе, доложил Кузя.
Я вздрогнула.
Кто?
Галина Львовна Маркина, уточнил наш компьютерный гений, если сейчас выехать, то по бетонке доберешься до Колтыкова за час с небольшим.
Вот и отправляйся, велел Дегтярев.
Я встала.
Хорошо.
А я займусь тайной группой «Школы аромата», заявил Сеня. Интересно, что они там ведьмачат? Почему так тщательно шифруются? Как, шеф, можно?
Александр Михайлович кивнул.
В составе учениц тетушки-наркоманки, предположил Кузя, варят кашу из растения со странным названием Бурманджа и лакомятся.
Глава 30
Добрый день, подскажите, где можно найти Галину Львовну? осведомилась я, заглядывая в учительскую.
Стройная женщина, стоявшая спиной к двери, обернулась. Мне стало понятно, что ей лет шестьдесят.
Если ищете Маркину, то это я, звонким молодым голосом ответила она.
Стройная женщина, стоявшая спиной к двери, обернулась. Мне стало понятно, что ей лет шестьдесят.
Если ищете Маркину, то это я, звонким молодым голосом ответила она.
Я вошла в комнату. Галина Львовна Маркина не самое редкое сочетание имени и фамилии. Возможно, в гимназии работают две полные тезки.
Хочу побеседовать с преподавателем английского языка, уточнила я.
Слушаю вас, сказала учительница.
Это вы? поразилась я.
Да, подтвердила педагог. Что вас смутило?
Думала, что Галина Львовна брюнетка, глупо соврала я.
Ну не говорить же правду: вам под восемьдесят, а выглядите вы максимум на шестьдесят.
В молодости моя шевелюра была каштанового цвета, без улыбки ответила Галина. Я вся внимание. Какая проблема привела вас сюда? Хорошо знаю родителей учеников, но вы не из них.
Прикидываться кем-то не имело смысла. Я вынула новенькое удостоверение.
Частное детективное агентство, прочитала Маркина. Ни разу не сталкивалась с людьми вашей профессии. И считала, что в подобных местах служат исключительно мужчины. Хотя читала, будто женщины ныне и подводные лодки водят. Что случилось?
У вас есть сестра, начала я.
Единокровная. Зинаида Львовна Маркина, кивнула собеседница. Так в чем дело?
Я рассказала о звонках женщины, которая называет себя Варей. Потом услышала из коридора звонок и предложила:
Может, побеседуем в другом месте? Сейчас сюда ваши коллеги войдут. А разговор не для чужих ушей. Давайте пойдем в какое-нибудь кафе?
Есть предложение получше, сказала Галина, вставая, следуйте за мной.
Мы с ней вышли в коридор, поднялись на второй этаж и вошли в класс.
Это мой кабинет, пояснила Маркина, здесь нас никто не побеспокоит. Вот безобразники!
Она сгребла со своего стола несколько оберток от конфет.
Ребята, улыбнулась я.
Жеребята, вздохнула Галина, последний урок сегодня проводила у одиннадцатиклассников. Конфеты принесла Надя Гордеева, у нее день рождения, вот и угощала всех, меня тоже. В классе есть Герман Радов, у него диабет первого типа, инсулин и все прочее. Хороший мальчик, но редкостный негативист, абсолютно не воспринимает никаких советов взрослых, все знает сам.
Я села за парту.
У меня тоже есть знакомый мальчик, правда, его недавно по возрасту отправили на пенсию, он точь-в-точь как Герман. Отметает любое чужое мнение. Наверное, такое поведение свойственно многим мужчинам.
У вашего пожилого ребенка как со здоровьем? неожиданно спросила Галина.
Я принялась загибать пальцы:
Лишний вес, повышенные давление и холестерин. Но все, кроме килограммов, регулируется таблетками. Вот с аппетитом бороться трудно.
А у Радова диабет, напомнила Маркина, у него разумная мать, не посадила сына на жесткую диету. Знаю, она разрешает ему и пирожное, и пиццу, но, конечно, не каждый день. Вчера Герману исполнилось семнадцать. Он принес подносы с пирожными, Алевтина Петровна меня предупредила:
Гераше можно одно съесть.
Раз мать разрешила, я пас! Сегодня у Нади был праздник, конфеты. Смотрю, у Германа две штуки. Я их отняла, он вспыхнул:
Не имеете права отбирать, это ущемление прав ребенка.
Нынче все дети юристы. Я ответила: «В школе ты находишься под моей ответственностью. Алевтина Петровна вчера предупредила, что сладкое ты можешь съесть. А сегодня она не звонила. Свяжись с мамой, если она даст «добро», я верну лакомство. Иначе никак». И что? Я ушла, забыла конфеты на столе. Вот уверена, это Радов их слопал.
Может, он поговорил с матерью и получил от нее разрешение, предположила я, вам не о чем беспокоиться.
Нет, возразила Галина, сотовые во время учебного дня запрещены. Телефоны сдаются утром классному руководителю, естественно, я разрешаю позвонить, если повод серьезный. Но конфеты ерунда, Гера трубку не просил. Очень надеюсь, что плохо ему не станет. Так зачем я вам нужна?
Вы дружите с Зинаидой Львовной? спросила я.
Вы имеете в виду мою сестру? уточнила Галина.
Я кивнула.
Екатерина Филимоновна стала любовницей моего отца, заговорила Галина, мама никогда не осуждала ее, потому что сама была не без греха. Пять лет большой срок для ожидания супруга, война была долгая, а Ольга молодая, у нее появился кавалер. Когда законный муж вернулся, супруги попытались возобновить брак. Но у них ничего не получилось. Папа ушел к Екатерине, родилась Зина. Мама никогда не запрещала бывшему супругу видеться со мной. Она всегда вела себя интеллигентно. Моя мама рано умерла. Меня ждал интернат, и тогда отец оформил надо мной опеку. Екатерина Филимоновна не возражала. Я поселилась у них в доме. Квартира была огромная, двухэтажная, по тем временам редкость невероятная. Генеральский паек, полно солдат, которые исполняли роль прислуги. Я никому не мешала, делиться последним куском хлеба со мной никому не приходилось. Хотя многие женщины, живя в достатке, никогда в свою семью ребенка-сироту от первого брака мужа не примут. Катя была доброй. Она старалась мне маму заменить. Вот Зина вредничала, ревновала родителей, но она была маленькая, я старше, поэтому внимания на проделки сестры не обращала. Близости между нами не возникло, мешала разница в годах. И, признаюсь, теплых чувств к Зинаиде я не испытывала. Хитрости, жеманства, умения изображать несчастную козу у нее было в достатке. Артистических способностей на пятерых хватало.
Галина встала и начала ходить по классу.
Кстати, ее талант лицедея Илье передался. Ну да это неинтересно. Лукавить не стану, я Зине отчаянно завидовала. У нее есть мама, да еще ласковая, добрая. А у меня-то нет. Не подумайте, что Катя обижала меня. Нет! Но были нюансы. На обед Зине куриную ножку давали, мне крылышко. Ей новое платье из секции ГУМа, где отоваривались большие начальники. Мне одежду покупали в обычном магазине. И во всем так. У Зинаиды спальня на втором этаже, двадцать метров с гаком, балкон. У меня на первом, размером поменьше, и темная из-за деревьев. Я не принадлежала к противным детям, которые макароны в тарелке у себя и у брата пересчитывают, а потом канючат: «У него на одну штуку больше». Я была старшеклассницей, отлично понимала: родного ребенка всегда больше любят. Спасибо, что меня в интернат не сбагрили. Кстати, репетитора по английскому наняли только мне, Зине он тогда был без надобности, и в иняз папа меня устроил. И деньги мне в кошелек клали, делами моими интересовались. Но на дне моей души жила обида, скорее я сетовала на судьбу, а не на мачеху, она хорошая женщина. Отец и Катя умерли, когда я уже окончила институт. Сначала ушел папа, а через пару месяцев его жену инсульт разбил. Везу мачеху в «Скорой», она шепчет, речь еще у нее не отнялась, но язык заплетался: «Галя, ты сильная, умная, не бросай Зину. Поклянись, что поможешь сестре». Я пообещала заботиться о младшенькой. Катя прошептала: «Спасибо. Ты хорошая девочка. Прости, что не любила тебя». И замолчала. Умерла она через три дня. Похороны, поминки, все я устраивала. Зина рыдала, мне не помогала. Но я ей замечаний не делала, у нее же мама скончалась. Сама через это прошла, правда, моложе сестры была, но в истерику не впала, у гроба стояла, сцепив зубы. Девять дней миновало, сорок, Зина в институт не идет, ничего не делает. Я в огромном доме осталась за домработницу и за всех остальных. Денег нет. Моей зарплаты молодого специалиста еле-еле на коммуналку хватало. А кушать-то хочется! Вот и пришла мне в голову идея: здоровенные апартаменты сдать, а нам с Зиной переселиться в Колтыково. Сразу легче жить стало, завелись деньжата, пусть маленькие. Время шло, Зина замуж удачно вышла, родился Илья, она уехала к Павлу Ильичу. Но мы связи не теряли, общались постоянно.
Глава 31
Галина скрестила руки на груди.
Когда мальчику четыре года исполнилось, я заметила, что он совсем не похож на отца. Ничем! Ни внешностью, ни характером, весь в Зину удался. Но это же неудивительно. Дети часто на одного родителя смахивают, потом меняются. Затем на свет явилась Алина. Илья, помнится, день и ночь напролет орал, не спал, зато аппетит у него был зверский, постоянно ел и не толстел. Наверное, потому, что бегал много, вертелся, прыгал. Девочка же была тихая, апатичная, могла полдня продремать, ничего не ела, но все равно была пухленькой. Потом случилась трагедия. Я, к сожалению, уехала на море в Феодосию. Не сразу стала учительницей, работала тогда в одной военной организации. Меня на лето отправили в Крым директором пионерского лагеря, который при моей службе был. Я обрадовалась. Девяносто дней на море, на всем готовом. Еда, проживание ни копейки не потрачу, да еще зарплату дадут. Работать с детьми мне всегда нравилось, общий язык легко с любым ребенком находила. Вот счастье! Взяла Илью и укатила. Времена давние, мобильных не было, компьютеров тоже. Чтобы в Москву позвонить, надо было рулить в Феодосию, лагерь не в городе располагался, а в двадцати километрах от него. Почту к нам не носили. Полный отрыв от цивилизации, что мне особенно нравилось. Домой мы с Ильей вернулись в конце августа. Я мальчика к сестре привезла, смотрю, Зина сильно похудела, прямо прозрачная стала. Я испугалась: