Ты понятия не имеешь, как я рад узнать о том, что ты возбуждаешься, просто думая обо мне. Ты должна думать только обо мне, поняла? Я не потерплю других мужчин даже в твоих мыслях.
Да. Тогда и ты пообещай, что не станешь думать о других женщинах, пока ты со мной, Адир. Я прихожу в ярость, просто представляя себе, как ты прикасаешься или смотришь на другую женщину.
Я хочу только тебя, дорогая. Если бы было иначе, я бы не воздерживался целых четыре месяца. И сегодня я подарю тебе еще больше удовольствия, чем прежде.
Больше, чем той ночью?
Он хитро улыбнулся, радуясь ее врожденному любопытству, и пылко ответил:
Да, гораздо больше.
Амира кивнула, перестала хмуриться и спустила платье до талии. На ней было красное, шелковистое, провокационное боди, обнажающее половину ее груди.
Адир затаил дыхание, когда Амира пошевелила бедрами, и платье соскользнуло на пол. Боди оканчивалось коротенькой юбкой из черного кружева, которая привлекала внимание к ее загорелым ногам.
Повернувшись, она аккуратно подняла платье, открывая его взгляду свои ягодицы. Адир улыбнулся, задаваясь вопросом, не должен ли он сказать ей, будто уверен, что она сделала это преднамеренно.
Он приложил все силы, чтобы не уложить Амиру на ковер и не овладеть ею. Да, его жена провоцирует его, но не надо торопиться.
Словно нарочно мучая его, она неторопливо расправила платье, повесила его на кресло и повернулась лицом к Адиру.
Он не знал, что она увидела в его глазах, но она протяжно выдохнула. Положив руку себе на живот, она спросила:
Тебе нравится? Помнишь тот день, когда ты ужасно рассердился, что я поехала с Зарой и еще несколькими женщинами в тот дорогой торговый центр? Васим покраснел и бежал за нами так быстро, когда увидел, что мы с Зарой остановились напротив магазина нижнего белья. Я сказала ему, что он не должен идти за нами, но он не хотел слушать.
Если бы я знал, что ты затеяла, я бы сам отвез тебя в магазин. Ты не должна так легкомысленно относиться к своей безопасности, Амира. Обещай, что не забудешь об этом.
Хорошо, искренне сказала она, и он понял, что ему не надо беспокоиться. Амира не будет рисковать. Он все время забывал, какой рассудительной она была для своего возраста. Я не говорила тебе, потому что хотела сделать тебе сюрприз. Определенные вещи должны оставаться тайной между мужем и женой. С этим согласна даже Хумера.
Он нахмурился, понимая, что Амира снова прощупывает почву. Она могла зайти слишком далеко, желая проверить прочность их отношений.
Ты можешь хранить от меня секреты, Амира. Но только в вопросах нижнего белья.
Да, согласилась она и медленно подошла к нему.
Адир передвинулся на край дивана.
Посмотрев на нее, он вдруг осознал, что начинает привязываться к этой женщине. Для человека, который никогда не знал любви если не считать слов в письмах одинокой королевы, он оказался в довольно трудной ситуации.
Ты можешь хранить от меня секреты, Амира. Но только в вопросах нижнего белья.
Да, согласилась она и медленно подошла к нему.
Адир передвинулся на край дивана.
Посмотрев на нее, он вдруг осознал, что начинает привязываться к этой женщине. Для человека, который никогда не знал любви если не считать слов в письмах одинокой королевы, он оказался в довольно трудной ситуации.
И он ничего не мог с собой поделать.
Кожа Амиры напоминала теплый бархат. Оба простонали, когда их обнаженные тела соприкоснулись. Ее напряженные соски уперлись ему в грудь. Закрыв глаза, она запустила пальцы в его волосы, наслаждаясь его ласками.
Ты восхитительна, резко произнес он и вдруг разорвал верх ее боди. Амира ахнула и выгнула спину, когда он обхватил губами ее сосок.
На этот раз он делал то, о чем она его просила, настойчиво и неторопливо посасывая и целуя ее грудь. В какой-то момент она поерзала на месте и всхлипнула.
Пожалуйста, Адир, поторопись
Нет. Еще рано, дорогая. Мы не были близки четыре месяца. Извини.
Она понятия не имела, за что он извиняется, но ей было все равно.
Она была уверена, что он ни за что не причинит ей вреда. И она пойдет за ним куда угодно под пустынным солнцем.
Адир, пожалуйста, поторопись. Я так тебя хочу
Он простонал, и его движения стали нетерпеливыми и резкими.
Его руки опустились с ее плеч на талию, а затем ниже. Он сурово прорычал, коснувшись ладонями ее обнаженных ягодиц.
Нет трусиков? прошептал он у ее влажного соска и лизнул его.
Нет. Продавщица заверила меня, что они не потребуются.
Адир приподнял ее короткую юбку, и Амира решила, что он сейчас войдет в нее. Однако он взял ее за руку и приказал ей приласкать его. Амира сразу забыла о потребностях собственного тела. Упершись лбом в ложбинку у нее между грудей, он с трудом переводил дыхание.
В его глазах цвета янтаря была такая страсть, что Амира была готова сделать все, лишь бы удовлетворить его желание. Она хотела быть единственной женщиной в его жизни.
Покажи мне как, умоляла она. Я хочу порадовать тебя. Скажи, что я должна делать, Адир. Теперь ее тон стал приказным. Ей казалось, она не выживет, если не принесет Адиру желанного облегчения.
Почему он сдерживается? Разве он не понимает, что в его руках она мягкая как воск?
Ты все делаешь правильно. Он припал к ее губам в горячем и неторопливом поцелуе. А потом он посмотрел на нее так, что ей стало трудно дышать. В его взгляде читалась почтительность.
Он ловко усадил ее на себя верхом и медленно вошел в нее. Оба простонали. Поцеловав в губы, он нежно отвел волосы от ее лица. Он целовал ее так, будто она была его истинной драгоценностью. Словно он не мог расстаться с ней. Будто поцелуи говорили то, чего ему не удавалось выразить словами.
Расслабься, дорогая. И слушай свое тело.
Она глубоко вдохнула и стала осторожно двигаться вверх-вниз. Улыбнувшись, она выгнула спину и прижалась грудью к груди Адира.
Как ты себя чувствуешь? спросил он.
По-моему, я попала в рай. Она поглаживала руками его плечи, грудь и спину, ноготками царапала его коричневые соски.
Вскоре Амира уже не понимала, находится ли она на земле или парит в небе. Она ритмично двигалась, и ее грудь подпрыгивала. Как только Адир обхватил ртом ее сосок, она почувствовала, что от наслаждения разлетается на миллионы осколков.
Выкрикивая его имя, она ощущала, как блаженство наполняет каждую клеточку ее тела. Через несколько мгновений он достиг оргазма, а потом мягко поцеловал ее в щеку. Он крепко прижал Амиру к себе, затем коснулся ладонью ее живота и спросил, хорошо ли она себя чувствует.
Ей было очень хорошо. Так хорошо она еще ни разу себя не чувствовала.
Впервые в жизни у нее возникло ощущение, что она оказалась там, где всегда хотела быть.
Глава 9
Прожив в браке две недели, Адир не переставал задаваться вопросом, почему так долго не женился. Хумера, Зара и Васим, которые стали лучшими друзьями Амиры, продолжали напоминать ему, что именно Амира сделала его брак таким приятным.
По-видимому, в лагере не было ни одного мужчины и женщины, которые не любили бы его жену.
Адир не видел ее недостатков, хотя и не искал их. За две недели их желание друг к другу только усилилось, и все, о чем он ее просил или хотел сделать с ней, его жена охотно принимала.
Единственной проблемой в идеальном браке Адира были их постоянные споры по поводу ее здоровья и одной темы, которую он запретил ей поднимать. Амира хотела говорить о королеве Намани и других ее детях.
Он не один раз видел ее мятежный взгляд, когда она что-то хотела сказать ему по поводу писем его матери или его прошлого. Поскольку все, что касалось его прошлого или времени его становления как личности, приводило к королеве Намани и ее письмам, Адир запретил Амире задавать ему вопросы о своем прошлом или даже упоминать о нем.
Она заявила:
Мы не будем счастливы в будущем, если мы вместе не поговорим о твоем прошлом.
Он не согласился с этим. У них была прекрасная совместная жизнь, и разговор о его покойной матери и других ее детях только все испортит.
С другой стороны, когда дело касалось здоровья Амиры, Адир знал, что ведет себя иррационально. Ну, хотя бы отчасти.
Жена противоречила ему всякий раз, когда он требовал, чтобы она больше отдыхала в жаркие дни, много спала и питалась здоровой пищей. Она назвала его чудовищем и тюремщиком за то, что он, узнав о ее обмороке в жару во время ее поездки к Заре, запретил ей вообще покидать свой шатер.
Он даже заговорил о том, что отправит Амиру в свою городскую резиденцию. Но эта упрямая женщина отказалась покинуть его.
Я планирую родить троих или четверых детей. А что будешь делать ты? Ты отошлешь меня прочь и полностью отстранишься от меня на следующее десятилетие? Ты будешь жить отдельно от меня? В ее глазах сверкали невыплаканные слезы. Она стояла напротив Адира, крепко обнимая руками его торс.
Он замер, потому что никогда не удостаивался таких частых проявлений физической любви. Ему и в голову не приходило прикоснуться к Амире за пределами их кровати, если только он не целовал ее. Но сильнее всего его шокировало ее заявление о троих-четверых детях. Ну, мягко говоря, он опешил.
Он высвободился из ее рук, пытаясь обдумать ее слова.
Трое-четверо детей?
Да. Мне было очень плохо, потому что я росла единственным ребенком. Я хочу большую семью. Заметив его равнодушие, она посерьезнела. Разве ты не хочешь много детей?
Я не думал на столько лет вперед.
Но ты хочешь быть отцом, да? Мы не планировали этого ребенка, но
Конечно, я хочу быть отцом. Но я предпочел бы, чтобы наша жизнь была запланированной. Я не желаю, чтобы ты ставила меня перед фактом, говоря о собственных планах.
Она свирепо уставилась на него. Она была единственным человеком, который осмеливался так безнаказанно вести себя с Адиром.
И какова моя роль во всем этом? спросила она. Я буду лишь утробой, когда ты решишь, что ты готов снова меня оплодотворить? Я не утроба, Адир. Я твоя жена.
И как моя жена, ты будешь мне подчиняться. Что касается четверых детей, я подумаю об этом.
А далее, конечно, она сказала то, о чем он не хотел слышать:
Представь себе, какой была бы твоя жизнь, если бы ты вырос вместе с Зуфаром, Малаком и Галилой. Если бы ты
Не ответив, Адир вышел из шатра.
Он не вернулся в супружеский шатер, предпочтя уехать с визитом в племя Даваб.
Он просто избегал Амиру. Избегал того разговора, который его упрямая жена поднимала снова и снова, несмотря на его запреты.