Машина, скрипнув по гравию, остановилась, и Брианна выскочила наружу. Как ни хотелось ей бежать к зданию, освещенному вспышками полицейских огней под вой сирен, Мэнди оставлять одну нельзя. Рядом по водосбросу громко шумела вода.
Идем, девочка моя. Она торопливо распутала ремень безопасности. Вот так, сюда, давай я тебя на ручки возьму
Даже разговаривая с дочерью, Брианна глядела в темноту, расцвеченную огнями, и каждая жилка в ее теле буквально вопила от ужаса, что где-то здесь ее сын. Брианну трясло от одной мысли, что Джем мог упасть в воду или застрять в служебном туннеле Господи, и почему она сразу не догадалась про это место? Ну конечно, Роб Кэмерон должен был спрятать мальчика на гидроэлектростанции, у него же есть ключи Но откуда тогда полиция?..
Брианна хотела уже с дочерью наперевес бежать к полицейским со всех ног, как вдруг заметила высокого мужчину, который обыскивал кусты на обочине, забористо ругаясь под нос.
Ты что, твою мать, делаешь? взревела Брианна. Мэнди тоже испуганно завизжала бешеным бабуином.
Мужчина от неожиданности вздрогнул и повернулся, вскидывая над головой какую-то палку.
Ты-то что тут забыла? от удивления спросил он почти нормальным голосом. Ты ведь сейчас должна
Бри поставила Мэнди на землю и, загородив собой, стиснула кулаки, готовая разобраться с обидчиком хоть голыми руками, если придется. Тот вдруг бросил палку и исчез в кустах.
Однако, судя по ярким вспышкам за спиной, спугнула его отнюдь не Брианна. Мэнди боязливо вцепилась матери в ногу, опасаясь даже плакать. Бри подняла ее на руки, погладила и медленно повернулась к двум полицейским, которые шагали к ней, настороженно держась за дубинки на поясе. Ее трясло, голова кружилась, перед глазами все плыло от мигающих огней. В ушах ревела вода.
Мэнди заговорила она, прижимаясь губами к теплым кудряшкам дочери, и ее голос почти заглушил вой сирен. Ты все еще чувствуешь Джема? Пожалуйста, скажи, что чувствуешь
Я здесь, мамочка, послышался за спиной тонкий голосок.
Не веря собственным ушам, она предостерегающе махнула полицейским и медленно повернулась. Неподалеку стоял Джем, весь мокрый, облепленный грязью и листьями, шатающийся, точно пьяный.
А потом она сидела прямо на земле, прижимая к себе детей, и всеми силами старалась не дрожать, чтобы не пугать их еще больше. И даже сдерживала слезы, пока Джем не поднял заплаканное личико и не спросил:
А где папа?
Глава 31
Блестящие глаза игрушечной лошадки
Фрэзер, к его чести, не стал ничего спрашивать, только налил им еще по глотку виски, горячего на вкус и пахнущего дымом. Есть что-то уютное в том, чтобы пить виски в чужой компании, и не важно, хорош ли напиток. Или приятная ли компания как нынче, например. Что до бутылки, то она явно из личных запасов, и Роджеру хотелось поблагодарить и за отличный виски, и за ложное чувство успокоения, которое джинном выплывало со дна стакана.
Slàinte[38], сказал он, и в глазах Фрэзера вспыхнул любопытный огонек.
Вот черт, угораздило же ляпнуть!.. Произношение этого слова сильно зависит от тех мест, где ты родился: в Харрисе и Люисе говорят «сланья», а у северян получается что-то похожее на «сланче». Роджер сказал так, как принято в Инвернессе, где он вырос, а это шло вразрез с его легендой. Только бы теперь Фрэзер не счел гостя лжецом
Чем занимаетесь, chompanaich?[39] спросил тот, делая глоток и на мгновение щуря глаза из уважения к напитку. Затем уставился на Роджера с искренним любопытством; впрочем, не без настороженности: легкой, чтобы не смущать гостя. Я привык сразу определять род занятий человека по его одежде и манерам Хотя в наших местах это несложно. Он усмехнулся. Трудно не узнать дровосека, ремесленника и цыгана. Вы, судя по всему, не из них.
У меня есть надел земли.
Роджер ждал этого вопроса и заранее приготовил ответ, но вдруг понял, что хочет рассказать о себе подробнее. Правду насколько это возможно.
Дела я оставил на жену, а сам поехал искать нашего мальчика. Кроме того он пожал одним плечом, я учился на священника.
Неужели? Фрэзер откинулся на спинку кресла, с интересом его разглядывая. Я так и понял, что человек вы образованный. Решил, что учитель или клерк или, может, юрист.
Мне довелось побывать и учителем и клерком, улыбнулся Роджер. И даже самую малость хотя не слишком успешно, попрактиковаться в праве.
Это тоже хорошо, усмехнулся Фрэзер.
Роджер пожал плечами.
Как ни прогнили законы, придумали их люди, и они позволяют хоть как-то управлять нашим обществом.
И не говорите, согласился Фрэзер. Законы неизбежное зло, без них нам не выжить Но, по-вашему, хорошая ли это замена совести? Что скажете как священник?
Я хм Да, пожалуй, удивился Роджер. Конечно, для людей было бы лучше жить по заветам Господа, уж простите, что я так выразился. Однако что поделать, если одним до Господа вообще нет никакого дела, а другие не видят над собой иной власти, кроме себя самих?
Фрэзер с интересом кивнул:
Да, верно. Никакая совесть не спасет человека, который не ищет спасения. Но что, если та же совесть внушает людям самые разные мысли?
Как в политике? Когда сторонники Стюартов выступают против дома Ганноверов?
Крайне опрометчиво поднимать столь скользкую тему, но это поможет Роджеру самому разобраться в своих пристрастиях и, если повезет, представит его так, будто у него есть личный интерес с обеих сторон.
На лице Фрэзера сменилась целая гамма чувств: от крайнего удивления до полузабытой усталости.
Да, согласился он. В юности я сражался за дом Стюартов, и не то чтобы жил тогда не по совести, но на поле битвы было не до нее.
Он фыркнул с кривоватой усмешкой, и у Роджера внутри все вновь всколыхнулось, как поверхность пруда от брошенного камня. Так всегда делал Джейми. И Джем иногда. А вот за Брианной он подобного не замечал.
Хотя не стоит сейчас об этом думать: разговор ходит по чересчур тонкой кромке, и Роджер рискует свалиться в пропасть политических разногласий.
После Шерамура? уточнил он.
Да, удивился Фрэзер и с сомнением прищурил глаз. Вы там никак не могли побывать Должно быть, отец рассказывал?
Нет, ответил Роджер. При мыслях об отце, как всегда, кольнуло тупой болью.
По правде говоря, Фрэзер был старше на какой-то десяток лет, не более, но он, видимо, полагал, что Роджер гораздо моложе него.
Я слышал одну песню. Про двух пастухов, которые встретились на холме и завели спор про ту великую битву и о том, кто же все-таки тогда победил.
Фрэзер рассмеялся.
Да, было такое. Мы начали спорить, еще не успев собрать раненых. Он глотнул из стакана и задумчиво покатал виски по языку, явно вспоминая прошлое. И что за песня?
Роджер вдохнул, собираясь запеть, и вдруг вспомнил про сломанный голос. Фрэзер наверняка заметил у него на горле шрам от веревки, но деликатно не стал ничего говорить. Хотя все равно вышло неловко Так что Роджер просто произнес нараспев первые строки, отбивая по столу ритм бодрама единственного инструмента, под который исполнялась эта песня.
Пришел ли ты пасти овец
Со мной в тиши лесной, брат,
Иль с поля битвы ты беглец
И видел страшный бой, брат?
Бой Шерамурский был жесток.
Кровавый пенился поток,
Нам страх сердца сжимал в комок.
Такой был гром. И напролом
В лохмотье клетчатом своем
Шотландцы мчались в бой с врагом,
Что шел из трех краев, брат[40].
Вышло даже лучше, чем он думал; песню и полагалось исполнять речитативом, а Роджеру удалось ни захрипеть, ни закашлять.
Фрэзер пришел в восхищение, забыл даже про стакан в руке.
О, это великолепно! воскликнул он. Хотя у автора ужасное произношение. Из каких он мест, не знаете, случайно?
Эээ Из Эршира, кажется.
Фрэзер в экстазе покачал головой и сел прямо.
Можете записать мне слова? почти робко попросил он. Не буду досаждать вам просьбами спеть еще раз, но мне очень хотелось бы узнать ее целиком.
Я конечно, ошеломленно ответил Роджер.
Впрочем, что страшного, если одно из стихотворений Роберта Бернса станет известным миру чуточку раньше, чем его сочинит сам автор?..
Я конечно, ошеломленно ответил Роджер.
Впрочем, что страшного, если одно из стихотворений Роберта Бернса станет известным миру чуточку раньше, чем его сочинит сам автор?..
У вас кто-нибудь умеет играть на бодраме? Исполнять лучше под ритмичный стук.
И он для наглядности побарабанил пальцами по столу.
Да, да.
Фрэзер, покопавшись в ящике, извлек несколько листов бумаги, большей частью исписанных. Он хмуро пролистал их, выбрал из пачки один и протянул Роджеру, перевернув чистой стороной.
В банке на столе стояли гусиные перья, весьма потрепанные, но заточенные, и медная чернильница, на которую Фрэзер указал широким взмахом.
Друг моего сына неплохо играет Жаль, ушел в солдаты.
На его лицо набежала тень.
Да уж. Роджер сочувственно прищелкнул языком, при этом стараясь разобрать письмена, слабо просвечивающие с той стороны бумаги. Присоединился к Горному полку, да?
Нет, чуть озадаченно ответил Фрэзер Проклятье, неужели Горных полков еще нет? Уехал во Францию наемником. Там лучше платят и реже наказывают плетьми, как он пишет отцу.
У Роджера скакнуло сердце. Есть! Бумага оказалась письмом или страницей из дневника; как бы там ни было, на ней стояла дата. Тысяча семьсот Дальше это что тройка? Да, конечно, восьмеркой быть никак не может. Тысяча семьсот тридцать Потом или девять, или ноль, по бумаге не понять Но должна быть девятка. Так что получается тысяча семьсот тридцать девять. Роджер с облегчением выдохнул. Итак, нынче октябрь тысяча семьсот тридцать девятого года.
Да и безопаснее, сказал он, вполуха слушая Фрэзера, пока выцарапывал по бумаге слова песни. Прошло немало времени с тех пор, как он последний раз писал пером, и буквы выходили кривоватыми.
Безопаснее?
Да. В армии, знаете ли, чаще всего умирают от различных хворей. Живут все вповалку, в холодных бараках, питаются одним лишь пайком Думаю, у наемников свободы побольше.
Фрэзер пробормотал что-то про «свободу голодать», но слишком тихо. Он принялся стучать по столу, пытаясь уловить нужный ритм, а потом негромко напевать приятным тенором, на удивление мелодично барабаня в такт.
Роджер сосредоточился на непростой задаче. Вид бумаги, ее шелест, запах чернил невольно вызывали в памяти образ деревянной коробки с письмами Клэр и Джейми. Он с трудом сдержался, чтобы не бросить взгляд на полку, где она будет стоять годы спустя.