Сколотить группу соратников, куда-то идти и сражаться во имя отчего дома. Разве не классический сюжет для фэнтези? Не так важны мысли и поступки, как важно само движение. Случаются различные происшествия, в результате которых действующие лица становятся ближе к желаемой цели. Кто-то хотел расплавить кольцо в вулкане, кто-то желал найти шкаф, а у Джо Аберкромби ситуация гораздо проще всего-то надо вернуть отобранное.
09.02.2016 (http://trounin.ru/abercrombie14)
Харуки Мураками «Хроники Заводной Птицы» (1995)
Вы варите макароны, у вас пропал кот, вам звонит озабоченная или вы не знаете о вкусовых пристрастиях жены, бродите по окрестностям, вспоминаете события Второй Мировой войны это и есть «Хроники Заводной Птицы». Доподлинно точно удаётся установить жанровую принадлежность произведения поток сознания. В остальном же Харуки Мураками на новый лад заводит сказ о своих любимых сюжетах. Вот и вышли у него хроники Заводной Птицы. Почему именно Птицы? Так это прозвище главного героя, постоянно представляющего пружину внутри механизма, случайно обнаруженного во дворе. И ведь завод не кончается. Мураками подходит к истории с разных сторон, будто планировал написать о чём-то определённом, да каждый раз так и не заканчивал начатое. В итоге получился набор завязанных на авторе историй, ничего определённого не рассказывающие.
В очередной раз не можешь понять озабоченность Мураками. Отчего героини его произведений такие падкие на сексуальные действия? Когда в повествовании появляется женский персонаж, то он обречён вскоре начать ублажать главного героя, причём оральным способом. Это наиважнейший элемент в творчестве Мураками, без которого Харуки не обходится. Соответственно, секс превалирует во всём. Можно включить внутренний фильтр и игнорировать подобное в сюжете, но зачем молчать о том, что волнует автора на самом деле. Поэтому стоит ли удивляться, когда главный герой остаётся наедине со своими проблемами.
Допустим, у главного героя пропал кот. Ладно бы пропал, но кто бы его при этом искал. Вместо кота Мураками находит ещё один женский персонаж, также повёрнутый на ранее обозначенной теме. Дальше кот забывается напрочь, изредка проскальзывая в сюжете. Кота всё нет и нет. И Мураками решает разбавить поток сознания деталями из агрессии японцев на Китай, Монголию и Советский Союз. Между делом, просто для того, чтобы это было. Может Мураками задумывал нечто историческое, но предпочёл всё слить в кучу в одной из своих книг. Почему бы и нет.
Весьма доходчиво Мураками повествует о конфликте главного героя с женой они прожили шесть лет, так и не узнав друг друга. Для чего это было нужно? Ровно в той же степени, дабы просветить читателя касательно проблематики нарушения менструального цикла. Тоже между делом и для почему бы и нет. Мураками многословен, но всё сводится к пустоте. Нет в тексте ничего кроме слов. Если случается возможность поведать истории от левых персонажей, то Мураками этим не побрезгует. Почему бы не рассказать о Мальте, Крите и Корсике? Пусть читатель думает, что читает интеллектуальную литературу.
Если быть честным, то поток сознания жанр настолько специфический, что и отзывов он заслуживает точно таких же, как и само произведение. Нужно писать о ерунде, для чего можно смотреть в окно, открывать книги на случайной странице и заполнять пространство чем угодно, лишь бы было. Может у вас действительно пропал кот и вам после этого позвонила озабоченная незнакомка, а тут ещё жена недовольна цветом купленной туалетной бумаги? Остаётся пойти варить макароны, да посетовать на проблемы с работой, прогуляться по улице и увидеть магическое в обыденном. А если ещё и представить себя на дне колодца, да прыщ на лице принять за катастрофу, то можно написать произведение и посильнее «Хроник Заводной Птицы». Получится у вас не так как у Мураками, ведь не будет же вам каждая встречная снимать штаны и пищать от накатывающего желания.
10.02.2016 (http://trounin.ru/murakami95)
Август Стриндберг «Слово безумца в свою защиту», «Одинокий», новеллы (18881907)
Если человек желает писать, то пусть пишет. Пусть это будет его фантазия или реальная жизнь его право об этом писать. Чем больше противоречивых чувств возникнет у других, тем лучше. Писатель обязан держать читателя в напряжении, даже если оно касается отвращения к его же творчеству. Это всё так эфемерно и настолько многогранно, что также заслуживает уважения. Допустим, жизнь классика шведской литературы Августа Стриндберга была наполнена событиями, часть из которых он отразил в своих произведениях. Может и к лучшему, когда на тебя сваливается череда неприятностей это позволяет чувствовать себя богатым, хоть и несчастным.
Так тонко описывать себя, как получается у Стриндберга подлинное искусство. И совсем неважно, что читатель готов автора разорвать на куски, поскольку внимать его розовым переживаниям не хватает никаких сил. Ярче всего пропитан эмоциями роман «Слово безумца в свою защиту», в котором Стриндберг вспоминает знакомство с женой и развитие их отношений, вплоть до отвращения. И ведь начало описывается настолько невесомым, что не предполагаешь к чему приведёт возвышенное светлое чувство обожествления женщины.
Странник по натуре Стриндберг путешествует. Его родной дом Швеция, но сам он принадлежит всему миру. Он влюбился в финку, будучи в гостях у лица дворянского происхождения. Как же мечется главный герой повествования, списанный с самого автора, трясясь от лихорадки в постели, покуда его жена не желает дать облегчения. Как же случилось, что из некогда горячо любимой женщины она превратилась в выводящую из себя распутницу? Выпить бы яду, да прекратить мучающий жар, да напоить ядом её, чтобы свершилось возмездие за годы страданий. Это обстоятельство служит отправной точкой к желанию автора разобраться с ситуацией.
Будучи рохлей и жеманным человеком, Стриндберг остро чувствует происходящее вокруг. Если кто бросит на него мимолётный взгляд, то это уже не просто так значит за этим что-то обязательно стоит. Накала страстей не наблюдается, есть лишь бесконечное умилительное сюсюканье главного героя и остальных действующих лиц, таких же жеманных, как и он сам. Не единожды Стриндберг пишет о мыслях о самоубийстве, будто это является отличным выходом из любой ситуации. Главный герой и рад бы отравиться, да отрава его не берёт. Даже смертельная доза опиатов не причиняет ему вреда. Любовь ли даёт ему силы жить или сам автор банально приукрашивает действительность?
Главной ошибкой становится нежелание главного героя смириться с охлаждением отношений, вследствие чего следует их разорвать. Ему выпьют чрезмерное количество крови, пока он не придёт к согласию с собой. Некогда кроткая и нежная женщина окажется развратной особой, склонной опускаться до игры в театре, пьянства и лесбиянства. Происходит и моральное возвышение главного героя, уже не видящего происходящее в розовом цвете. Его начинает убивать действительность. И теперь в самом деле можно наложить на себя руки, чтобы не мучиться. Но теперь всё поменялось: ушёл запал молодости, пришло время зрелости.
Отчасти счастливый брак на глазах читателя превращается в узаконенную проституцию. Спать с женой становится привилегий и обходится главного герою дорого. Под занавес повествования Стриндберг делится рецептом семейного счастья надо лупить жену, только тогда она будет шёлковой, а если позволять вольности, то придётся испить чашу горести до дна.
С другой стороны, не будь в жизни Стриндберга именно такой жены, которую он описывает в романе, то не было бы и множества его произведений, так как именно провал на личном фронте вынуждал его писать, писать и ещё раз писать.
Крохотный роман «Одинокий» позволяет посмотреть на Стринберга после развода. Теперь у него всё хорошо, он наконец-то обрёл спокойствие. Одиночество его радует. Ему нравится встречаться со стариками, читать Бальзака, смотреть в бинокль, обдумывать собственную Виа Долороза. Стринберг продолжает оставаться собой. Он как и прежде нудит, категорично относится к женщинам (то они неразумные, то глупые), называет животных «грязными тварями», а людей, что мирятся с обстоятельствами, удостаивает сострадания.
Совсем иначе воспринимается малая форма Стринберга. Этот человек умел доходчиво донести до читателя гложущие его мысли, придавая им нужный вид. Его беспокоили не только набирающие оборот феминизм и социализм, но и жадность церкви. В биографии писателя есть эпизоды, благодаря которым можно узнать, что он принимал участие в судебных процессах, из которых выходил победителем, будучи обвиняемым лицом,
Давайте людям просимое, если просят, иначе вам самим дадут камень, когда настанет ваш черёд просить. Такой вывод следует из новеллы «Высшая цель». Читатель с головой погружается в будни служителя церкви, понимающего принцип действия двойных стандартов, но продолжающего укорять паству за грехи. И когда одна из прихожанок говорит ему про тот самый камень, что он вручил ей вместо оказания помощи, как очень скоро и сам священник сталкивается с буллой Папы, обязавшей священников развестись с жёнами. Юмор ситуации в том, что спустя год, по негласному указанию Папы, бывшим верным мужьям разрешили завести любовниц. Главный герой новеллы мгновенно прозрел и изрёк такую истину, от которой любой верующий придёт в недоумение, а атеисты кивнут в знак согласия.
«Священный бык, или торжество лжи» продолжает арелигиозную тематику. Стриндберг предлагает читателю совершить путешествие в Древний Египет, где наглядно продемонстрирует человеческое стремление идеализировать, лишь бы не замечать действительность. Для примера берётся священный бык, по сути являющийся обыкновенным животным без божественного начала. Этот бык спрятан от глаз прихожан и ему отдаются почести, приносятся жертвоприношения. Истина же банальна, но паства её не способна понять. Скорее тебя разорвут, нежели согласятся с очевидной нелепостью своих убеждений.
На злобу дня и должной быть актуальной на все века является новелла «Здоровая кровь». Стриндберг использует эзоповский приём, придавая угнетаемым образ шиповника, а процветающим за их счёт розы. Буквально же понимая, с одной стороны пролетариат, с другой капиталисты. Если взять другие примеры, то это ничего не изменит. Суть басни, как говорится, такова устрани преграды, как розы завянут, а шиповник займёт полагающееся ему пространство.