События развиваются во множестве направлений. Читатель становится участником крушения Титаника, революции в России, Первой и Второй Мировых войн, стоит у истоков основания Израиля, пребывает в поисках легендарного меча короля Артура. Бёрджесс старательно выписывает собственные теории, подавая их с особым цинизмом, словно забивая пустоты самыми скверными предположениями. У книги получилась трудно поддающаяся определению атмосфера действительности, якобы без красок, но при этом измазанная чернотой с первой до последней страницы.
Не обходит Бёрджесс вниманием насущные затруднения. Он сетует на самоуверенность людей, привыкших считать свои предположения определяющей истиной. Тот же Титаник считали непотомляемым, поэтому на нём было мало спасательных шлюпок. О национальных идеологиях говорить после такого утверждения просто бессмысленно. Постоянно упоминаемые Бёрджессом валлийцы в итоге остаются без права на независимость от Великобритании, в силу того, что они стали её кровной частью. Теперь это сводит любые суждения о праве на самоопределение в пустоту, поскольку говорить о некогда происходившем никто не запрещает, однако современные валлийцы от этого никогда уже не станут теми валлийцами, которыми когда-то давным-давно были.
Особой теплоты нет у Бёрджесса и в отношении русских. Их присутствие в сюжете помогает переносить повествование сперва в голодающий Петроград, а затем показать на примере пленных утрату людьми истинной родины. Тяжело не иметь права на спокойную жизнь и постоянно пребывать в сомнениях касательно определения себя среди других. Действующие лица произведения Бёрджесса постоянно этим озадачены. Они руководствуются личными помыслами, часто говорят на подобные темы и всегда стремятся к определённой цели, всякий раз приходя к осознанию тленности. Отчего советские пленные не стремились вернуться домой? Бёрджесс наглядно демонстрирует, показывая, на примере опосредованно причастного к русской нации человека, всю ту надуманность истины, скорее возводящей преграды, нежели помогающей людям двигаться по направлению к светлому будущему.
Особой теплоты нет у Бёрджесса и в отношении русских. Их присутствие в сюжете помогает переносить повествование сперва в голодающий Петроград, а затем показать на примере пленных утрату людьми истинной родины. Тяжело не иметь права на спокойную жизнь и постоянно пребывать в сомнениях касательно определения себя среди других. Действующие лица произведения Бёрджесса постоянно этим озадачены. Они руководствуются личными помыслами, часто говорят на подобные темы и всегда стремятся к определённой цели, всякий раз приходя к осознанию тленности. Отчего советские пленные не стремились вернуться домой? Бёрджесс наглядно демонстрирует, показывая, на примере опосредованно причастного к русской нации человека, всю ту надуманность истины, скорее возводящей преграды, нежели помогающей людям двигаться по направлению к светлому будущему.
Железо способно пережить века, будучи бережно хранимым в ореховом масле, иначе оно заржавеет. К сожалению, желание хранить железо провоцирует конфликты между людьми, толкая их на выплеск агрессии. Что даёт человеку его побуждение опровергать или приукрашивать заслуги прошлого? Ответить практически невозможно. Есть два варианта развития событий: отказаться от изучения истории вообще или не делать выводы на её основании. Тогда и будет достигнуто промежуточное состояние взаимопонимания. А потом всё равно найдутся те, кто ввергнет человечество в хаос.
29.07.2016 (http://trounin.ru/burgess89)
«Деградация морали Запада» (2016) | Презентация книги
Данная книга не планировалась в виде самостоятельного издания. Предлагаемый читателю текст должен был стать частью анализа произведений, номинированных на литературную премию «Ясная поляна» за 2016 год. В ходе работы выяснилось наличие сходных моментов среди иностранной беллетристики, чьё присутствие должно заставить читателя задуматься. А в том ли направлении развивается западная литература и должна ли русская литература иметь с ней общие черты? Западные писатели, а с ними и авторы Востока и Африки, прикоснувшиеся к культуре Запада, подвержены использовать реализм сексуального толка, то есть они экстраполируют собственное интимное мироощущение на интересующие их эпизоды истории и нынешнего человеческого бытия.
В качестве номинантов на «Ясную поляну» были выдвинуты ранее отмеченные международными премиями произведения (в основном), а также труды обладателей Нобелевской, Гонкуровской, Пулитцеровской премий, в том числе и удостоенные Букера. Они не имеют строгой привязки по времени написания значение имеет их перевод на русский язык. Например, «Человек в этом мире большой фазан» Герты Мюллер написан в 1986 году, а переведён в 2014 году и до сих пор не вышел отдельным изданием: его можно найти в журнале «Иностранная литература».
Деградация морали самоё ёмкое определение, которое может быть использовано для того, чтобы охарактеризовать обозначившиеся тенденции в западной литературе. Разумных пределов придерживаются только авторы, чья аудитория преимущественно детская и ранняя подростковая, тогда как более взрослая направленность обнажает язвы общества, возможно и не подозревающего, насколько довлеющая необходимость привносить в культуру художественность низкого пошиба ухудшает положение западного мировосприятия в глазах остального мира, старающегося придерживаться этических норм и не нисходить до излишней откровенности.
Запад пестует сексуальную распущенность. На страницах произведений, стремящихся стать коммерчески успешными, обязательно присутствует гомосексуальная связь, в красках описываются сексуальные извращения, а главный герой мастурбирует. Читатель может подумать, что в этом нет ничего особенного, если бы авторы подобным же образом не описывали события прошлого, иначе заставляя воспринимать некогда происходившее. Надо полагать, современники далёких лет проявляли скромность и не позволяли очернять художественную литературу, уберегая её от сравнения с макулатурой, годной для использования в туалете.
Остаётся предполагать следующее современные западные авторы используют в произведениях требуемые настоящим временем элементы, создавая иллюзию дозволенного. Читатель, не имея ничего подобного, желает прикоснуться к запретному, используя для удовлетворения доступную ему продукцию. Наступает разрядка, крепнет вера в возможность осуществления любых фантазий. Если это не так, то остаётся ссылаться на деградацию морали.
Остаётся предполагать следующее современные западные авторы используют в произведениях требуемые настоящим временем элементы, создавая иллюзию дозволенного. Читатель, не имея ничего подобного, желает прикоснуться к запретному, используя для удовлетворения доступную ему продукцию. Наступает разрядка, крепнет вера в возможность осуществления любых фантазий. Если это не так, то остаётся ссылаться на деградацию морали.
Ряд авторов осознаёт проблему они открыто об этом говорят. Их беспокоит уничижение искусства, грядущий закат книгопечатного дела и ожидаемая смена парадигм. Казалось бы, им и следует показать на личном примере, каким образом нужно создавать художественные произведения, но они этого не делают.
Пусть читатель сам решает, какие книги ему читать. Предлагаемый анализ тридцати произведений последних десятилетий может послужить вводным материалом для дальнейшей проработки обозначенной проблематики. Впрочем, факт отрицания заслуг авторов-современников прослеживается на протяжении нескольких веков. Весьма вероятно, выделение «сексуального реализма» в отдельный литературный жанр произойдёт при тех же условиях, согласно которым ныне благостно воспринимаются творения модернистов, абсурдистов и представителей прочих направлений.
29.07.2016 (http://trounin.ru/dmz16)
Антон Чехов «Драма на охоте» (1884)
Кто убил не важно. Важны последствия совершённого преступления. Его мотивы кажутся очевидными. Жертва осознавала до чего её может довести тяга к лучшей жизни. Пострадавших оказалось больше, нежели предполагалось. Былого не вернуть, последствий не исправить драма на охоте превратилась в тюремную драму, послужив в итоге причиной драмы многих. В том числе и тех, кто взялся вспомнить прошлое.
В двадцать четыре года Антон Чехов написал детектив, обозначив в нём все те моменты, которые в дальнейшем он будет закреплять в краткой форме: вялое начало, привлекающая внимание середина и ошарашивание читателя под занавес. Сам Чехов, от лица редактора, делится впечатлениями о «Драме на охоте», высказывая о ней всё то, что подумает читатель, вплоть до финальных выводов, зреющих по мере продвижения по повествованию. Получается, Чехов представил историю пришедшего к нему человека, лишив читателя малейшего права на мнение. Он сам рассказал об огрехах в сюжете и поставил окончательную точку. Читателю осталось лишь определиться с личным мнением и посетовать на жестокости судьбы, играющей с людьми без их на то желания.
А дело происходило следующим образом. К редактору периодического издания пришёл бывший следователь, принеся на досуге написанную им беллетризацию одного случая из собственной практики. Не почёта ради, а сугубо из нужды хотя бы сим способом заработать на пропитание. Такая вводная может иметь место в литературных произведениях, придавая описываемому большую правдивость, но и привнося в повествование ощутимую ложь. Автор должен рассказывать без посредников или иначе преподносить действие. Сам Чехов провоцирует читателя сомневаться в его суждениях, вплоть до того, что именно автор и является преступником, до чего в итоге действие так и не доходит. Как знать, кто в этой истории на самом деле прав, ведь и тот, кто докопался до истины, мог сам её перед этим закопать.
Таковы домыслы читателя, знающего, что художественная литература раскрывает далеко не то, о чём следует думать. Писатели склонны возбуждать интерес приёмами ложной правдивости, налаживая честный диалог с читателем. И читатель верит, хотя должен всегда во всём сомневаться, чего бы происходящее на страницах произведения не касалось. Портреты действующих лиц могут быть правдивы, но в этом никак нельзя убедиться. Пускай герои будут коварными, лишёнными ума, влюблёнными, случайными прохожими с их помощью автор выстроит требуемую историю, причём сделает это довольно жизненно, если исходить из возможности любого стечения обстоятельств.
Читать нужно с середины так заверяет сам Чехов. Если читатель не верит, то, по мере знакомства с произведением, в этом убедится. Заявленная в названии драма случится ближе к окончанию повествования и возродит в читателе едва не истлевшую веру в яркий набор событий и поражающий воображение финал. При всех глупостях, совершаемых действующими лицами, и несуразностях, будто скуки ради привнесённых в происходящее, начинающееся расследование приковывает внимание, предлагая такую цепочку связанных друг с другом происшествий, которую приходится принимать без возражений.