Герцен рассказывает про отца, детство и впечатления от пребывания в Москве. Он едко подмечает натуру москвичей встречать заграничных гостей и лебезить перед ними, что свойственно русским вообще. Касается темы эпидемий. И снова возвращается к критике режима Николая I, припоминая ему его тишайшее поведение во время царствования старшего брата. Восстание декабристов и волнение в Польше пришлись на взросление Герцена, оставив глубокий след не только в его душе, но и наложили отпечаток на политику царя: появились политические преступники, начался террор, стало труднее получить образование в университетах. Жизнь менялась, по мнению Александра, в худшую сторону. Если не пытаться искать положительных эпизодов, то всё действительно было так, как говорит о том Герцен.
Особо живописует Герцен о пребывании в заключениях и ссылках. Он скрупулёзно отображает всё, что с ним происходило. Ему припоминаются мельчайшие детали, даже совершенно малозначительные, важные лишь для биографов (чьи труды бесполезны, когда для внимания доступны девять частей «Былого и дум»). Александр сидел, сперва восемь дней, а затем семь месяцев, якобы не понимая почему, с иронией описывая холодные камеры и бурные попойки с сокамерниками. Герцен юлит и преподносит себя в лучшем виде, порицая царских работников за сумасбродство и чуть ли не называя их прямо кретинами, видя в их работе бесполезную составляющую, поставленную на государево довольствие.
Ссылка в Вятку и во Владимир-на-Клязьме не повлияла на его мировоззрение. А может и повлияла. Всё-таки «Былое и думы» Герцен писал спустя десятилетия, подходя к отображению былого с позиций созревшего для обстоятельных дум человека. В плане бытописания пребывания в отдалённых от центра страны городах, он довольно сух и отходит от размышлений, заполняя страницы подобием беллетристики, заменяя личное мнение жизнью литературного героя.
Что касается отношений Герцена с будущей женой, то они написаны в той же сухой манере. Надо полагать, он вёл дневник, помогавший ему в написании третьей части «Былого и дум». Читатель видит основательно отдалившегося от политики человека, занимающегося в ссылке многим, но его голова свободна от мыслей общественного толка. Герцен сконцентрировался на взаимоотношениях с Натальей Захарьиной, будто писал любовный роман.
07.08.2016 (http://trounin.ru/herzen54)
Анна Бердичевская «Крук» (2015)
Жизнь проходит, оставляя в душе человека след. И порою хочется ему рассказать о тревогах, переживаниях и выводах, направляя взор новых поколений на дела прошлого. Желание настолько сильное, что не имеет значения форма подачи, поскольку важнее своими словами отразить важнейшие из событий, какие могли произойти и повлиять на мировоззрение автора. В случае Анны Бердичевской на помощь пришла атмосфера клуба «Крук», посетители которого разговаривают между собой, покуда вспоминается некогда происходившее. Читателю стоит сразу определиться с отношением к произведению Бердичевской, учитывая малую художественную ценность при преобладании описательной исторической составляющей. Это не учебник, но книга к тому стремящаяся.
Жизнь проходит, оставляя в душе человека след. И порою хочется ему рассказать о тревогах, переживаниях и выводах, направляя взор новых поколений на дела прошлого. Желание настолько сильное, что не имеет значения форма подачи, поскольку важнее своими словами отразить важнейшие из событий, какие могли произойти и повлиять на мировоззрение автора. В случае Анны Бердичевской на помощь пришла атмосфера клуба «Крук», посетители которого разговаривают между собой, покуда вспоминается некогда происходившее. Читателю стоит сразу определиться с отношением к произведению Бердичевской, учитывая малую художественную ценность при преобладании описательной исторической составляющей. Это не учебник, но книга к тому стремящаяся.
В самом деле, к чему старается подвести внимание читателя автор? Анна говорит про национальные особенности участников повествования, разводит толки вокруг азартных игр, вспоминает «11 сентября» и «Норд-Ост», вдаётся в игровой процесс «тетриса» и «косынки», на пальцах объясняет «теорию струн», уходя в рассуждения о фотонах, вплоть до информации о пирамидах. Бердичевская исходит от необходимости оставить память о некогда имевшем значение и о чём-то, что будет иметь значение всегда. Чем при этом занимаются действующие лица не так-то уж и важно, ведь вся их жизнь на фоне воспоминаний не представляет никакой ценности, с кем бы они не контактировали и какой вес в обществе ныне не имели.
Убежать от действительности остаётся лишь в горы, причём швейцарские. Любой россиянин может себе это позволить, не испытывая особых проблем. А если не может значит не хочет составить компанию героям повествования. И выбор падает на Юрские горы, в силу того, что автору необходимо показать эрудированность, привязав отсылку к Юрскому периоду, славному динозаврами. И чем действующие лица в горах будут заниматься аналогично не так важно, как того бы хотелось читателю. Герои могут ждать, томиться, развлекаться или предаваться воспоминаниям их быт уныл и не несёт ничего, кроме полезной информации, любезно поставляемой автором.
Герои повествования могут собраться за столом, продолжая вести умные речи. И снова читатель не будет понимать, к чему ведёт автор и какие выводы из прочитанного следует извлечь. Прошлое остаётся прошлым, каким образом не привязывай его к воспоминаниям. За давностью времени все прожитые некогда события претерпевают изменения и подаются в более мягком виде, вызывая сожаление и бесконечную грусть, в силу тяжести их восприятия, или вызывая сосущую сознание ностальгию по прекрасному, такому детскому и наивному, но всё равно желанному.
Так построен «Крук». В произведении нет ничего хулиганского, как можно подумать, проявив некоторые способности к лингвистике. Как нет и воронов, чьё прозвание в ряде славянских языков аналогично названию того клуба, в котором с первых страниц собираются действующие лица.
Кто бы не советовал «Крук» к чтению должен представлять, зачем данное произведение советовать читать. Если вспомнить о былом, ещё раз взгрустнуть и податься куда-нибудь подальше от России подойдёт идеально. Если прикоснуться к российской беллетристике, номинированной на литературную премию уместно в рамках понимания текущего положения. Если просто развлечь себя на пару дней только коли появится на то желание.
Допустим, желание появилось. Следует учесть склонность Анны Бердичевской к воспоминаниям, громким событиям, бытовым увлечениям. Всему этому уделено больше места на страницах, нежели сюжету вообще. А потом Швейцария, горы, посиделки за столом и ощущение недосказанности.
08.08.2016 (http://trounin.ru/berdichevsky15)
Роберт Янг Рассказы (195684)
Мир устроен просто. Зачем искать новое, когда следует исходить из старого? Все преобразования в итоге выведут человека туда, откуда он начал, то есть превратят его в звёздную пыль. А пока есть время взгрустнуть над людской жадностью, свести удивительное к обыденному и предаться сентиментальности, особенно если появилась возможность ознакомиться с рассказами Роберта Янга. Мир действительно устроен просто. Янг как раз исходит из старого. Для него человек был и останется космической пылью. Всё остальное сугубо атмосферы ради, ведь Роберту удалось нащупать ту точку для читательского восприятия, должную именоваться интерактивным включением, поскольку внимающий историям Янга чувствует себя их участником: он удивляется, плачет и улыбается от переизбытка даруемых автором эмоций.
Особое место в творчестве Янга занимают фантастические сюжеты, но более других примечательны те, что задействуют в себе элемент перемещения во времени. При грамотном подходе подобные истории можно превратить в изысканное пиршество, окрыляющее разум и осветляющее ум. Показывая былое, Роберт плетёт интригу, устраивая встряску читателю по ходу всего повествования. Остаётся недоумевать откуда он мог такое предполагать?
Можно допустить, будто темпоральная фантастика станет реальностью. Это создаст серьёзные проблемы человечеству. Жизнь изменится кардинально. Историю станут изучать наглядно. Но человек останется человеком, всегда интересовавшимся тем, мимо чего ему следует проходить, лишний раз не задевая. У Янга действующие лица склонны к решению проблем, предпочитая разбираться в их причинах на месте. Читатель будет удивлён предположениям автора касательно происхождения кроманьонцев, как и могуществу Марса порядка семидесяти миллионов лет назад. Человек обязательно со всем разберётся, чтобы позже обнаружить истину, всегда ему бывшую известной.
Янг не только перекраивает восприятие реальности, он искажает мировосприятие действующих лиц, позволяя им самостоятельно приходить к требуемым заключениям. Порой решение парадоксов времени выставляется автором в виде причуд физических законов, при умелом применении способных дать результат, над которым рядовой читатель и не стал бы задумываться. Если Янг не задавался научной проблематикой, то нисходил до обыкновенных человеческих чувств, нуждающихся в правильном последующем движении, чему на помощь приходят добрые существа, в том числе и инопланетяне, дающие право переосмыслить себя и наконец-то сделать верный шаг.
Именно умение Янга преподносить истории под видом всегда присутствующего рядом красит его рассказы. Иногда поведение действующих лиц не удостаивается положительной оценки. Читателю могут не понравиться фривольные поступки или своеобразная брутальность. Делать выводы преждевременно, если текст не дочитан до финальной точки. Тогда и измены мужа оказываются во благо, и отказ от отношений с привлекательной девушкой укладывается в рамки понимания адекватности.
Роберт Янг чаще смотрел в многообещающее будущее, в котором человек не подвергнется трансформациям, а останется таким же туповатым созданием, желающим удовлетворять в первую очередь собственные желания, а потом уже думать обо всё остальном. Это касается уничтожения природных ресурсов на планетах, погружения в мир иллюзорного восприятия действительности, отрицания высокой морали. Человечество погрязнет в тяге к получению удовольствий, начнёт ещё больше ценить низкопробное искусство, умственно помешается, озаботится надуманными проблемами, а заботу о подрастающих поколениях переложит на единый стандарт.