21.08.2016 (http://trounin.ru/haggard93)
Владимир Кравченко «Не поворачивай головы. Просто поверь мне» (201316)
Построение отечественной прозы пропитано переживаниями прошедших периодов жизни. Владимир Кравченко делится с читателем сугубо личным, почти интимным. Он помнит себя проходящим армейскую службу на Байконуре, помнит себя и в качестве редактора в издательстве «Молодая гвардия». Минули годы и пришла пора рассказать о былом. Владимир считает, что это достойно внимания. Возможно и так, если полностью довериться автору и принять его воспоминания за исходные данные, где могут иметься вливания художественности. Не обошлось без переложения исторических фактов, также существенно значимой особенности российской прозы первых десятилетий XXI века.
Роман «Не поворачивай головы. Просто поверь мне» пока не увидел свет в виде отдельно изданного произведения. Он продолжает покоиться на страницах журнала «Знамя» и, со слов автора, включает в себя ранее опубликованный рассказ «Тбилиси Баку-86». Роман привлекает к себе благодаря вхождению в длинный список премии «Ясная поляна». Название происходит от игры, построенной на необходимости доверять словам собеседника, не проверяя их на правдивость. Поэтому не стоит искать в произведении Владимира Кравченко правдивого изложения прошлого следует именно поверить.
Коли Кравченко настаивает на доверии, читатель безусловно верит, с лёгкостью принимая авторское трактование жестокости армейской жизни, отчасти уникальной в виду службы на космодроме, но сохраняющей все особенности нахождения среди агрессивно настроенных людей, вымещающих накопившуюся злобу на молодых сослуживцах. Главному герою повествования от нападок всегда помогало жизнеописание замечательных людей, а именно Льва Толстого, поскольку не было ничего лучше, что могло смягчать удары.
Армия минует, но навсегда останется в душе, побуждая к ностальгии. Какими бы будни не запомнились, они всегда будут вызывать трепет, неся в себе больше приятных моментов, нежели отрицательных. Владимир с удовольствием возвращается в места службы, отмечая произошедшие изменения.
Ярких моментов в жизни Кравченко происходило достаточное количество. Разумеется, армия самое яркое из них. Впрочем, и без армии ему есть о чём вспомнить. Касается ли это взаимоотношений с девушками или впечатлений от особенностей висельников всем он делится в равной степени одинаково. Отчего-то Владимир в рассуждениях порой уходит в совсем уж далёкие от него события, словно пришедшиеся к слову, хотя никакого влияния на повествование не оказывающие.
Читатель с сочувствием принимает воспоминания Кравченко о советском времени, когда Владимиру приходилось лично перепечатывать запретную литературу, как вообще было тяжело доставать книги. С таким же сочувствием воспринимает укоры в сторону тех писателей, кому Кравченко позволил выделиться, а после был ими забыт или вовсе подвергался ими осуждению.
Рассказав про основное, Владимир начинает отдаляться, рассуждая не просто о чём-то, а совсем не о чём-то явном. Понятно, ему хотелось поделиться впечатлениями, он продолжает играть с читателем, не позволяя тому поворачивать голову. Пусть в повествовании усиливаются позиции Достоевского и Толстого, а то и их потомков, вполне себе Толстоевских; заново переосмысливается поступок Гаврилы Принципа в отношении эрцгерцога Франца Фердинанда; космонавты традиционно смотрят «Белое солнце пустыни» и мочатся на колесо по дороге перед взлётом; Параджанов оказывается в опале после неосмотрительных высказываний. От этих элементов повествования никуда не денешься.
Конечно, не расскажешь о подобном романе в ином ключе. Авторская точка зрения не может быть подвергнута сомнению, хотя бы на основании того, что каждый человек имеет право на собственное мнение, если оно не расходится с нормами морали. У Владимира Кравченко всё укладывается в рамки дозволенного. Его жизнь была такой другой не будет. Может его современники будут заинтересованы им, тогда «Не поворачивай головы. Просто поверь мне» будет иметь весомое значение для выработки отношения к автору.
22.08.2016 (http://trounin.ru/kravchenko16)
Владислав Бахревский «Рассказы о героях Великой Отечественной» (2014)
Разве можно рассказать о событиях Великой Отечественной войны во всех подробностях, изыскав наиболее пронзительные примеры человеческого мужества, стоявших до последнего и шедших вперёд на врага людей? Владислав Бахревский взялся донести для подрастающих поколений суровую правду былых будней, когда отвагу проявляли зрелые мужи и совсем ещё зелёные девчонки. Советскому Союзу пришлось тогда опереться на народы его населявшие они в едином порыве, отринув разногласия, отстаивали страну перед лицом иноземного захватчика. Не обо всех и не самыми яркими словами, но Бахревский воссоздал подвиги на бумаге.
Слог позднего Бахревского остаётся сухим это печальный факт. Испарились краски, уступив место наработанным приёмам создания художественных произведений. Внутренне читатель понимает: Владислав искренен, ему больно вспоминать эпизоды из собственного детства, он желает показать детям пример настоящей жизни, далёкой от пустой отупляющей суеты нынешней действительности. И ведь у него это получается, учитывая чрезмерное предвосхищение чужих поступков, возможно более героических, нежели они предоставляются читателю. Как с этим не согласишься, если человек мужественно преодолел преграду и был сражён пулей спустя несколько дней, а автор не решился сказать об этом более сообщённой тут информации.
Владислав, помимо патриотизма, защищает многообразие народов, составлявших Советский Союз. Он говорит об этом прямым текстом, приводя в пример героизм калмыков, кабардинцев, якутов и всех остальных народов, никак не выделяя заслуги русской нации, на долю которых пришлась лавинная доля отваги. Конечно, Бахревский обо всех рассказывает, в равной степени говоря о заслугах. Для него нет разницы, погиб человек за важное дело или за сущую нелепицу, когда старание помочь своим раньше времени было обезврежено противником. Как раньше превозносили героизм без чёткой детализации, так и Бахревский его превозносит, аналогично обходя важные подробности.
Мало кого Владислав осуждает, чаще находя ободряющие слова. Мехлис их определённо не заслуживал, став единственным, кто удостоился авторского порицания. Разумно было использовать в повествовании и элемент героев с приставкой «анти», вносивших разлад в веру людей, разрушая их порывы действовать во благо, самым грубым образом расправляясь с теми, кто мог проявить себя, но судьбою было суждено иное. Покуда в генералы выбивались из солдат, кто-то мог им в этом помешать. История расставила всё по нужным местам, в том числе и тех, кого потомки чтут и кого осуждают.
Есть рассказы о героической обороне, бесстрашном форсировании болот, побегах из лагерей, тружениках тыла, голодающих блокадниках, возвышенных чувствах творческих людей. Бахревский хотел рассказать о многом. К сожалению, Великая Отечественная война не может быть описана кратко для этого нужно создавать монументальный труд. Но и он не раскроет достаточное количество аспектов, чтобы можно было увидеть все важные события разом.
Со своей задачей Владислав безусловно справился. Дети обязательно будут гордиться людьми, чья отвага спасла страну от захватчика. Не так важно кто именно и ценой чего он этого добился нужно осознать сам факт единства перед опасностью. Государственные образования всегда терпели крах, стоило им разойтись во мнениях. Граждане Советского Союза себе такого позволить не могли: их слили в единую массу, дав право на лучшую жизнь. Можно согласиться, что были тогда существенные проблемы, портившие жизнь населению. Но скажите честно, когда их не было? И будет ли их меньше, если с ними всё-таки справиться?
Сожалеть остаётся о другом когда врага нет, тогда народ сам себе враг. И чтобы не было внутренних противоречий, нужно иметь пример перед глазами. Бахревский именно о нём напомнил читателю. Посему рознь долой настало время объединять человечество в единое государство, может тогда-то и исчезнет слово «война».
22.08.2016 (http://trounin.ru/bakhrevsky14)
Еврипид Трагедии. Часть 1 (438414 до н.э.)
Эсхил позволил на сцене присутствовать двум актёрам, Софокл увеличил их количество до трёх, а Еврипид предпочёл минимизировать значение хора. Именно в такой последовательности видоизменялась древнегреческая трагедия. Предводитель хора ещё не утратил своего значения, продолжая выступать в качестве связующего звена между действующими лицами, поясняя для зрителя происходящее. Это позволило сделать представление более содержательным, что отрицательно сказалось на самом Еврипиде современники совершенно не ценили его новаторский подход.
Предводитель хора, он же Корифей, не отмечается в качестве действующего лица. При этом без него не обходится ни одна трагедия Еврипида, но не стало бы хуже, отсутствуй он вообще. Поведение данной сценической фигуры разбавляет повествование, озадачивая зрителя высказываниями в пустоту. Под Корифеем можно понимать мысли участвующих в диалогах, поскольку редко кто замечает предводителя хора, как и сам хор, имеющий значение в начале и конце представления, оставаясь в остальных эпизодах немым.
Еврипид не мог кардинально изменить происходящее на сцене. Ему было под силу ввести дополнительных актёров, либо выделить для этого участников из хора, подобно Корифею. Еврипиду нельзя было избавляться от хора, ибо тогда трагедия являлась преставлением, обязанным развлекать зрителя, в том числе и музыкальной составляющей.
Содержание трагедий Еврипида построено на задействовании мифологии. Снова зритель узнаёт новые факты из жизни героев прошлого. Причём стоит обратить внимание на авторский приём, активно им используемый. Еврипид искажал устоявшееся представление о былом, представляя всё в ином виде. Действие его произведений можно считать продолжением ранее написанных Эсхилом и Софоклом трагедий, расширяя их понимание.
Содержание трагедий Еврипида построено на задействовании мифологии. Снова зритель узнаёт новые факты из жизни героев прошлого. Причём стоит обратить внимание на авторский приём, активно им используемый. Еврипид искажал устоявшееся представление о былом, представляя всё в ином виде. Действие его произведений можно считать продолжением ранее написанных Эсхилом и Софоклом трагедий, расширяя их понимание.
Судьбоносное для Древней Греции стояние под стенами Трои привело к ряду последствий, наиболее примечательным из которых является гнев Аполлона на царя Агамемнона, вследствие чего последний убил дочь, потом его же убила жена, а сын отомстил за отца. Софокл в трилогии «Орестея» подробно сообщил детали происшествия, чего Еврипиду показалось мало, благодаря чему зритель получил возможность шире понять злокозненность судьбы, породившей горе на пустом месте, чтобы по окончанию мытарств задействованных в цепочке событий исторических личностей выяснить обстоятельства да посетовать на поступки богов.