Всё не так уж сложно, если задуматься. Нужно говорить и не скрывать мыслей от родственников, знакомых и случайных встречных. Не надо копить в себе, скрытничать, строить в одиночку планы на будущее и тем более без посторонней помощи добиваться их осуществления. Не надо верить, будто молчание золото. Молчание может оказаться составной частью взрывного механизма, другим элементом которого является сам человек.
В сборник «Слишком много счастья» вошли следующие рассказы: Измерения, Вымысел, Венлокский кряж, Глубокие скважины, Свободные радикалы, Лицо, Есть такие женщины, Детская игра, Лес, Слишком много счастья.
28.09.2016 (http://trounin.ru/munro09)
Ли Юй «Полуночник Вэйян» (1657)
Жить нужно так, чтобы получать удовольствие. Вроде нет в этом высказывании противоречия. Вкусно ешь, борешься с красавицами и рассказываешь о свершениях другим. А ежели взглянуть с вершины прожитого опыта, то замечаешь несоответствие достигнутого результата конечным целям. Да, жизнь удалась мечты сбылись, но о подводном течении мало кто вспомнит. Тишь на поверхности ничего не говорит о внутренних процессах. Буря сменяет бурю, трагедия расцветает на трагедии, будучи порождёнными желаниями одного единственного отростка, побуждающего человека совершать поступки, за которые приходится расплачиваться до гроба. Кто-то скажет, Ли Юй написал незамысловатую эротическую прозу, и ошибётся. Мораль его произведения будет понятна всем усмиряй плоть и слушайся мудрых, иначе смерть не заставит ждать, либо она придёт, чтобы оскопить похотливых.
Красавец Вэйян задумал прослыть ценителем женской красоты и борцом постельного ринга. Он не ставит иных задач, кроме задуманных. Не требуется ежедневно совершать однотипные обязанности, когда естество призывает оставить дома целомудренную жену и податься налево, дабы найти умелых женщин, чьи навыки позволят избавиться от накопленной сексуальной энергии. Не скажешь, будто Вэйяна не устраивало положение благоверного мужа, да и жена со временем войдёт во вкус, доставляя удовольствие супругу. Суть предлагаемой читателю истории побуждает главного героя пойти против семейных ценностей и попробовать себя с другими представительницами противоположного пола.
Соитие есть лекарство. Так Ли Юй зачинает историю похождений Вэйяна. И не было бы ничего примечательного, не привнести автор в произведение наставление молодым, дав им наглядный пример. Когда нет преград и всё кажется легкодоступным, тогда могут ли подействовать слова о необходимости смирять желания? Или о предпочтении отстранённого созерцания действительности, вместо активных действий и личного участия? Для наглядного доказательства бесплотности похотливых устремлений Ли Юй написал «Подстилку из плоти», таково иное название «Полуночника Вэйяна».
Не счесть способов прожить жизнь, если речь идёт о Китае. Часть его населения ратует за буддизм, другая за даосизм, иные предпочитают нечто своеобразное. Например, главному герою произведения судьбой предрешено попасть в храм, посетительницы которого желают забеременеть. Как тут не развернуться Вэйяну, видящему женщин, готовых на всё ради зачатия. И как не найти ему среди посетительниц самую красивую женщину, обязанную стать его очередной женой? Он будет стараться, участвовать в играх, «добывать огонь в дальних горах», не прекращая борьбы.
Эротическая составляющая обширна. Конечно, Ли Юй однотипно описывает сцены, где-то приукрашивает, а чаще и вовсе описывает неподвластное человеческому телу. Нужно не упускать из внимания сюжет. Помимо Вэйяна задействованы персонажи, движимые различными побуждениями, в том числе и местью, поскольку не всякий мужчина способен без возражений принимать крах семьи во имя чьих-то похотливых устремлений. И вот на этом фоне Ли Юй создаёт подлинную драму, поучительно демонстрируя печальный итог бездумного воплощения задуманного без предварительного обдумывания.
Вэйян видит осуществление своих желаний, он не встречает сопротивления и успешно продвигается вперёд. Над ним нависло наставление монаха, пытавшегося образумить пыл главного героя. Промежуточные достижения не дают представления о заключительном результате, словно подтверждение мысли о проигранном сражении, как не имеющим значения для победы в войне. У Вэйяна наоборот его борьба даёт ему возможность ощущать себя хозяином положения, но он всё-таки обязан проиграть. Другого быть не может вера в это крепнет день ото дня. Ли Юй закрепил надежду на благоразумие среди людей, пускай поздно, но всегда приходящего.
29.09.2016 (http://trounin.ru/liyu57)
Дмитрий Мережковский «Смерть богов. Юлиан Отступник» (1895)
Цикл «Христос и Антихрист» | Книга 1
Боги сменяют богов старые умирают или оказываются в услужении у новых. Чем прежние были хуже и отчего потребовалось изменять воззрениям? Об этом можно судить по художественному произведению Дмитрия Мережковского, рассказавшего читателю про становление христианства, дотоле гонимого, а после самого ставшего гонителем языческих культов. Император Константин I Великий укрепил веру ариан, Констанций II упрочил положение христиан, а после Юлиан II за два года правления ввёл широкие послабления для всех религиозных течений, подавив доминирование сторонников единосущной Троицы. Что его к тому сподвигло?
Способ изложения истории у Мережковского примечателен стремлением отталкиваться при повествовании от деталей. Только обстоятельство конкретной вещи имеет значение, тогда как весь остальной текст служит мостиком к следующему обстоятельству. Дмитрий словно рассматривает картины и делится увиденным, настолько сюжет насыщен подробностями быта людей того времени. Мельчайшая деталь приковывает внимание убери из текста, как её место займёт другая. Не каждый читатель готов внимать подобной повествовательной особенности, но нужно пропустить через себя посторонние мысли о невнятности авторской манеры, напоминающей разговор себе под нос.
Возможно Мережковский не набил руку, всё-таки «Юлиан Отступник» был в числе первых его крупных художественных произведений, заложивший, по мнению современников и потомков, основу для становления Дмитрия в качестве философа, разрабатывавшего идею Третьего Завета. Это всё будет потом, а пока читатель знакомится с историей императора, с детских лет не принимавшего христианских убеждений и желавшего вернуться к верованиям предков. И многое тому способствовало кто в твёрдом уме поверит мистификациям?
Мережковский показывает Юлиана храбрым человеком. Он не боялся бросить вызов, умея побуждать людей совершать невозможное. Сызмальства Юлиан приучил себя к солдатскому образу жизни, пошёл по военной стезе и успешно боролся впоследствии с варварскими племенами Европы и государственными образованиями Азии. Его энергии хватило бы и на усмирение амбиций христиан, живи он дольше. Только мало кто из римских императоров отличился долголетием, чаще они погибали в результате интриг. Например, Констанций II на пути к единоличному правлению устранил братьев Константина I и семерых двоюродных братьев. Сам же умер от лихорадки, что может быть, хоть и сомнительно. Такие же сомнения вызывает смерть Юлиана, согласно Мережковскому павшему от ран. Как было в действительности неизвестно.
Так почему Юлиан не верил ни арианам, ни сторонникам Никейского символа веры? Если принимать за истину текст произведения «Смерть богов», то причина крылась в наглядном сломе традиций, когда живы были веровавшие в иное понимание мироустройства их речи служили весомым аргументом в споре о божественных материях, порождённых богословскими прениями, бурно протекавшими последующие три века, вплоть до иконоборчества. Мережковский не упоминает корней христианской религии, не придавая значения, откуда пошло понимание единого бога, он лишь даёт представление читателю о замене языческих верований иным толкованием сущего. Поэтому его Юлиан видит происходящее в настоящий момент, вследствие чего склонен идеализировать прошлое.
Герой Мережковского живёт идеей, страстно за неё борется и заботится о целостности страны. Он видит бесчинства среди сограждан, смиряет агрессию соседей и вводит в обиход религиозную терпимость. Так ли важно, о чём говорится в священных книгах, если их содержание при трактовке принимает извращённый вид? Юлиан тоже не мог этого понять, предпочитая допустить многообразие форм осмысления бытия. Боги в его понимании умереть не могли, они продолжали существовать. Гонениям подвергались их последователи, самостоятельно выбравшие кому верить. Много позже византийцы поймут важную роль религии она позволяет обезопасить границы от врагов, будучи уже их религией. Впрочем, мысль человека не останавливается на месте, а значит и христианство будет развиваться дальше, изменять старое и привносить новое.
30.09.2016 (http://trounin.ru/merezhkovsky95)
Октябрь
Игорь Шкляревский «Золотая блесна. Книга радостей и утешений» (2016)
Все мы к чему-то стремимся, ставим цели и стараемся их выполнять. Спокойное созерцание происходящего не наш удел. Может быть потом, когда задуманное осуществится, тогда настанет время для понимания некогда сделанного. Но и в таком случае движение вперёд будет продолжено, покуда не придёт осознание бесполезности борьбы за результаты итог устремлений был и будет один, именуемый концом дней наших. Именно так думается, стоит взять в руки произведение умудрённого жизнью человека, много повидавшего и, надо думать, ещё больше переосмыслившего. Ныне он позволяет себе вспомнить былое, сходить на рыбалку или за грибами, не придавая значения ударяющемуся из крайности в крайность обществу.
«Золотая блесна» Игоря Шкляревского воистину является книгой радостей и утешений. Она написана языком повседневности, отражает мысли автора и не содержит выдуманных историй. Читатель не найдёт художественной обработки текста, скорее его ждут воспоминания и впечатления. В поисках ответов Шкляревский погружается в прошлое, приводя выкладки, причём он не ограничивается разбором возникновения и развития ловли нахлыстом, его изыскания распространяются и на литературу, вплоть до Гомера.
Форель и сёмга будут обязательно Игорем пойманы. Впрочем, важнее процесс, а в случае успешной ловли, то и наваристая уха. Подкрепившись с автором, читатель отправится в поход за грибами, переночевав перед этим в стоге сена коленками наружу, дабы не засыпать крепко и по первой росе собрать обильный урожай. Радости и утешения дают о себе знать с каждой страницы, побуждая к думам о низменности иных желаний, кроме удовлетворения простейшего, так редко доступного помыслам урбанизированного человека.