Следователь в «Фокуснике» выполняет функцию присутствующего лица, что просто обязано существовать и противодействовать. Его портрет далеко не так важен, а его методы работы тоже остаются на уровне желаемой борьбы за справедливость. Извращённое понимание реальности присутствует и в нём, только следователь является рядовым членом общества: послушным и исполнительным. Его поступки могут восприниматься с восторгом, однако он выполняет свою работу, за которую получает деньги, не испытывая при этом никакого морального удовлетворения, скорее живя без определённой цели, имея срочное задание, о котором ему приходится думать постоянно. Удивительно, что в столь насыщенном событиями мире, следователи всегда имеют возможность сконцентрироваться на определённом конкретном задании, не отвлекаясь на другие. Сколько маньяков в городе столько и противодействующих им сил порядка. Конечно, это стереотип художественной литературы, упрощающий демонстрацию любой истории, что по составу действующих лиц ещё как-то различается, но внутреннее понимание остаётся точно тем же.
Следователь в «Фокуснике» выполняет функцию присутствующего лица, что просто обязано существовать и противодействовать. Его портрет далеко не так важен, а его методы работы тоже остаются на уровне желаемой борьбы за справедливость. Извращённое понимание реальности присутствует и в нём, только следователь является рядовым членом общества: послушным и исполнительным. Его поступки могут восприниматься с восторгом, однако он выполняет свою работу, за которую получает деньги, не испытывая при этом никакого морального удовлетворения, скорее живя без определённой цели, имея срочное задание, о котором ему приходится думать постоянно. Удивительно, что в столь насыщенном событиями мире, следователи всегда имеют возможность сконцентрироваться на определённом конкретном задании, не отвлекаясь на другие. Сколько маньяков в городе столько и противодействующих им сил порядка. Конечно, это стереотип художественной литературы, упрощающий демонстрацию любой истории, что по составу действующих лиц ещё как-то различается, но внутреннее понимание остаётся точно тем же.
Простого не бывает, а сложности мы создаём сами: «Фокусника» можно прочитать без лишних мыслей о сущности бытия и получить удовольствие, а можно самостоятельно задать себе тему для рассуждения, находя совсем не то, что хотел сказать автор.
28.03.2015 (http://trounin.ru/souvira12)
Андрей Струтынский «Электрокардиограмма. Анализ и интерпретация» (2012)
Одно изобретение позволяет совершить сотни новых изобретений. Человечество, осознав принцип работы электричества, моментально распространило это знание во всевозможные сферы жизни. Важное смогла извлечь и медицина. Большую пользу электричество принесло в понимание работы сердца, чья активность напрямую связана с физическим явлением, порождающим электрические импульсы, вызывающие сокращение мышцы, обеспечивая бесперебойное функционирование органа. Цепочка учёных из Габриэля Липпмана, Огастеса Уоллера и Виллема Эйнтховена позволила появиться на свет электрокардиографии, ныне являющейся одним из важнейших диагностических исследований пациента.
Андрей Струтынский предлагает ознакомиться с лаконичной монографией, дающей читателю наиболее полное понимание для интерпретации электрокардиограммы. Длинная лента из двенадцати отведений, содержащая на себе именно тот момент, который больше всего интересует медиков, чья прямая обязанность заключается в умении правильно понимать полученный результат. На первый взгляд кажется, что очень трудно запомнить все особенности отклонений от нормы, а при внимательном изучении и вовсе пропустить критические детали, от которых зависит возможность спасти человеку жизнь. Безусловно, с электрокардиограммой проще разобраться кардиологу, в обязанности которого входит понимание любого аспекта, связанного с записью работы сердца. Всем остальным медикам считается необходимым знать основы. А рядовой человек вполне может обойтись и без умения «читать плёнку». Определённое дело лучше получается у того, кто им занимается постоянно, так и с умением интерпретировать электрокардиограмму.
Верить или не верить лечащему доктору личное дело каждое. Кардиологи тоже могут ошибаться, поскольку не всегда удаётся понять все особенности получившейся записи, ведь на конечный результат может повлиять многое, включая неучитываемые помехи. Монография Струтынского тем и хороша, что позволяет быстро понять принципы записи, а также даёт узконаправленное понимание природы каждого отклонения и тех изменений, что скрываются за патологически изменёнными зубцами. При этом Струтынский не даёт основ оказания необходимой медицинской помощи, полностью опуская данную информацию. И это правильно, изначально заявлен только анализ и интерпретация, а загружать книгу дополнительной информацией, которую можно легко оспорить, точно не стоило.
Если сердце человека бьётся, значит на записи электрокардиограммы будут присутствовать комплексы из зубцов, правильное понимание которых следует знать. Не всякое их положение является благоприятным, но их наличие уже хотя бы говорит, что пациент живой, а это облегчает работу медицинскому персоналу. Кроме остановки сердце может биться без определённого ритма, либо быстро или слишком медленно, а может биться через раз, через два, а то и через три раза всё это относится к патологиям, выявить которые помогает именно кардиограмма. Отдельного внимания заслуживает описание угрожающих жизни состояний, к которым относится ишемия сердечной мышцы, то есть ограниченное питание кровью, а то и вне питания вовсе, в результате чего развивается некроз, то есть отмирание ткани, вследствие чего сердце уже никогда не будет работать в прежнем нормальном ритме, оставив в будущем на последующих записях электрокардиограммы напоминание о себе. Всё это надо уметь грамотно интерпретировать.
Если сердце человека бьётся, значит на записи электрокардиограммы будут присутствовать комплексы из зубцов, правильное понимание которых следует знать. Не всякое их положение является благоприятным, но их наличие уже хотя бы говорит, что пациент живой, а это облегчает работу медицинскому персоналу. Кроме остановки сердце может биться без определённого ритма, либо быстро или слишком медленно, а может биться через раз, через два, а то и через три раза всё это относится к патологиям, выявить которые помогает именно кардиограмма. Отдельного внимания заслуживает описание угрожающих жизни состояний, к которым относится ишемия сердечной мышцы, то есть ограниченное питание кровью, а то и вне питания вовсе, в результате чего развивается некроз, то есть отмирание ткани, вследствие чего сердце уже никогда не будет работать в прежнем нормальном ритме, оставив в будущем на последующих записях электрокардиограммы напоминание о себе. Всё это надо уметь грамотно интерпретировать.
Приятно иметь при себе подобное пособие, над созданием которого действительно трудились, делая всё возможное для наиболее детального отображения и более доходчивого понимания даже тем медикам, которые с трудом могут понимать электрокардиографию и всё, что с ней связано. Очень тяжело «читать плёнку», если ты это делаешь крайне редко, а важные особенности улетучиваются из кратковременной памяти. Струтынский создал некое подобие шпаргалки, куда следует заглядывать периодически, чтобы освежить память.
Так много всего вокруг, так трудно всё усвоить, настолько всё усложняется. Электрокардиография будет продолжать развиваться, а может ей на смену придёт другая наука, более достоверная. Всё в руках учёных, им вечный почёт и уважение за труд.
29.03.2015 (http://trounin.ru/strutynsky12)
Лев Толстой «Война и мир» (1869)
«Война и мир» это рефлексия Льва Толстого, рассматривающего под увеличительной лупой последствия Великой Отечественной войны; в какой-то мере является попыткой переосмыслить случившееся. С 1812 года минуло пятьдесят пять лет, сам Толстой рос и воспитывался в среде постоянных обсуждений, когда речь обязательно заходила о недавних событиях, результатом которых стало взятие Москвы французами, а также реально нависла угроза утраты государственности. Российская Империя сумела перебороть саму себя, противопоставив сопернику именно то, за что никто Россию собственно и не любит: климатические особенности, людское терпение до последнего взрывного момента и способность переварить любую чужую культуру, умело вплетая заимствованное в повседневный быт, не впадая в зависимое положение. Написать обо всём этом книгу было просто необходимо. И чем монументальнее получится полотно тем лучше. Лев Толстой споро взялся за дело, но выполнил его не очень хорошо. Может тут сказалось не слишком умелое использование собранного материала, либо литературный опыт был недостаточным, из-за чего роман «Война и мир» превратился не просто в окно человеческих судеб, а в нечто сумбурное и чересчур насыщенное лишними деталями.
Русское общество начала XIX века активно пожинало плоды петровских реформ, чей топор пробил рубеж неприятия европейской культурой дикой неотесанной Руси, чьи порядки ничего кроме шока вызвать не могли. Хоть Пётр и не преследовал никаких мыслей об евроинтеграции, поскольку его главной заботой было наверстать разрыв в технологиях, способных в недалёком будущем позволить России занять лидирующие позиции на суше и на море. Достаточно было двадцати с лишним лет, чтобы уже не топором, но молотком заколотить брешь, повернувшись к Европе задом, которая уже сама должна была проявлять инициативу. К сожалению, за великими делами следуют дела разжиревших на харчах людей, предавшихся лени и прожиганию достигнутых результатов. Не получилось у России развязаться с Европой, порвав с ней связи. Интеграция только усилилась, что стало особенно заметно в высшем свете, где даже говорить на русском языке считалось постыдным занятием. На место русской речи пришёл французский язык этот момент активно будет обыгрывать Лев Толстой в первых томах книги, с сарказмом показывая попытки князей шутить на тему крестьянства, прибегая к помощи языка простого народа, отчего хохочет окружающий люд, а читатель лишь недоуменно смотрит на такое положение дел, за которое надо краснеть, а не с восторгом взирать на бесконечные танцы и рауты.
Кажется, Россия была практически потеряна сама для себя. Высший свет с успехом получает образование за границей, будто Россия уже не уважаемое всеми самостоятельное государство, а данник некой метрополии, откуда возвращаются назад будто в ссылку, чтобы удручённо взирать на так и не достигшее важных результатов общество, продолжающее оставаться на окраине Европы не только географически, но и духовно. Всё это очень тяжело даётся пониманию, но ситуация складывалась именно таким образом. Однако, Россия не была бы Россией, если не умела правильно переваривать чужеродные элементы, превращая их в достоинства собственной культуры. Пусть высший свет говорит на французском, иная часть говорит на немецком, а кто-то вообще на английском это всё плоды интеграции, наводнившие страну иностранными гражданами, которым было очень трудно усвоить русский язык, отличающийся сложной структурой построения слов и возможностью ставить слова в предложениях в каком угодно порядке. Даже ударение в словах не поддаётся никаким закономерностям. Все эти особенности языка являются прямым результатом развития русского народа, такого же непростого, живущего своим собственным укладом жизни. Война с Наполеоном отнюдь не стала спусковым механизмом для роста славянофильства и самосознания. Дело стоит рассматривать с самой банальной стороны: дети иностранцев уже не так отчужденно смотрели на истинную для них родину, а внуки эмигрантов и того более считали себя именно русскими, а не французами-немцами-англичанами, активно помогая восстановлению величия страны.