26.04.2015 (http://trounin.ru/heinlein55)
Анатолий Ананьев «Танки идут ромбом» (1963)
Военный конфликт всегда оставляет после себя потерянное поколение, что было лишено мирной жизни на протяжении определённого количества лет, наложивших отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Кто-то с достоинством несёт в сердце воспоминания о прошедших событиях, у иных душа черствеет до такого состояния, что человека уже нельзя отнести к представителям рода людского. Анатолий Ананьев постарался передать собственные ощущения от войны, участником которой он был. Его «Танки идут ромбом» это отражение будней на фронте, где нет места прекрасным чувствам, а есть только боль за случившееся. Ананьев не раз вспоминает Эриха Ремарка и Льва Толстого, апеллируя к ним каждый раз, когда речь будет заходить о влиянии войны на человеческую психику. Самого потерянного поколения в произведении нет оно ещё не могло этого понять. Читателю предстоит окунуться в жизнь нескольких людей, чьи судьбы были разными, но обстоятельства одинаковыми.
Изначально сухой слог повествования с каждой страницей становится всё более ярким. На самом деле не важно, какой именно эпизод войны описывает Ананьев. Читателю известно, что речь идёт о Битве на Курской Дуге, но это явно не прослеживается, если не брать в расчёт заявлений Черчилля о невозможности открыть новый фронт со своей стороны и не учитывать желание Манштейна начать наступление в обход личного указания Гитлера о запрете начала любых операций. Читателю предлагаются истории простых людей, столкнувшихся с необходимостью выжить в условиях, где всё зависит от случайности. Было ли это действительно где-то рядом с Курском или на ином поле впечатление всё равно остаётся угнетающим. Колоссальная мощь неотвратимости наваливается на читателя не на смотре войск генералом и не на странствиях слепого бойца, чьи показания были без надобности самоуверенному немецкому командующему, одним росчерком лишившего человека зрения и отправившего его на все четыре стороны; масштабность полотна разворачивается с первых отзвуков гула пикирующих Юнкерсов, сбрасывающих бомбы, оставляя после себя месиво в виде изменённого до неузнаваемости ландшафта и смешанных в кучу фрагментов человеческих тел кто просто оказался в данную единицу времени не в том месте. Справедлива ирония Ананьева касательно выражения, что на войне не бывает случайных жертв как тогда иначе называть смерть от сброшенных с самолётов снарядов, когда боец не успел осознать своего участия в бою, будучи брошенным на растерзание, подобно куску мяса?
Ананьев щедро делится чувствами и переживаниями героев книги. Будет первое волнение и первый вырытый окоп, первые мысли о начале сражения и первый проехавший над головой танк, первые метания среди хаоса и первая брошенная граната. Каждый герой жил своей мирной жизнью, пока не оказался поставленным перед необходимостью держать оборону отведенного ему участка ради защиты страны. Солдаты и штабисты смешиваются в кучу, когда те самые Юнкерсы только приближаются. Если кто-то забыл крикнуть: «Воздух!», то это уже ничего не меняет. Ананьев позже расскажет о думах об ошибках, которые всё равно не смогли бы уберечь человеческих жизней. Старания людей сохранить разум самое главное для участников боя. Если психика будет сломана угнетающим ожиданием шального снаряда, то жизнь будет сломана навсегда. Где калека будет стараться добраться до своих, там лишённый чинов зароет свою обиду на несправедливость под землёй противотанковых укреплений.
Первое личное впечатление Ананьева от войны, за альтер-эго которого стоит принять одно из действующих лиц, это двигающиеся ромбом на его окоп танки. После чего всё смешалось, а впечатления о первых днях той битвы навсегда остались в памяти, чтобы спустя отведённый срок быть опубликованными. Ананьев сохранил разум, остальное дело случая.
27.04.2015 (http://trounin.ru/ananiev63)
Александр Дюма «Сорок пять» (1848)
Цикл «Генрих Наваррский» | Книга 3
Читатели Дюма знают, что одним из самых популярных персонажей французского писателя является мушкетёр дАртаньян, имевший реального прототипа с тем же именем, фантастические сказания о котором легли в основу знаменитой трилогии. Читатели также знают о неспокойном нраве этого человека, благодаря его гасконскому происхождению. Роман Дюма «Сорок пять» вновь открывает возможность познакомиться с представителями гасконской земли, наводнившими двор последнего короля из династии Валуа и продолжившими стяжать славу при Бурбонах. Книга в честь них и названа обозначенное в названии количество защитников стало личной охраной короля, а всё остальное Дюма выдумал, оставив для привлечения внимания только важные исторические лица, жизнь которых напрямую попала в зависимость владельцу многочисленных мемуаров, из которых Дюма черпал сюжеты, приправляя изрядной долей своей собственной правды.
Если в книге у Дюма встречается отчаянная личность, для которой нет авторитетов и которая может игнорировать указы короля, то значит перед читателем гасконец. Кому нравится шут Шико, тот всегда удивляется той смелости, с которой этот человек иронизировал над персоной первого человека в королевстве, выхватывал куски еды изо рта своего господина и смел давать едкие ценные замечания о происходящих вокруг королевского трона делах. Всё объясняется именно тогда, когда Дюма решает приоткрыть завесу перед читателем, причислив Шико к гасконцам. После этого всё окончательно встаёт на свои места. Гасконь сама по себе интересная историческая область будучи изначально баскской, после имевшая собственное управление, а также пребывавшая долгое время под английским владычеством, чтобы вслед за этим навсегда отойти к французским владениям. Дюма отчаянно унижает гасконцев, сравнивая их с нищенствующим народом, для которого лучшим выходом был поиск счастья в более богатых областях. Вот и стали гасконцы его искать в других краях.
Когда гасконец появляется у Дюма впервые, то читатель может вволю насладиться деревенским поведением, где напыщенная гордость за свой род перемешивается с нежеланием прямо говорить о происхождении, уходя от прямого разговора до последнего, прикрываясь различными выдумками. Дюма любит эти моменты, выжимая всё возможное, чтобы создать наиболее яркие сцены. Конечно, читатель-современник писателя находил в пространных растянутых сюжетах определённое удовольствие, поскольку не имел никаких других аналогичных форм получения информации об окружающем мире. Возможно, именно поэтому сейчас подобную литературу относят в разряд подростковой, позволяющей молодым людям найти для себя множество увлекательных моментов, к которым взрослые люди уже не относятся с прежним трепетом, находя во всём этом лишь отражение графоманских пристрастий Дюма (если Дюма действительно сам писал все свои книги).
Только на гасконцах держится роман. Без них в книге можно найти лишь дворцовые интриги и любопытные сюжеты, касающиеся политики и особенностей становления независимости Голландии в попытках Франции ослабить присутствие Испании на восточной границе. В сложной и многогранной истории французского королевства наступали периоды, когда подходило время для смены династий, что порождало дворцовые интриги и вгоняло страну в беспокойство: смена дома Капетингов на дом Валуа привела к Столетней войне, а уходящие Валуа до последнего момента не могли определиться с наследником. Александр Дюма частично выполнил просветительную миссию, предложив всем интересующимся свою собственную версию произошедших событий, куда для художественности он добавил любовные линии, предательства и мужественные поступки, что так свойственны всей французской нации, остающейся добропорядочной, хоть и склонной к интриганству.
Хотелось бы видеть в творчестве Дюма больше лаконичности и меньше исторической недостоверности. Однако, популярность автору принёс именно такой способ изложения событий, где король показан простым человеком с присущими ему грехами, знать ничем не отличается от челяди, а общий фон вполне укладывается в концепцию привлечения внимания к книге с первых страниц, когда основные события происходят в начале и конце глав, а серина просто заполняет пространство между ними. «Сорок пять» последняя из книг, когда читатель наконец-то может вздохнуть и понять, что гугенот Генрих Наваррский наконец-то воцарится, но предварительно вернувшись в лоно католической церкви. Его спасло чудо в Варфоломеевскую ночь, и отныне он король Франции.
28.04.2015 (http://trounin.ru/dumas48)
Эрих Мария Ремарк «Ночь в Лиссабоне» (1962)
По книгам Ремарка можно изучать нравы европейских народов первой половины XX века, настолько пронзительными они получались: читателю представляется возможность пройти путь от рядового солдата Первой Мировой войны до прожигателя жизни на руинах войны последующей. «Ночь в Лиссабоне» это мостик между началом экспансии Германии и дорогой в Америку, когда позади остались годы скитаний через границы разных государств, пока не возникла острая необходимость навсегда оставить Европу. Ремарк не станет говорить о новом он в своей любимой манере расскажет историю несчастной любви и поведает об утраченном гуманизме, вынуждающем людей не искать надежду в завтрашнем дне, борясь за существование в секунду осознания действительности. А если предстоит провести всего одну ночь, которая может подарить билет в новую жизнь, то стоит ли отбросить все свои дела, чтобы получить доступ на корабль?
Произведения Ремарка всегда предсказуемы. Остаётся только понять, что и когда наконец-то произойдёт. Меняются декорации, а люди остаются точно такими же загнанными созданиями, как и в доброй части книг до этого. Депрессия стоит в стороне, если это пройдено бессчётное количество раз. Откровения стороннего человека всегда можно принять за чистую монету, особенно, если они написаны автором художественной литературы, которой читатели имеют склонность доверять. Другое дело, что происходящие события могут быть чистой беллетристикой, лишённой каких-либо связей с настоящими событиями. Ремарку довелось пережить лишь малую часть из того, о чём он постоянно писал. Ему помогали беседы с людьми и пресса, из которой было очень легко черпать темы, смешивая их с собственным внутренним миром, способным очернить и придать вид окончательного беспросветного бытия.
Жить ради любви, быть готовым на всё ради любви такое в жизни вполне случается сплошь и рядом. Любовь не может угаснуть, у Ремарка она никогда не угасает. Тускнеют герои, но любовь навсегда остаётся в их сердцах. Совместные скитания укрепляют привязанность, а трудности закаляют чувства, давая Ремарку очередную возможность написать пронзительную историю, где сольются воедино политическая недальновидность глав государств, халатное отношение к работе надзорных служб и слепая вера в светлое будущее каждого, кто не относится к эмигрантам. Ремарк не раз говорил про счастье быть рождённым гражданином любого государства, кроме германского, в котором нацистская идеология вытеснила разумность из озверевших от злокачественной гиперинфляции людей, готовых поверить любому человеку, что пообещает воздать обидчикам за все притеснения.