Как теперь вернуться? Там, в Фарстоне, меня ждут. А Франтишек смотрит; Франтишек слушает; Франтишек ползает по моей коже и проникает в глотку, в вены.
Деформант наверняка знает, что Войны уже не блокируют Плато но знает ли ону, что я обладаю непосредственным доступом к Плато HS?
На всякий случай Замойский зевнул и потянулся. Непроизвольно подтянул колени в полуэмбриональную позу. Что-то кольнуло его в бедро. Он сунул руку в карман грязных, окровавленных штанов. Раковина!
Адам удержался от рефлекторного желания сжать ладонь на фантоме OVR. Вместо этого опустил веки и успокоил дыхание.
Раковина: следовательно, программа продолжает действовать. Значит, Адам не отрезан от Плато, а всего лишь переадресован. То есть: вышел из манифестации. Оэс все еще работает на его Полях.
Медленно продвигая пальцы по внутренней, гладкой поверхности раковины, Замойский начертил в кармане примитивный абрис фигуры дракона. Разве не дракона он видел на гербе Макферсонов, тогда, на лестничной клетке замка Фарстон? Управляющие программы Плато должны быть достаточно догадливы, чтобы переадрессовать его вновь в библио
Тяготение. Свет глаза его были открыты, хотя век он не поднимал. Белый феникс пролетал над головой. Пахнуло горячей весной.
Он встал из-под платана, отряхнул штаны.
Император поднялся над лужицей звезд.
Каковы эти условия, стахс?
Еще немного, он протянул к мандарину руку с раковиной. Как я могу этим управлять, чтобы на пожелания не реагировало тело, то есть биологическая манифестация?
Ресетнув коннективную сеть на коре головного мозга. Откроются новые соединения с аксонами и нейроглеем, согласно выбранной схеме. И тут может быть что угодно.
Например?
Мандарин пожал плечами:
Вторая пара рук. Нематериальный рот. Хвост. Полный дубль набора рецепторов. Что угодно. Менеджер оэс опишет тебе, стахс.
У меня не слишком много времени. Я хотел бы оставить менеджер открытым в OVR и спрашивать без отражения в теле и манифестациях но в ручные настройки я сейчас играть не стану. Какой самый популярный выбор?
В этой версии? Анима.
Сбрось мне.
Ты, стахс, даешь мне разрешение на непосредственную альтерацию содержимого твоих Полей?
Только для выполнения этого поручения.
Да.
Император подошел ближе к Адаму.
Прошу сесть.
Замойский вновь опустился под платан.
Это тебе не понадобится, сказал мандарин и забрал у Адама раковину.
Кинул ее в прудик, в котором горел Млечный Путь. Через ближайший рукав галактики прошла короткая волна. (Художественный крафт, ухмыльнулся в душе Адам.)
Манифестация Императора завернула одежды, запахнула их вокруг коленей и преклонила те напротив Замойского, над берегом звездистой тьмы.
Чувствуешь, стахс? спросила она, испытующе глядя на него.
Что?
Это.
Адам склонил голову, закусил губу:
Нет
Но знал уже, что говорит неправду.
Мандарин заметил его замешательство.
Вдох. Прошу дышать. Вдох, вдох, вдох.
Он дышал. Боже мой, ДЫШАЛ! У него были легкие, но были также и ЛЕГКИЕ. Он чувствовал воздух и ЧУВСТВОВАЛ воздух. Воздух царапал нёбо и трахею эту и ТУ. Если тогда, в руинах Дворца Памяти, была шизофрения разума теперь он испытывал шизофрению тела.
Расщеплялся.
Глубоко.
Глубоко, глубоко, до самой сердцевины хребта, до ядра каждой нервной клетки.
Резкий режущий удар вдоль дендритов: цшах! и вот уже появилось два Замойских: /Замойский и //Замойский, и оба сидят здесь, и таращат глаза в пустое пространство над эшеровым Домом Императора.
Теперь сосредоточься исключительно на своей аниме, стахс.
//Замойский встал, выпрямился. Взглянул сверху на коленопреклоненного мандарина. Повернулся и взглянул на себя на /Замойского на первую манифестацию, которая не встала, не выпрямилась, не повернулась. Смотрела из-под платана широко открытыми глазами.
Теперь сосредоточься исключительно на своей аниме, стахс.
//Замойский встал, выпрямился. Взглянул сверху на коленопреклоненного мандарина. Повернулся и взглянул на себя на /Замойского на первую манифестацию, которая не встала, не выпрямилась, не повернулась. Смотрела из-под платана широко открытыми глазами.
У него закружилась голова. Адам убежал //взглядом от своего прима. Но даже когда //смотрел в том самом направлении, что первый он на мандарина //смотрел с другого места, под другим ракурсом. И такой //взгляд накладывался на /взгляд, и обе картинки заталкивались в один и тот же мозг: Замойский /видел и //видел. /Видел и //видел, /слышал и //слышал, /чувствовал и //чувствовал дезориентация росла с каждой секундой, он тонул в хаосе чрезмерных раздражителей. Сейчас он начнет /думать и //думать и тогда окончательно погибнет Адам Замойский, разорванный надвое.
Структура сознания не изменяется так же быстро, как структура коннективного нановара. Невозможно закачать два литра чувственных впечатлений в однолитровый френ; сосуд разорвет.
Ему пришлось смежить веки, обе пары. Однако сдублированный осязательный перцепторий не удалось так легко отфильтровать, и Замойский не одна из его манифестаций, а Замойский почувствовал, что еще немного, и в мозгу выбьет предохранитель, ответственный за лимит передачи раздражителей; что-то там перегорит, огонь перескочит с нейрона на нейрон, да так, что пламя безумия поглотит все.
Как это закрыть?!
Крикнул //Замойским, но Император его услышал. Мандарин приподнял голову, перехватил панический взгляд //Замойского.
Сущность такого расширяющего софтвара состоит не в сдвиге перцептория и создании внетелесной манифестации, поскольку такое происходит всегда, если ты пользуешься Плато, спокойно сказал азиат, но в параллельном управлении. Поскольку люди не живут в режиме мультитаскинга; люди всю жизнь обладают лишь одной манифестацией одновременно: своей биологической пустышкой. Мандарин ударил челом в землю перед //Замойским. Ты уже не стахс Четвертой Традиции.
О чем ты говоришь?..
Ты передвинулся выше по Кривой Прогресса, стахс.
//Замойский замахал руками; вместе с энергией освобождал безумие. (Сумасшествие словно свербило во всем теле: на поверхности кожи и во внутренних органах; обоих тел.)
Снова оглянулся на /Замойского, который продолжал неподвижно и коленопреклоненно стоять напротив мандарина.
Впрограммированный во френ инстинкт исполнил роль инструкции по эксплуатации. Адам подскочил к своей примовой манифестации и воткнул пальцы в ее глазницы, в уши, в ноздри, в рот, внутрь головы
От облегчения он даже вздохнул. Раздражители вновь текли одним потоком. Поверхность мысли выглаживалась, угасал панический гнев, первая реакция Замойского на любую угрозу: ярость, накручиваемая страхом.
Он заметил затаенную улыбку на лице мандарина. (Но если вообще заметил значит, та уже не была затаенной.)
То, что ты только что сделал, стахс, сказал Император, отвечая на незаданный вопрос, это просто переключение с одной манифестации на другую. Я бы советовал возвратиться к примовой манифестации, особенно учитывая, что о месте твоего пребывания сейчас спрашивают «Гнозис» и Официум.
Скажи им, что я появлюсь через пять минут. К-времени, естественно.
Они сначала спросили тебя, не меня. Обратились на твои Поля, стахс. Ты бы услышал их вопросы ушами своей анимы увидел бы ее глазами, ощутил бы ее перцепторием. Вопросы, информацию, миры, жизни. Так, как установишь в фильтрах.
Ну ладно. Так каким образом мне им ответить?
Значит, ты желаешь посвятить инструкциям пять минут, стахс?
Один из фениксов аккурат пикировал к фонтану, и анима заморгала, ослепленная. А вот у отключенного се́кунда и веки не дрогнули. В биологической пустышке, по крайней мере, реагирует вегетативная нервная система покинутая манифестация AR тоже должна иметь для такого специальные программы //Замойский тряхнул головой.
На что обратить внимание? Указатель буссоли страха крутился как безумный.
Он сглотнул симулированную слюну симулированным горлом.
Франтишек. Сюзерен. Охотники за головами. Октагоны3.
Что еще?
Нет. Ты прав. Сейчас только три вещи. Замойский поднял //ладонь и отсчитал на //пальцах. Менеджер оэс. Управление трансфером. Звезда. Выполняй.
Император выполнил.
Император выполнил.
Примовая манифестация стахса Адама Замойского приняла стахса Мойтля и фоэбэ Патрику Георгу Макферсонов, а также оска Крессу и фоэбэ Штерну в комнатах Императорского Дома.
Замойский нанял их на Т-пентин, снова оплатив поверхностью своих Полей. Как и стоило ожидать, Словинский выделилу ему пространство абсурдно большое, размещая трансферные Поля Адама с максимальным разбросом, чтобы набросить на своего мета-физического быка как можно более широкий плащ. (И ведь хотелу продать Замойскому целое Плато!). Теперь же Адам капитализировал залог теоретика.
Но все же богатство было не таким уж и большим. Он не мог резать свои Поля бесконечно, иначе, в конце концов, ему бы стало на них тесно.
= Вторая манифестация означает двойной трансфер и двойной буфер, = шептал менеджер оэс в уши //Замойского, = и чем чаще, чем интенсивней ты станешь пользоваться Плато, тем больше Полей тебе потребуется.
Замойский сформатировал свою аниму исключительно под слух и речевой аппарат. Это казалось ему еще более-менее сносным: он же мог раньше слушать двух человек одновременно, умел говорить и писать, да еще и притоптывать ногой в ритм звучащей музыки
Правда? Умел, умел, умел будучи человеком. Да и теперь несмотря на все это человеком останется.
Боже, парень, не делай так больше, сердился Мойтль, подойдя к камину, в котором гудел высокий огонь. На миг я был уверен, что это снова Войны или, что хуже, Деформант: что ону что-то почуялу и переварилу вас там окончательно, когда ты так сбежал без слова, он вытянул руки, чтобы согреть ладони перед огнем.
= в эпоху экономики, базирующейся на лицензированном нановаре, = объяснял аниме Замойского менеджер оэс. = Потому валюта Четырех Прогрессов базируется на паритете экзотической материи, которая выполняет оба условия: она не генерируется при помощи изменений софтвара любого негэнтропианина; и она необходима для базовой технологии, крафта. То есть, сердцем всякого Клыка
Теряем время, пробормоталу Кресс.
Ону меня подгоняет? Примовая Замойского без слов развернулась к витражным окнам, за которыми цветисто перемигивались Сады меж завесами света и тени от низко парящих фениксов. Сады, как обычно, производили впечатление безлюдных: это страна словинцев.
Когда бы они могли заглянуть сюда, внутрь комнаты, подумал Адам, то увидели бы лишь скульптуру моей манифестации, замороженную на тысячелетия. Они духи, трепетные огоньки.