Помните, нам в школе на уроках литературы рассказывали, что сюжет равен завязке, кульминации и развязке? Всего три точки. Возьмите и нарисуйте на листке три точки. Подумайте, что будет завязкой вашей новеллы, если не знакомство героев. К какой кульминации, после которой все решится, вы их поведете? Что было кульминацией, накалом страстей, после которых последовало решение, в настоящей истории? И потом? Чем все завершилось? Написали? Теперь у вас есть сюжет и даже его план.
После знакомства герои сталкиваются с внешними или внутренними преградами для их счастья, пытаются разрешить ситуацию и затем венчаются, травятся, съезжаются, расходятся навсегда или живут счастливо и умирают в один день. Вы уже подумали, что будет происходить с вашими героями? И вам их не жалко? Подождите, хитрости драматургии и приемы, с помощью которых автор усиливает напряжение, держит внимание читателей, ждут нас в главе «Жестокость автора».
А пока поделюсь наблюдением. Я заметила, что среди знаменитых произведений о любви удивительно мало историй со счастливым концом. Видимо, читателей больше впечатляют печальные и даже трагические события? Как вы считаете?
Если мы возьмем классический роман, то обнаружим одно простое правило: герой в начале истории не равен самому себе в ее конце. И даже в короткой новелле, чтобы придумать сюжет вашей любовной истории, следуйте этому правилу. Вы и второй герой были одиноки? Хорошо, теперь вы познакомились и становитесь парой. Так или иначе, в конце вашей истории вы будете не равны себе из завязки. Были общительны и не пропускали ни одной вечеринки? Стали счастливой домоседкой? Забыли, что такое доверие и боялись мужчин? Ваш герой постепенно растопил в сердце льдинку обид.
Таких изменений внешних или внутренних, а порой и обоих сразу достаточно для того, чтобы нарисовать драматическую дугу как будут развиваться и накаляться чувства в вашем сюжете.
Бесспорно, бывают исключения. Чем хороша литература? Это не таблица умножения. Здесь дважды два бывает и пять, и четыре, и семь. Исключение из правила история, где герой не меняется, хотя попадает в разные обстоятельства. Например, в начале романа «Мадам Бовари» мы видим Эмму холодной, отстраненной, расчетливой женщиной, и в конце, когда она травится и ее история заканчивается, мы понимаем: Эмма не изменилась. Ни на грамм. Эмма исключение из правил. Но если вы не Флобер и это ваш первый литературный опыт, не делайте так! Иначе вам просто не за что будет зацепиться, сложно будет развивать сюжетную линию.
«Мадам Бовари» неслучайно была запрещена и едва не стоила автору и издателю тюрьмы. Это произведение первый роман своего времени, в котором нет ни одного положительного героя. Интересно, что французские цензоры сказали бы про роман нашей современницы бестселлер «Девушка в поезде»? А как бы им понравилась «Исчезнувшая»? В обоих произведениях персонажи даже не пытаются прикинуться положительными.
А когда у нас нет положительного героя, читателю очень сложно почувствовать интерес и симпатию. А когда нет симпатии, мы не переживаем за героя, не болеем за него, и читатель захлопывает книгу на третьей странице.
А уж если вы решились писать историю из собственной жизни, вряд ли вам захочется вызывать в свой адрес колкие, вредные, гадкие чувства и замечания. Поэтому пусть герой меняется во время развития сюжета. Подумайте, за что читатель будет любить ваших персонажей.
Если вы все же не хотите брать историю из своей жизни, давайте подумаем, какие еще могут быть сюжеты и где вы можете их черпать. Например, в других книгах Все великие писатели подражали друг другу, заимствовали сюжеты и искали вдохновения у коллег. Почему бы и вам не последовать их примеру? Точно как в живописи: подражай, пока не научишься сам.
Где писатели находят сюжеты
Сюжет «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» зародился во сне. «Два дня я бродил как неприкаянный, напрягал мысли и на разные лады придумывал фабулу, вспоминал потом Роберт Льюис Стивенсон. На вторую ночь мне приснилась сцена у окна; затем от нее отделилась еще одна, в которой преследуемый за совершаемое преступление мистер Хайд принимает порошок и претерпевает превращения на глазах у своих преследователей».
Где писатели находят сюжеты
Сюжет «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» зародился во сне. «Два дня я бродил как неприкаянный, напрягал мысли и на разные лады придумывал фабулу, вспоминал потом Роберт Льюис Стивенсон. На вторую ночь мне приснилась сцена у окна; затем от нее отделилась еще одна, в которой преследуемый за совершаемое преступление мистер Хайд принимает порошок и претерпевает превращения на глазах у своих преследователей».
А вы помните свои сны? Подумайте, какой из них может лечь в основу литературного произведения. Если вы свои сны не помните, расспросите близких. Возможно, подойдет что-то из их ночных кошмаров или грез? Если такой поиск сюжета вам кажется подходящим, запишите то, что узнаете или вспомните.
Всегда интересно проследить, как писатель находит сюжет для будущей книги. Что должно произойти, чтобы идея зародилась, изменилась во время раздумий и реализовалась? Давайте проследим за работой Льва Николаевича над романом об Анне Карениной.
24 февраля 1870 года Софья Андреевна Толстая записала в своем дневнике: «Вчера вечером он [Толстой] мне сказал, что ему представился тип женщины, замужней, из высшего общества, но потерявшей себя. Он говорил, что задача его сделать эту женщину только жалкой и невиноватой и что как только ему представился этот тип, так все лица и мужские типы, предоставлявшиеся прежде, нашли себе место и сгруппировались вокруг этой женщины».
Так жена писателя узнала: основная идея романа о частной жизни современников созрела. Однако пройдет три года, прежде чем Лев Николаевич начнет записывать. На следующий же день после разговора, по свидетельству Софьи Андреевны, писатель засядет за наброски книги об эпохе Петра I. Потом на смену царю придет штудирование грамматики греческого языка, работа над «Азбукой», уроки в школе в Ясной Поляне и вновь роман из эпохи Петра I.
Все три года Лев Николаевич не забывал о персонаже, которого позже он назовет Анной Карениной. Он продумывал в деталях сюжет, но еще не писал. Только в феврале 1873-го начал записывать первые наброски. Автор сразу отказался от идеи рассказывать частную историю на фоне исторических событий, блестяще отыгранную им в книге «Война и мир». Он решил, что это будет «роман о современной жизни», и действительно дал описание конца XIX века и соотечественников.
В то время развод был явлением довольно редким. На моралиста Толстого сильное впечатление произвела скандальная история флигель-адъютанта и поэта Алексея Толстого. В 1862 году он женился на Софье Бахметьевой, которая ради него бросила мужа и дочь. Второй муж распутницы и станет прототипом Вронского.
Заставил Толстого размышлять о судьбах несчастных семей и брак его дочери Татьяны с Михаилом Сухотиным. Ведь прежде Сухотин был женат на Марии Боде-Колычевой, и у них было пятеро детей.
Отношение Льва Николаевича к отказу следовать семейному долгу понятно и однозначно. С самого начала писатель намекает, что финал должен быть трагическим: «Мнé отмщеніе, и Азъ воздамъ».
В первоначальном варианте романа героиня получает развод и живет с любовником, у них двое детей. Но образ жизни меняется, их «как ночных бабочек окружают дурно воспитанные писатели, музыканты и живописцы». Словно привидение, появляется бывший муж, несчастный, «осунувшийся, сгорбленный старик», который купил у оружейника револьвер, чтобы убить жену и застрелиться самому, но затем приезжает в дом к своей бывшей жене: «Он является к ней как духовник и призывает ее к религиозному возрождению». Вронский (в первом варианте Балашёв) и Анна (в первом варианте Татьяна Сергеевна) ссорятся, он уезжает, она оставляет записку, уходит, и через день ее тело находят в Неве.
Утопленница не нравилась автору. Лев Николаевич окончательно определился с финалом в 1872 году, после самоубийства Анны Пироговой из-за несчастной любви. «Она уехала из дома с узелком в руке, вернулась на ближайшую станцию Ясенки (близ Ясной Поляны), там бросилась на рельсы под товарный поезд», пишет об этом происшествии в своем дневнике жена писателя. Толстой даже ездил в казармы железной дороги, чтобы расспросить о случившемся и увидеть несчастную.
Вот так жизнь сама помогает писателю докрутить сюжет. И вам она уже что-то подсказывает. Вы внимательно слушаете?
Как появились другие сюжетные линии романа Толстого, мы поговорим в следующей главе, когда будем узнавать героев вашей новеллы. Сейчас только хочу спросить: вы знаете, что Анна Каренина не главный герой романа? Чем главный герой отличается от всех остальных? Подумайте об этом пока.
Как появились другие сюжетные линии романа Толстого, мы поговорим в следующей главе, когда будем узнавать героев вашей новеллы. Сейчас только хочу спросить: вы знаете, что Анна Каренина не главный герой романа? Чем главный герой отличается от всех остальных? Подумайте об этом пока.
Кради, как писатель
Однажды ко мне пришла учиться писать девушка, которая считала все свои личные истории ужасно скучными. Придуманные ею сюжеты ей тоже не нравились, но она много читала и с радостью пересказывала чужие книги. И тогда я подумала: «А почему бы нам не поискать вдохновения в чужих книгах?» Многие писатели начинают с подражаний, открыто в них признаются, но в то же время в журналистике каленым железом выжигают правило: «Не бери ни строчки из чужого текста!» И я зависла.
Стала искать ответ на вопрос «Можно ли черпать вдохновение, а то и сюжет в книгах других авторов?» Оказалось, в литературоведении, как часто случается в гуманитарных науках, однозначного ответа не существует. С одной стороны, все наслышаны о плагиате и понимают, что ни строчки копировать нельзя. С другой писатели во все времена заимствовали сюжеты друг у друга, а также в творчестве народа, религиозных текстах.
До XVIII века на Западе и гораздо дольше до XIX столетия в России использование чужого сюжета было нормальным явлением. Сюжеты Шекспира отчасти взяты из исторических хроник, отчасти из итальянских новелл. Уильям временами почти дословно цитирует Монтеня без ссылки на автора. Мольер часто повторял по поводу «Плутней Скапена»: «Я беру свое добро повсюду, где нахожу его», и действовал в соответствии с этим принципом. Шатобриан писал: «Я нашел у авторов, к которым обращался, вполне неизвестные вещи и воспользовался ими в своих целях».