Серега хрюкнул.
Что с тобой? забеспокоился Валентин. Тебе плохо?
Нет, пробормотал Серега. Мне смешно! Понимаете, мы в школе французский учим. А по-французски wi-fi произносится не «вай-фай», а «ви-фи». И наша учительница говорит, что это напоминает междометие, выражающее неодобрение. Ви-фи, фи-фи, понимаете?
Валентин ухмыльнулся:
Да, правда похоже на фи-фи Ну ладно, о лингвистических тонкостях мы в другой раз поговорим, ага? А сейчас Вот что, Серега Николаевич. Сейчас давай поступим так. Я поеду по направлению к Нижнему и буду искать зону дозвона. Вызову помощь и вернусь!
Слушайте, а почему мы не можем поехать с вами? так и подпрыгнул Серега. Положим Марин в смысле, девочку эту на заднее сиденье, а я сяду рядом, буду ее придерживать, чтоб не свалилась. Так же быстрей будет! А то пока вы вызовете «Скорую», пока она приедет
Эта здравая мысль мне тоже приходила в голову, кивнул Валентин. Но как пришла, так и ушла. Понимаешь, я просто боюсь за девочку. Вдруг у нее перелом основания черепа? Или позвоночник сломан? Тогда ей полная неподвижность нужна! Достаточно я ее таскал, возил Лучше пусть лежит на каталке. А ты за ней присмотри, Серега. Я мигом вернусь!
Сереге послышалось собачье тявканье. На сей раз совсем не злое, а тоскливое.
Даже с подвыванием!
Если бы Серега был псом, он бы тоже сейчас тоскливо затявкал и даже начал подвывать, потому что ему ужасно не хотелось, чтобы Валентин уезжал! Но он не был псом, это первое, а во-вторых, стыдно распускать нюни перед этим человеком, который смотрел на него с надеждой, как на равного себе, как на тоже совсем взрослого.
Ладно, тихо сказал Серега. Давайте поезжайте Только возвращайтесь скорей, пожалуйста!
Слово даю, внушительно сказал Валентин и выскочил на крыльцо.
Хлопнула дверца, взвыл мотор, потом он затих и Серега остался один.
Николай Ильич Сапожников, прижав трубку к уху, в очередной раз слушал длинные гудки. Телефон Сереги не отвечал, хоть тресни! Сначала Сапожников ругался на растяпу сына, потом ругаться перестал и начал потихонечку Серегу упрашивать:
Ну Серега, ну сынуля ну возьми трубку! Ну возьми!
Вот уже два часа Сапожников-старший не мог связаться с младшим, и ему было очень не по себе. Николай Ильич всегда посмеивался над женой, которая сразу начинала воображать всякие страсти-ужасти, если сын где-то задерживался, но сейчас почему-то было не до смеха. Ничего не мог с собой поделать: мерещилась какая-то отвратительная ерунда.
Крушение поезда, например. Или нападение террористов, захват заложников В общем, всякие страсти-ужасти, которые очень мешали сосредоточиться на работе.
Работа состояла в том, что Николай Ильич в двадцатый или тридцатый раз перечитывал акты вскрытия трупов заключенного и надзирателя и снова убеждался, что не ошибся: оба были безнадежно мертвы.
Мертвы но один был похищен из могилы, а другой сбежал
Зачем похищен? Как сбежал?!
За-га-доч-но задумчиво повторил Сапожников и только протянул руку, чтобы опять нажать на цифру 8 на клавиатуре своего мобильного, как этот самый мобильный разразился звонками, а на дисплее высветился номер.
Серегин номер!
Николай Ильич сказал радостно:
Ага!
Слава богу, нашелся! Теперь вполне можно успокоиться и изругать Серегу за то, что заставил отца нервничать.
Ну, попадись ты мне только сказал он грозно, нажав на клавишу ответа.
И что будет? отозвался насмешливый голос.
Голос был не Серегин. Незнакомый мужской голос!
Кто это? быстро спросил Николай Ильич. Почему вы звоните с этого номера? Как к вам попал телефон моего сына?
Вообще-то он понимал, что задает дурацкий вопрос. Как-как да вот так! Растяпа Серега где-то посеял свой мобильник (между прочим, уже третий по счету!), этот незнакомец его нашел, просмотрел адресную книгу, увидел контакт под названием «Папа» и позвонил.
Теперь последует одно из двух.
Первый вариант незнакомец благородно сообщит, как его найти, чтобы он мог безвозмездно, то есть даром, вернуть растяпиному папе телефон.
Второй вариант незнакомец не захочет возвращать телефон безвозмездно, то есть даром, и назовет сумму, за которую готов с ним расстаться. А растяпиному папе придется решить, стоит ли бэушная и изрядно покоцаная Серегина «Нокия» того, чтобы выкладывать за нее какие бы то ни было деньги.
Однако Сапожников ошибся.
Незнакомец предложил третий вариант!
Этот телефон я у вашего сына забрал, спокойно сообщил он. Забрал именно для того, чтобы позвонить вам. Ведь это вы Николай Ильич Сапожников, проводивший вскрытие тела одного заключенного, умершего от инфаркта во время побега из тюрьмы?
Что? растерялся Сапожников. При чем тут вскрытие? Где мой сын?
Ваш сын у меня, с прежним спокойствием сообщил незнакомец. А у вас сердце моего отца.
Чт-то?.. с запинкой спросил Николай Ильич.
Сердце моего отца, повторил незнакомец. Меня зовут доктор Краев. Мы с вами отчасти коллеги. Вы патологоанатом, я реаниматор Он подумал и уточнил: В некотором роде.
Николай Ильич не понимал, как можно быть реаниматором «в некотором роде». Реанимация, как известно, меры по спасению человека, который находится в состоянии клинической смерти. Реаниматор пытается восстановить жизненно важные функции организма Как это делать «в некотором роде»?!
Впрочем, сейчас было не до профессиональных тонкостей.
Я ничего не понимаю, какое сердце?! воскликнул он. Какого отца? Вы сумасшедший?!
Не больше, чем вы. Скажите, вы ведь захотите похоронить своего сына целиком? Вот и я хочу, чтобы трупу моего отца было возвращено сердце. Пока у него в груди пустота.
Похоронить сына?.. пробормотал Сапожников, чувствуя, что у него в груди тоже образуется пустота. Я захочу похоронить сына целиком?! И закричал, не слыша своего голоса: Где Серега?! Где мой сын?! Он жив?! Отвечайте, вы, как вас там?!
Доктор Краев, спокойно произнес голос, звук которого казался Сапожникову чудовищным. Ваш сын жив. И цел. Пока. Вы можете забрать его в больнице неподалеку от станции Погосты. Это на полпути между Нижним и Суроватихой. Вы должны успеть приехать до полуночи. На перекрестке за станцией, рядом со старым указателем, ваш вишневый «Рено» будет ждать машина «Скорой помощи». Она сопроводит вас в больницу. Я тоже приеду туда. Вы передадите мне контейнер с сердцем моего отца и заберете сына. Но имейте в виду: приехать вы должны совершенно один. Малейшее подозрение, что привезли полицию, да кого угодно, и вам придется долго собирать тело вашего сына. По частям. Это понятно?
Николай Ильич хотел сказать, что да, понятно, но не смог.
Прошло несколько секунд, прежде чем он смог справиться с голосом и пробормотать:
Хорошо, я все сделаю. Я привезу контейнер, я
Повторяю: вы должны успеть до полуночи. Иначе я не гарантирую жизнь ни вам, ни вашему сыну. Это понятно?
Прошло несколько секунд, прежде чем он смог справиться с голосом и пробормотать:
Хорошо, я все сделаю. Я привезу контейнер, я
Повторяю: вы должны успеть до полуночи. Иначе я не гарантирую жизнь ни вам, ни вашему сыну. Это понятно?
Понятно, отчеканил Сапожников, изо всех сил стараясь отбросить лютый страх за Серегу, попавшего в руки какого-то ненормального.
Нужно сосредоточиться только на том, как умудриться заполучить сердце покойника.
Того самого, который был похищен из своей могилы.
Да, его фамилия была Краев. Так, может быть, доктор Краев и похитил тело своего отца? И только теперь спохватился, что сердце осталось в лаборатории морга
Ну и что?!
Сапожников вдруг вспомнил, как Серега рассказывал: его однокласснице Юлечке Комаровой дали прозвище Пугало[7], потому что она обожала позвонить кому-нибудь на ночь глядя и страшным голосом провыть в трубку: «Отдай мое сердце!»
Сапожникова передернуло
Странно, а откуда этот зловещий доктор Краев знает, что у него именно вишневый «Рено»? Следил за ним, что ли?!
Видимо, следил
И только тут Николай Ильич вспомнил, что его «Рено» вишневый! стоит сейчас разобранный в автосервисе!
Серега остался один не считая рыжей девчонки, которая неподвижно лежала на каталке.
И не считая пса, который снова высунул голову из-за угла.
Серега вдруг заметил, что у собаки шерсть точно такая же темно-рыжая, как девчонкины волосы.
Красивый цвет. Правда красивый. Вроде бы он называется каштановый.
Ну, может, познакомимся? спросил Серега. Иди, поглажу!
Но пес опять скрылся за углом. Знакомиться он явно не хотел.
Почему? Чем ему не нравился Серега Сапожников?
Да ладно, может, еще передумает!
Серега осмотрелся.
Было как-то нелепо стоять здесь посреди коридора. Тем более что этот коридор первого этажа был куда мрачнее, чем второго! Там хоть люди сидели пусть и странные, но все же люди. И свет горел пусть тусклый, но все же свет. Здесь же сплошь глухие стены, безлюдье, ни одной лампочки. За приотворенной уличной дверью темнело. Вот-вот долгие июньские сумерки перейдут в ночь.
Сереге не хотелось оставаться здесь, ну просто очень не хотелось. Тишина, воцарившаяся вокруг, угнетала ужасно!
И эта темнота, которая не просто сгущалась за дверью, а словно бы подступала ближе и ближе
Дурак же я дурак! пробормотал Серега. Даже не дурак, а просто балда клиническая! Почему я не дал Валентину номер папиного телефона и не попросил заодно позвонить ему, когда связь найдется?!
Со времени отъезда Валентина прошло минуты три, не больше, однако Сереге чудилось, что он стоит здесь минимум три часа. Стоит и напряженно ждет. В ушах звенело от этого напряжения!
Вдобавок начали раздаваться какие-то шаги около стены.
Медленные, усталые, словно бы стариковские Никого не было видно, но к Сереге явно кто-то приближался.
Кто?! Откуда, с какой стороны? С улицы? От лестницы? Или в самом деле из стены?!
Он вдруг ощутил, как вспотела шея. И тут же холодные капли побежали по спине.
Да, жарко не было было реально холодно!
И страшно.
Серега рванул к лестнице на второй этаж. И даже запрыгнул сразу на третью ступеньку, как вдруг вспомнил про Марин ну, про девчонку.
Как ее оставить одну?
Надо уносить с первого этажа ноги и увозить девчонку. Пока он не подошел!
Кто «он»?!
Неведомо. В этом-то и заключался весь ужас.
А если вернется Валентин? Не найдет Серегу и отправится восвояси?
Надо вот что сделать надо завезти каталку с девчонкой в палату, где оставляли его самого. Окно как раз на крыльцо выходит, Серега будет сверху поглядывать и Валентина караулить.
Завезти хорошее решение! Но, чтобы его претворить в жизнь, надо вызвать лифт.