Мара молчала. Лучше бы, конечно, говорила. За разговором время быстрее летит. Но она молчала, и в молчании мы вышли к дому. На земле еще можно было различить круг. В стороне где-то должна была быть могилка.
Это все из-за него! ткнула в меня пальцем Мара.
Так, я передумал, молчи дальше.
С ним ведьма общается! Они договорились! Он нас убьет, а она его выведет.
Дура совсем? буркнул я.
Тогда встань в круг!
Я встал. Даже взял Мару за руку. Противная у нее была ладонь, мягкая и влажная.
Закрыли все глаза, приказала она.
Чернов вздохнул.
Я закрыл глаза и представил, как еду с Сумерником на его «Ниве» по дороге. По нормальной такой дороге, где есть и другие машины. И все хорошо. Моторчик гудит, шинки шуршат, из приоткрытого окошка свежий ветерок. На обочине появляется Петька из нашего поселка. Стоит такой ссутулившийся, руки в карманах.
Удачи вам! бросает он вслед и бредет дальше по дороге.
Я вздрогнул и открыл глаза.
Петька, пробормотал я. Это он со своей удачей нам все испортил.
Молчи! сквозь зубы процедила Мара. Она стояла с закрытыми глазами и сосредоточенно махала рукой рубила мертвых сестер огненным мечом.
Мы когда уезжали, нам Петька удачи пожелал. С этого все и началось.
Ну и что, нам батя тоже удачи пожелал, когда уезжал, сообщил Чернов. Он совершенно не собирался погружаться в себя и искать тайные ходы для встречи с потусторонним.
Вы все всегда портите! заорала Мара, открыв глаза. Бррр с такой ночью встретишься забудешь, где туалет находится. Мне не хватает сил ее победить. Ешьте землю!
С ума сошла?! попятился безотказный Чернов.
Ешьте!
Тебе лечиться пора, высказал я свою мысль вслух. А то чего все молчу и молчу? Вдруг решит, что я соглашаюсь. Мама всегда говорит: «Молчание знак согласия». А я был очень даже не согласен. Может, заманить Мару на крыльцо и долбануть дверью? Птичку прибило ее в чувство приведет.
Ведьмы в этой земле захоронены, если съесть землю с их могил, то обретешь их силу, убедительно вещала Мара.
От мысли про могилу и землю меня замутило.
Давай начни, а мы посмотрим, предложил я. Знаем мы таких активных. Они громко кричат, а потом ничего не делают.
Это ты! Все ты! пошла на меня Мара.
Припомнилось, как меня хватали за шкирдон и кидали в стену. Я попятился. Этой ума хватит так зашвырнет, я потом руки-ноги буду долго собирать.
Спокойно! Что говорить дальше, я не знал. Чернов! Утихомирь родственницу!
Я прыгнул за спину двоюродного. Вялый он какой-то. Так и стоял на месте.
Ешь! неслась на меня Мара.
Я схватил Чернова за плечи, прикрываясь им как щитом. Но щит вдруг присел, цепанул земли, посмотрел на добычу, еще рукой свободной так провел, словно пылинки смахивал и распахнул рот.
Зря я отвлекся.
Ты! Это ты! Твой навигатор! Дурррррацкий!
Мара визжала оглушительно, еще и кулаками ухитрялась ударять в самое больное место. А потом я обо что-то споткнулся и упал. И сам не заметил, как уткнулся лицом в землю. Рот у меня, понятно, был открыт, потому что я тоже кричал. Что кричат в такие моменты? Что-то нехорошее про всех родственников Мары, вместе взятых. И что она меня ненавидела всегда.
Я задохнулся от земли, завыл, сбросил с себя эту ненормальную. На зубах неприятно скрипел песок. Еще привкус какой-то у земли был противный. Горло перехватило.
Сидящая на земле Мара торжественно раскинула руки, загребла справа и слева и, не глядя, сунула в рот и то и другое.
Казалось, меня сейчас вырвет!
Я рванул к баку около дома. Черпанул горстью воду, выпил. Продышался. Черпанул еще. Рядом булькали. Чернов припал к воде лицом. Я закрыл глаза. Во дурдом! Намочил руку, провел по лбу. Вода чем-то пахла. Чем-то кислым. Железом, наверное.
Железом
Сдавило голову. Словно узкую шапку натянул. Веки сразу стали тяжелыми. Посмотрел на Чернова. Он стоял, согнувшись над баком, смотрел на воду. Может, ему нравились круги, расходящиеся от капель, стекающих с лица. Он как-то неловко перебрал руками край бака и упал.
Перед глазами все поплыло. Я увидел Мару, вытирающую платком мокрое лицо, а потом ноги перестали чувствовать землю.
Скрип-скрип, скрип-скрип
Стул. Раскачивается на задних ножках. На стуле сидит она, в полосатой юбке.
Скрип-скрип, скрип-скрип
«Дорога это всегда неожиданности. Люди наивны, они выходят из дома и думают, что благополучно придут к месту назначения. Но они не знают, что на их пути уже замерз лед, уже готов обрушиться карниз. Да тот же ветер он черт-те что может принести. Может песок, может пакет, а может целый дом. Поэтому в пути всегда нужна удача. Удача проведет тебя по маршруту, что ты задумал. А без удачи заедешь в ведьмино болото, ни за что потом не выберешься. Это тебе на удачу».
Она стукнула ножками стула, прекращая качаться, склонилась. Долго возилась, как будто что-то прикалывала мне на одежду или вкладывала в карман.
«А навигатор зря выбросили. Он нормальный. Самый обыкновенный».
Стол. Появился откуда-то. На нем наш навигатор. Наш. Я сразу понял. Я с ним вчера весь день провел, ни с чем уже не спутаю.
«Куда хотели, туда и вез. Только приехали вы ко мне. Да-да, болота, полесье, непроходимые чащи. Я рада, что вы пришли. Ваш страх это такой мне подарок. Я умираю, мне надо кому-то отдать свою силу. Хочу, чтобы это был ты».
Я видел ее профиль. Наверное, красивая, я не понял.
«Слушай меня! И ты выйдешь. А они тебе не нужны».
С ней не хотелось спорить родственники за эти пару дней порядком успели надоесть.
«Возьми на память. Он приведет тебя ко мне. Она снова легко наклонилась, вкладывая мне что-то в руку. И никого не жалей. Жалость глупое чувство. Любить, переживать за кого-то пустое. Думай о себе. Приходи!»
Пальцы чувствовали что-то теплое и мягкое. Оно тыкалось в ладонь, щекотало подушечки, пробегало быстрыми лапками, чуть покалывало коготками и снова щекотало. Стало смешно. Я дернул пальцами и понял, что лежу очень неудобно, подвернув ногу. В бок упиралось что-то жесткое.
Сразу вспомнилась земля, вода, падение. Сел. Сжал кулак.
Ведьма это же был сон. Слишком яркий, чтобы его забыть. Ведьма мне дала клубок. Настоящий шерстяной колобок с болтающейся ниткой. Небольшой такой.
Клубка не было. Зато была мышь. Мышка. Не самая крупная. Она тянулась ко мне носом, привстав на задние лапки. Я глянул на свою ладонь она еще чесалась. Вот как раз эти быстрые усики меня и щекотали.
Ну, здравствуй, произнес я вслух.
Мышь села на хвост и склонила голову набок.
Чего это? заворочался рядом двоюродный. Он как упал около бака, так и лежал, обнявшись с ним.
Мышь, ответил я.
Дохлая? Двоюродный возился, пытаясь встать.
Ты дохлая? спросил я мышь. Зверек посмотрел на меня внимательно, упал на лапки и побежал прочь.
Мышь, ответил я.
Дохлая? Двоюродный возился, пытаясь встать.
Ты дохлая? спросил я мышь. Зверек посмотрел на меня внимательно, упал на лапки и побежал прочь.
Живая, ответил я Чернову. Убежала.
Мышь остановилась, посмотрела на меня.
Я дохлую видел тогда, у озера, сообщил двоюродный совершенно обыденным голосом. Словно дохлые мыши в нашей жизни это норма.
А эта живая.
Мышь возвратилась. Опять посидела, сверля меня глазками. Побежала обратно, оглянулась.
А чего это с нами? вдруг заинтересовался Чернов.
Мышь подбежала к моей руке, царапнула кожу тонкими коготками.
«Зовет за собой», решил я.
Мышь отбежала на стартовую позицию.
Мы спали? нудел двоюродный. Томка, зараза, это все из-за твоей земли.
Скорее воды. Я прополз на четвереньках чуть вперед. Мышь заметила, что я двигаюсь в нужном направлении, и рванула дальше.
Что это? раздался голос Мары. Главная ведьма нашего городка проснулась.
Это мышь, сказал я, подтвердив очевидное. Она нас зовет за собой.
Я никуда не пойду, сообщил Чернов. Он сидел на земле, проверяя свою амуницию щупал карманы, постукивал по бокам и коленям.
А я решил, что пойду. Не знаю почему, но был уверен: идти можно.
Мышка пискнула, вернулась, обежала вокруг моих ног, словно подтверждая: да, она за мной, да, надо идти. И не просто идти, а торопиться. А то разлеглись тут.
Мыши проводники между миром живых и миром мертвых, сообщила Мара.
Мне уже было все равно. Мышь куда-то настойчиво вела, и я был склонен ей верить. Кто куда ведет потом разберемся. Я встал, отряхнул джинсы и пошел за «проводником».
А я? раздался жалобный голос, когда дом от меня уже скрылся за первыми деревьями.
Давай быстрее! Мара вспомнила, что без брата может не возвращаться.
За спиной трещали ветки родственники не отставали.
Хороший зверь мышь: маленькая, серенькая, в павшей прошлогодней листве не видно, под любой палочкой прошмыгнет. На третьем шаге я ее потерял. Забрался в бурелом и замер. Тут и родственники дохрустели до меня. Мышь появилась на ветке около моей руки. Коснулась коготками пальца, показала, куда бежит. И уже не забиралась под ветки скакала по верху.
Куда она? не унимался Чернов.
Я не знал, куда она, но это было единственное осознанное движение.
Мы спустились с пригорка земля заметно пошла под уклон и вдруг уперлись в реку. А может, и не в реку. Может, это было озеро, но вытянутое и похожее на реку. С течением. Значит, все-таки река. В лесу бывают реки? Предположим, что бывают.
Мышка стояла лапками в воде, смотрела на нас, спрашивала: отважимся ли?
Чернов засопел, собираясь снимать ботинки, я пошел в кроссовках. Мне терять нечего они все еще были мокрые. Мышка плыла. Ловко так. Я подумал было подхватить ее а ну как не дотянет. Но тогда как мы поймем направление? И потом, у животных очень развито чувство самосохранения, вряд ли они пойдут на верную гибель.
Вода была холодная. Она стремительно поднялась по колено, потом выше, выше и резко пошла на спад.
Я оглянулся. Родственники тоже перебрались.
А где мышь? Чернов поднял сначала одну, потом другую ногу. Нет, не раздавил, хотя мог.
Утонула ваша мышь, сообщила Мара, натягивая тапки на мокрые пятки. Плыла, плыла, а потом перестала плыть. Я сама видела.
Я рванул к речке. Как это утонула?! Надо было ее все-таки подхватить! Прошел немного вниз по течению. Не было мышки. Как растворилась.
Присел на корточки, опустил руку в воду. Холодная. Провел рукой по лицу. Словно заморозкой обработал, до онемения. И запах как будто хлорки. Резкий и неприятный.
И тут же в глаза бросился куст. Пушистый, густо облепленный белыми соцветиями.
Чего-то воняет, поморщилась Мара. Пошли отсюда.
Я вытер руку о штанину, прощально глянул на реку, мысленно поблагодарил мышку.