Справа от дороги в траве торчал белесый камень. Из овальной фотографии смотрела женщина. Волосы распущены и слегка растрепаны.
Ой, прошептала Мара.
Двигатель замолчал.
В открытые окна потянуло чем-то неприятным.
Глава 3
Ночь в лесу
Я ухожу! Вы как хотите, а я иду обратно!
Чернов визжал. Он как выскочил из машины, так стал орать. Уже минут пять. Как по мне много.
Тут нет дороги из желтого кирпича! высунула мордочку с заднего сиденья Мара.
Да пошли вы! Двоюродный потряс над головой руками. Вы психи, раз хотите сидеть и ждать непонятно чего. Надо возвращаться! Это же ясно!
Тут нет дороги из желтого кирпича! высунула мордочку с заднего сиденья Мара.
Да пошли вы! Двоюродный потряс над головой руками. Вы психи, раз хотите сидеть и ждать непонятно чего. Надо возвращаться! Это же ясно!
Не дергайся ты! Сумерник сидел на пороге машины и воевал с навигатором. Какое-то время черная коробочка милым терпеливым голосом сообщала, что именно этот маршрут был заложен изначально, что она привела путешественников в точку назначения, но Кирилл не сдавался.
Связи нет, висела у него над левым плечом Мара.
Связи и правда не было. Двоюродный метался, задрав планшет. Я смотрел по сторонам. Если это сказка про врачей, то пора появиться Жевунам. Вместе с очередной колдуньей. Сколько их должно быть?
Но никто не появлялся.
Поехали отсюда! подскочил к Сумернику Чернов. Еще не темно! Мы успеем вернуться.
Серый ждет, покачал головой Сумерник.
Меньше всего в этой истории я сочувствовал неведомому Серому.
Я здесь не останусь! Рубанув рукой воздух, двоюродный решительно повернулся и пошел по проселку обратно к дороге. Я ему немного позавидовал, потому что он уходил от неприятного запаха. Воняло нешуточно, словно где-то поблизости валялась дохлая корова. Я смотрел на куст возле надгробия. Не корова, но казалось, что вонял именно он.
Чернов успел прилично учесать, когда вдруг заорал.
Я представил, как с неба падает лазерный луч и уничтожает моего непослушного братца. Еще была версия с разверзнувшейся землей и провалом в тартарары. Но ничего этого не случилось. Чернов бодро скакал обратно.
Там мышь! вопил он издалека.
Мара ахнула.
И чего? Сумерник даже от навигатора не оторвался, все так и жал на его кнопки и экран. Настойчиво жал. Казалось, сейчас продавит и останется сидеть с нанизанной на палец коробочкой.
Дохлая!
Я сглотнул. Не волшебницу, так мышку мы все же задавили.
Чернов допрыгал до нас. Взгляд сумасшедший.
Ты чего мышей боишься? спросил Сумерник.
Даже я удивился.
Бедненькая Мара привстала на цыпочки и пошла по тропинке к месту трагедии. Далеко не ушла, потому что Чернов опять заорал:
Черт, черт, черт!
Где? выглянул из-за двери Сумерник.
Двоюродный пучил глаза, разевал рот, а рукой показывал в сторону надгробия.
Ну чего опять? разочарованно протянул Кирилл.
Смотрите! Чернов пританцовывал, словно хотел в туалет.
От этого крика мне в очередной раз захотелось поскорее уехать отсюда. И уже не важно куда: только бы ревел мотор и только бы не чувствовать этого запаха.
Я выполнил просьбу братца и посмотрел. Мельком. Хватило. Портрет Чернова. В овале фотографии. Брови сдвинул. Чем-то недоволен.
А-а-а-а-а! ушел на повышение звука братец, так что уши стало закладывать.
Ой, мамочка! завопила Мара и бросилась к камню.
Стой! попытался перехватить ее Сумерник.
Мара увернулась и доскакала до надгробия.
Нет, нет, нет! причитала она, пытаясь расцарапать фотографию. Поддела краешек ногтем. Палец сорвался. Стукнула кулаком. Чернов на фото стал еще мрачнее.
Да погоди ты! попытался оттащить ее Сумерник.
Мара прыгала как сумасшедшая. Я подумал, что ей еще надо головой в камень въехать, тогда точно поможет.
Но девчонка поступила по-другому. Она метнулась к озеру, забралась в него по щиколотки, зачерпнула горсть воды и, прибежав обратно, облила фотографию. Еще и ладонью сверху провела. Для верности.
Остановись! дотянулся до ее плеч Кирилл и наконец оттащил от камня.
Ты что? в полной тишине хрипло спросил Чернов.
А потом в воздухе что-то словно лопнуло, и с неба упал довольно приятный хохоток. Или птичка что хорошее пропела.
Но на птичку я не отвлекался. Я внимательно смотрел, как портрет Чернова смывается. Вода бежала по его лицу, оставляя после себя белесый фаянс. Или из чего эти овалы делаются?
Чернов тяжело задышал.
Так, поднялся Сумерник. Хватит орать. Связи тут нет, спутник не работает. Едем обратно. Берегите заряд на телефонах. Нам они могут пригодиться.
Мара вытирала о себя руки.
А что случилось? нервно дергала она головой. Что мы сделали?
Я задрал голову. Ничего в небе не было, кроме сплошных облаков. Птицы не летали. Вспомнилась попавшая в фару неудачница, и мне стало не по себе.
Ничего, поехали! Сумерник потерял свое спокойствие, движения его стали резкими.
Чернов стоял в полуобмороке, тупо глядя на надгробие.
Чего случилось-то? заклинило Мару. Она доковыляла до машины и теперь с удивлением смотрела на свои мокрые ноги.
Ничего! Садись! Сумерник шарахнул дверью.
Ага, поехали! Чего тут делать-то? засуетился Чернов. Он ринулся к машине, врезался в стояк двери, стал втискиваться на заднее сиденье и застрял.
Спинку снесешь, мрачно процедил Сумерник, кулаком выпихивая Чернова из машины.
В трехдверную «Ниву» сесть можно было через переднее сиденье. Кресло пассажира наклонялось, и в узкую щель пробирались те, кому «посчастливилось» сидеть сзади. В эту щель Чернов пытался ввинтиться уже второй раз. С разбегу. Машина качалась.
Успокойся! закричал Сумерник двоюродному, штурмующему дверь головой вперед плечи не проходили, и в его взбаламученной голове не рождалось здравой мысли, как сделать так, чтобы ни во что не врезаться. Нам все показалось, слышишь?
Чернов пошел на очередной взлет.
Мара подобрала свой рюкзак и придвинулась ближе.
А что это значит? прошептала она мне в затылок. Я чуть не подпрыгнул. Нельзя же так пугать, когда и без этого все до чертиков напуганы. Он следующий?
После кого? не понял Сумерник.
После Злой Волшебницы Востока. Сначала ее убили, потом Мара показала глазами на брата.
Да пошла ты! рявкнул я, потому что это была моя мысль и она ее зачем-то озвучила.
Я дернул Чернова за плечо и нажал ладонью на затылок, помогая войти в салон.
Все, на фиг! не выдержал Сумерник. Везу вас домой, и делайте там что хотите!
Он дернул ремень безопасности тот сразу застрял. Я осторожно забрался на кресло. Как там было в сказке? Дороти раздавила волшебницу, к ней сразу выбежала толпа Жевунов, они рассказали, что домой она попадет, если пройдет по дороге из желтого кирпича. Она пошла. И все закончилось хорошо.
Я выглянул в окно. Дорога под нашими колесами была самая обыкновенная. Слегка желтоватая от песка, но никакого кирпича не было.
Ты садишься?! прорычал Сумерник Маре.
Мара полезла в свой рюкзак.
Я сейчас пробормотала она. Мне руки
Дальше произошло невозможное. Она достала из рюкзака мыльницу и отправилась к берегу.
Она у тебя псих, что ли? пробухтел Сумерник. Он воевал с ремнем, который отказывался выдвигаться, а все стучал и стучал стопором.
Воняло уже нестерпимо.
Мара стояла у берега и умывалась. С девчонками это случается на них частенько нападает приступ чистоты. Мать моя за стол сесть не может, обязательно сходит умыться. И вечером тоже непременно в ванне посидит. Мне вот параллельно, чистая у меня рожа или нет. А девчонкам
Я скосил глаза на распахнутый зев брошенного рюкзака. Плотно он был забит. Какой-то пакет, книги, растрепанная тетрадка, сумочка тряпичная на молнии. А это что?
Страницы были измочалены, уголок в крошках земли, обложка с желтым пятном. Когда я коснулся книги, она показалась мне ледяной.
Все-таки этому художнику надо было руки оторвать. Дороти на обложке была страшнее нашей учительницы по математике. Улыбка Страшилы давала фору самому жизнерадостному монстру Фредди Крюгеру. Ну и железный Носферату выглядел как пришелец с планеты Плюньвменятрижды. Про облитого грязью льва я вообще молчу.
А потом мы очень быстро ехали. Даже быстрее, чем хотелось бы, потому что дорога вдруг стала очень неровной, машина прыгала, я чуть не стукался головой о крышу, от первого толчка так вообще прикусил язык. Но все молчали.
В молчании мы промчались мимо куста. Если там и была мышка, то ее задавили второй раз. Но я был уверен, что никакой мышки там не было. Смотрел на навигатор и думал о нем нехорошо.
Когда я был маленький а со мной случился такой период в жизни то очень любил ругаться. И с особым наслаждением вываливал все свои глубинные знания на маму. Причем половина слов были вполне себе литературные. Вот только в применении к человеку они сразу становились плохими. Мама честно билась с моими пристрастием, я честно отбивался словарями. Мамины аргументы быстро закончились словом «нехорошо». Оно мне почему-то тогда понравилось. Не «плохо», не «отвратительно», не «мерзко», а именно «нехорошо». И я стал нехорошо думать о нехороших вещах.
Вот как сейчас про этот навигатор. Понятно было, что он лажает. Что никаких ведьминых падей и чертовых болот в нашей местности нет. Что нехорошая коробочка закачала себе прикольную карту и теперь, гоняя нас по ней, получает свое черное удовольствие. Больше того я додумался до того, что это не настоящий навигатор, а игрушечный. Нет там настоящих карт. Его подарили маме, чтобы она развлекалась в дороге. Хотя мама моя на автомобилях ездит редко. Она на самолетах летает и на поездах ездит. Там можно и без навигатора.
Я взял черную коробочку в руки. На ней не было ничего. Ни одной надписи, никаких скрытых намеков на игровую модель. Только шероховатая поверхность пластика.
«Маршрут построен», сообщил женский голос, и я чуть не вскрикнул.
Выключи его! взвизгнула Мара и потянула свои щупальца ко мне.
Я дернулся:
Погоди!
Даже с чистыми копытами лезть ко мне сейчас не стоило.
Поехали домой, как радио включился Чернов.
Экран ожил, посерел. На нем появилась зеленая стрелочка. Мгновение стрелка висела в пустоте я задержал дыхание в ожидании. Но вот под ней появилась дорога, изогнувшаяся вправо. Я поднял глаза и верно, проселок уходил вправо.
«Через триста метров поверните налево», мягко настаивал автомат.
Куда он нас ведет? не отрываясь от дороги, спросил Сумерник.
Экран заполнился. Поворота налево еще не было видно, но проселок уже назвали дорогой. Вдали терялся населенный пункт Поддыбье. А зелень вокруг была просто зеленью. Без всякого названия. Внизу было написано, что едем мы со скоростью 10 километров в час. А до пункта назначения нам было сто тринадцать километров.