«Выйдя из дому и глядя по сторонам, Дороти видела вокруг только степь. Она тянулась до самого горизонта: унылая равнина ни деревца, ни домика. Солнце в этих краях было таким жарким, что вспаханная земля под его жгучими лучами моментально превращалась в серую запекшуюся массу. Трава тоже быстро делалась серой, как и все кругом. Когда-то дядя Генри покрасил домик, но от солнца краска стала трескаться, а дожди окончательно ее смыли, и теперь он стоял такой же уныло-серый, как и все остальное Когда осиротевшая Дороти впервые попала в этот дом, ее смех так пугал тетю Эм, что она всякий раз вздрагивала и хваталась за сердце. Да и теперь, стоило Дороти рассмеяться, тетя Эм удивленно смотрела на нее, словно не понимая, что может быть смешного в этой серой жизни».
Дай сюда! не выдержал Сумерник.
Книга полетела в огонь. Мара ахнула. Родственники сидели с мрачным видом. Все по сказке.
Давайте без чертовщины, а то сами себя запугаете, посоветовал Кирилл.
А чего тут пугаться, и так уже начал Чернов и не закончил, потому что Мара стала аккуратно разворачивать свою булку. Не спеша. С явным удовольствием похрустывая упаковкой. Дай кусманчик.
Мара вздохнула и конечно дала. А то бы братец сожрал ее вместе с булкой.
Короче, поморщился Сумерник, это дорога. В дороге все бывает. Заблудились немного. Набрали на навигаторе одно, а он глюкнулся и привел нас не в то место. Завтра разберемся. Никаких чертей и злых волшебниц, поняли? Еще раз говорю: это дорога.
А надгробие? буркнул Чернов.
Показалось, быстро ответил Сумерник. Ехали долго, устали. На дороге всякое бывает. Когда очень долго едешь. Как мираж в пустыне.
Я не стал говорить, что не так уж долго мы ехали. Пугались больше. Посмотрел на книгу. Горела она плохо. Вроде бумага, а все пытается погаснуть.
Почему это произошло именно с нами? Чернов заскучал: его часть булки кончилась.
Достали потому что! спокойно ответил Сумерник. Ехали бы молча, давно бы на месте были. Дорога любит тишину.
Может, мы правда что-то неправильно сделали? не унималась Мара.
Все мы сделали правильно: сели, поехали! пытался пресечь зарождающуюся панику Сумерник. Тысячи людей каждый день ездят. Мы просто не туда свернули.
Я не помню, чтобы мы сворачивали, гундел на одной ноте двоюродный.
Но мы же никого не сбили, а показалось, что сбили, сообщила радостную новость Мара.
Про «показалось» сегодняшнего дня можно было рассказать многое. Мне вот много всего казалось и пацан на грядках, и эта книга дурацкая.
Чего вы ноете? явно сдерживая раздражение, заговорил Сумерник. Что произошло? Ничего! Кто погиб? Никто! Напугались! Поорали слегка! Ну и что? Заблудились выберемся. Есть хотите завтра поедите. За два дня от голода никто не умирал. Чего еще?
Мара дернулась. Я прямо услышал ее возражения. Но Сумерник отвернулся. Все ее возражения не укладывались в его понятие «ничего не произошло». И правда ведь ничего.
От леса сразу как-то нехорошо пахнуло холодом. Скрипнуло. Треснуло. Из тьмы выступили призраки, упыри и лешие. Выступили и исчезли. Пролетела над макушками деревьев Злая Волшебница Востока, задевая метлой ветки. Пара сов в панике шлепнулись на землю. От них пошел синий вонючий туман.
Чтобы перестать все это представлять, я уставился в костер. Все же из-за чего? Из-за фантазии. Мы сами себе все напридумываем, сами себя пугаем. Вот книга. Ну попалась она нам и попалась. Мы же наделили ее разными страстями. А ничего необычного нет. Просто листочки в переплете. Ну появилась она у нас несколько раз. Ну бросил ее в меня пацан. Ну не осталась она на дороге, а как-то сама по себе запрыгнула в машину
Дыхание перехватило. Желудок сжался. Чтобы не стало опять страшно, я подобрал палку и ткнул ею в книгу. Обложка откинулась, потянув за собой страницы. Они открылись веером и тут же вспыхнули. Мгновенно стало светло и жарко. Чернов дернулся. Мара заулыбалась.
Ладно, поднялся Сумерник. Я пойду веток наберу, а вы спать укладывайтесь.
Я не усну, тут страшно, сообщила Мара.
Не спи, не стал спорить Сумерник.
Да нет тут ничего, вдруг выдал Чернов и потопал к машине.
От него я такого не ожидал. Думал, устроит сейчас очередную движуху. Запричитает, что мы психи и что надо срочно бежать куда глаза глядят. Хотя в темноте они особенно ничего не видели.
Я потянул из кармана телефон. Он, конечно, никакую связь не нашел. Зато показал, что время детское, за десять. Но спать вдруг захотелось очень сильно. Двоюродные отвалили к машине. Я взял спальник, здраво рассудив, что если бы Сумерник сам делил постели, то как старший и мудрый взял бы тонкое одеяло. Одеяло я ему и оставил, а сам завернулся в приятно шуршащий кокон, сунул макушку в наголовник и приготовился отойти ко сну. Вокруг разлился легкий перезвон. Словно на веревочке повесили колокольчик и легкий ветерок его слегка постукивает о стену. Осторожно так.
Я приподнялся, потому что ничего колокольного у нас не помнил. А значит, кто-то шел, позвякивая колокольчиками. Эти кто-то быстро нарисовались из темноты. Невысокие человечки, ростом с Мару, такие же пухлые, но лица взрослые. На головах у них были широкополые островерхие шляпы, унизанные колокольчиками, как елка игрушками. Человечки безостановочно что-то жевали челюсти у них так и ходили.
Я приподнялся, потому что ничего колокольного у нас не помнил. А значит, кто-то шел, позвякивая колокольчиками. Эти кто-то быстро нарисовались из темноты. Невысокие человечки, ростом с Мару, такие же пухлые, но лица взрослые. На головах у них были широкополые островерхие шляпы, унизанные колокольчиками, как елка игрушками. Человечки безостановочно что-то жевали челюсти у них так и ходили.
Жвачку жуют, подумал я. Стало завидно. Потому что у нас ни жвачек, ни еды. Живот булькнул, сообщая, что согласен со мной.
Из темноты за человечками выступила уже знакомая мне тетка молодая, с растрепанными по плечам волосами, в длинной светлой в полоску юбке и кофте в мелкий цветочек.
Я добрая волшебница, сообщила она, и я не поверил. Потому что лицо у нее при этом не выражало никакой доброты. Оно было как на той фотографии на надгробии никакое. И я тебе скажу, что все закончится хорошо.
Она стала клониться ко мне. При этом человечки еще активней зажевали и закивали головами, так что звон уже заполнил все вокруг.
А чтобы ты не переживал, я подарю тебе поцелуй. С человеком, которого я поцелую, ничего не случается.
Волшебница потянула ко мне губы. Я перепугался, что целоваться мы с ней сейчас будем по-взрослому, что она потом чего еще потребует. Увернулся. Губы ее впечатались в лоб. Меня словно ледяной иголкой пронзили. Стало жутко больно. Я понял, что сейчас помру. А эти чудаки в шапках все звенели и звенели.
Звон выдернул меня из кошмара. Трезвонил сотовый. Это была мама. Хотела узнать, как наши дела.
Наши дела шли отлично. Хоть и были немного странные. А что? Странность это наше второе «я». С нами постоянно что-то странное происходит. Я спросил маму, не замечала ли она чего странного в последнее время. Мама засомневалась, но обещала подумать.
Глава 4
Шляпа с колокольчиком
Не сказать, что я спал крепко. Мне не хватало моей любимой кровати, подушки и одеяла. Сначала спать было жарко, потом мокро, потом холодно, потом под бок мне подлезла кочка. А вначале был дурацкий сон. Но вот я понял, что выспался. В том смысле, что спать больше не мог. А еще понял, что все-таки произошло что-то плохое.
Славик где? С перепугу я вспомнил, как зовут двоюродного.
Его не было ни около костра, ни в машине.
Я забарабанил в стекло.
Где Чернов? рявкнул я Маре, лежащей с закрытыми глазами.
Не было ни куртки, ни планшета.
Его украли! взвизгнула Мара. Она шарила по дивану вокруг себя в поиске очков и не находила их. Я порадовался. Может, без очков она будет не так орать?
На фига он им нужен, если есть планшет? спросил я. Вспомнился ночной звонок мамы. Появилась связь, и это что-то значило.
Это ведьма, ведьма! Я видела сон! как-то особенно противно верещала Мара.
Сон видели все, и это не повод так орать.
Я видела ведьму, она говорила, что убьет нас. Что нам надо убираться.
Что у тебя со лбом? спросил Сумерник.
Я посмотрел на Мару. Как раз на лбу и сидели ее дурацкие очки.
Сон! Мне сон приснился металась по салону девчонка.
Я потер лоб. Стрельнуло болью.
Ты чего, башкой в костер лег?
Я влез в машину, глянул в зеркало заднего вида. Красное пятно. Овальное. Неужели и правда поцеловала? Мне не приснилось?
Поднял руку, но трогать не стал. И так чувствовал, что кожа содрана. Дня через два пройдет.
Сон так ярко встал передо мной, что я зажмурился.
Что с тобой? Сумерник забрался на водительское сиденье. Больно?
Мне было не больно, а жутко. Что за бред?! Ко мне пришли Жевуны и волшебница поцеловала меня в лоб? Дожили!
Четкий след, как будто угольком приложили. Сумерник задержал мою голову, а потом резко отпустил. Выстрелило из костра, наверное.
Я сполз по сиденью. Из костра ну конечно!
Очень хотелось потереть лоб, чтобы содрать метку. Но было и так больно. Куда больше-то?
Ткнул пальцем в болячку и подумал, что если это была колдунья (если допустить, что колдуньи вообще существуют), то она пообещала мне свою защиту. И счастливое возвращение домой. Надо, пожалуй, прочитать книжку. Как там обстояли дела со счастливым возвращением?
Но тут я вспомнил кое-что другое. Взгляд невольно упал на навигатор. Черная коробочка. Я прямо увидел, как Сумерник достает его из упаковки еще там, дома. Он был завернут в маленький пакет. Вместе с навигатором из коробки выскальзывает листок. И Кирилл этот листок откладывает.
Нам надо вернуться! подпрыгнул я на кресле.
Ясен пень, надо. Сумерник полез под машину.
А Слава? пискнула Мара.
Я сдержался, чтобы не высказать общее мнение, что без двоюродного дорога пойдет бойчее.
Он, наверное, куда-то отошел, Сумерник ковырялся под капотом.
А если его ведьма к себе забрала?
Я постарался прислушаться к себе. Ночная тревога больше не возвращалась. Хотя я честно старался вообразить какой-нибудь страх. Как там обычно в фильмах ужасов бывает? Монстр с бензопилой. Заброшенный дом со скрипящими половицами. Псих с рогаткой. Нет, мимо. У нас было очень странно и совсем непонятно. Но еще не появилась табличка «ВЫХОДА НЕТ». У нас была машина, и на ней можно было уехать.
Вариантов с исчезновением двоюродного было несколько от инопланетян до разломов Земли. Могли быть еще разбойники с пиратами, но пираты сразу отпали, потому что не хватало моря. Или это были сухопутные пираты?