Исполнительный директор Twitter Дик Костоло разрешает своим детям-подросткам пользоваться гаджетами только в гостиной, а заносить их в спальню они не должны.
Что же такое знают руководители IT-гигантов, чего не знают другие жители новой глобальной интернет-деревни?..
В 2017 году The Guardian выяснила, что автор чата Gmail и «кнопки крутости» Facebook, которую мы привычно называем «лайком», Джастин Розенштейн заблокировал на своем смартфоне новостные сайты и мессенджеры, установил лимит на пользование Facebook и поручил своему помощнику, чтобы тот установил на его телефоне родительский контроль, запрещающий установку новых приложений. В чем же причина?
Джастин говорит, что его шокировало осознание того факта, что человек в среднем касается экрана своего телефона 2617 раз за день так что это очевидная зависимость, которая приводит к утрате навыка концентрации, уменьшению объем памяти, влияет на мышление, провоцирует агрессию, чувство тревоги, депрессию и нарушение сна.
Тогда же The Guardian проинтервьюировала и множество других новых «сопротивленцев», еще не так давно работавших (и даже продолжающих работать) на высоких постах в компаниях Силиконовой долины. И в целом, никто не скрывает, что весь функционал интернет-ресурсов, а в первую очередь социальных сетей, направлен на то, чтобы, по сути, на уровне психофизиологических реакций сформировать у пользователей зависимость от них.
Характерные звуки, всплывающие уведомления, красные значки непрочитанных сообщений, бесконечные ленты, автоматическое воспроизведение, рекомендации и т. д. и т. п. это искусные способы манипуляции человеческим поведением, которое, как нам известно благодаря Ивану Петровичу Павлову, склонно к динамической стереотипии (то есть нас сложно к чему-то приучить, но отучить значительно сложнее).
Если же вы знаете это, то вполне логично предположить, что вы, будучи в ясном уме, вряд ли предложите своим детям в качестве развлечения iPhone или iPad.
В-третьих, мы должны осознать, что современные дети действительно другие, не такие, как мы, потому что среда, в которой формируется их мозг, изменилась радикально.
В начале 90-х годов прошлого века два американских исследователя Уильям Штраус и Нейл Хоув сформулировали так называемую «теорию поколений». В ее основу лег тот факт, что системы ценностей у людей, выросших в разные исторические периоды, различаются.
Это связано с тем, что ценности человека формируются не только в результате семейного воспитания, но и под влиянием общественных событий, всего контекста, в котором он находится в период взросления. Значение имеет все: экономические, социальные, технологические, политические факторы.
Формирование ценностей происходит, согласно данной теории, примерно до 1214 лет. Так что основные тезисы «теории поколений» таковы:
люди определенной возрастной группы склонны разделять особый набор убеждений, отношений, ценностей и моделей поведения, так как они росли в одинаковых исторических условиях;
у каждого поколения есть общий набор ценностей, приобретаемых в первые 12 лет жизни, которым человек следует затем всю жизнь;
поколение это совокупность людей, рожденных в течение примерно двадцати лет, его представители сталкиваются с одинаковыми ключевыми историческими событиями и социальными влияниями.
В последующем эта теория была адаптирована и для России. Были выделены такие поколения: «Победители» (19001923), «Молчаливое поколение» (19231943), «Бэби-бумеры» (19431963), и наконец поколение «X» (19631984), поколение «Y» (19842003) и поколение «Z» (c 2003).
Впрочем, о том, что этот странный разрыв между предыдущими поколениями и новой тройкой «Х», «Y» и «Z», предупреждала еще Маргарет Мид выдающийся американский антрополог.
«Сегодня, писала она уже в 1970 году в книге Культура и преемственность, поскольку неожиданным образом все люди в мире стали частью единой электронной коммуникационной среды, молодое поколение повсюду располагает опытом, которого нет и никогда не будет у старшего поколения. Верно и обратное старшее поколение не увидит в жизни молодежи повторения своего собственного опыта постепенно разворачивающихся перемен. Это совершенно новый разрыв между поколениями, разрыв поистине планетарного и всеобщего масштаба».
Да, это было самое начало знаменитой тоффлеринской «информационной волны». А сейчас мы находимся на ее пике, и наши дети как представители поколения «Z» созданы ею плоть от плоти.
Какие же особенности этого поколения? По этому вопросу проводится масса исследований, в том числе и в рамках проектов возглавляемой мною Высшей школы методологии. Суммируя результаты этих научных работ, я бы хотел обратить внимание на следующие особенности поколения «Z»:
Для этих молодых людей не существуют авторитетов и каких-то четких ориентиров. В общем-то это и не удивительно, потому что они росли и формировались в мире, где президенту можно написать в Twitter, а звезды больше не являются чем-то сакральным и фантастическим.
Из-за этой неспособности чувствовать авторитет других людей, представители этого поколения часто ощущают себя потерянными и дезориентированными.
У представителей этого поколения востребованы своего рода «кураторы» люди, на которых они возлагают ответственность за результат, и которые используются как средство достижения целей.
Звучит, конечно, не очень «красиво», есть какая-то в этом меркантильность, что ли Но это только на первый взгляд и взгляд представителей других поколений. Для Зетов же это вполне естественно мир, в котором они живут, слишком сложен, слишком бесструктурно и «криво» устроен, поэтому для них естественно желание найти человека, который во всем этом хаосе разбирается и позволит пристроится ему в хвост.
При этом Зеты могут быть достаточно успешны и креативны. Проблема в том, что как только им удается чуть-чуть вырваться вперед и сделать что-то заметное, они тут же стабилизируются на завоеванных позициях и фиксируются в границах текущего состояния.
Допустим, девушка или молодой человек делают успешный Instagram или канал на YouTube, у них появляются несколько десятков или даже сотен тысяч подписчиков, и вдруг наступает некий ступор. Они перестают развиваться, совершенствоваться и штурмовать вершины.
По идее, подобный успех должен был бы вдохновить их на новые свершения. Но нет они ничего не меняют, ни в том, что говорят, ни в том, что делают, снимают и т. д. Что-то у них вышло, получилось как-то само собой и все, их уже не сдвинуть с места. Почему? Потому что, возможно, они не вполне понимают, почему и как это с ними произошло просто волной вынесло.
С другой стороны, Зеты очень боятся какой-либо определенности. И мотив тут такой: если они что-то затвердят и установят для себя с большой долей определенности, то дальше ведь нужно будет за это отвечать. Вот выбрал подросток, например, какую-то профессию, и следовательно он должен добиться в ней успеха. Но ведь у него может и не получиться
Так зачем говорить, что, мол, я решил так-то и так-то и отвечаю за свое решение! Куда проще все затуманить, запутать, заболтать и избежать возможной уязвимости, когда тебя поймают на слове и предъявят счет. То есть, по сути, это естественное защитное поведение в ситуации неопределенности.
Следующий важный пункт постоянное ощущение нехватки «энергии». Многие пытаются восполнить эту нехватку через общение и взаимодействие с другими людьми. Молодые люди ожидают интереса к себе, им хочется быть нужными, важными, чтобы ими все восхищались, как когда-то в детстве.
Но проблема в том, что навыки социального взаимодействия у представителей этого поколения, мягко говоря, оставляют желать лучшего. То есть они ждут внимания, но не умеют его вызвать, не умеют построить отношения, в которых такое внимание может быть хоть сколько-нибудь стойким и длительным.
Несмотря на этот странный, все нарастающий цифровой аутизм, представители поколения «Z» все-таки имеют существенный, ощутимый запрос на общение и взаимодействие, однако из-за бедного и стереотипного поведенческого репертуара, из-за неумения реконструировать внутренний мир других людей, они неспособны этот запрос удовлетворить.
Пытаясь компенсировать эту «неполноту» подростки создают в себе как бы несколько личностей, одну для общения со старшими («дневная личность»), другую для общения со сверстниками («ночная личность») и третью, какой раньше никогда не было даже в проекте, интернет-личность (или «геймерскую» личность).
Причем эти три «личности» одного молодого человека могут быть принципиально отличными. В чем же их смысл? Поскольку современному подростку трудно сохранить собственную целостность в большом, сложном, быстро меняющемся мире, он создает несколько шаблонов для разных сред и воспроизводит их в соответствующих средах, без учета того, с кем именно он имеет дело.
Наконец, из-за того, что практически все базовые потребности современных подростков удовлетворены (мир, в котором они живут в целом безопасный; возможность заявить о себе у них благодаря социальным сетям присутствует перманентно; сексуальность перестала быть хоть сколько-нибудь табуированной, а сам секс стал весьма доступным), представители поколения «Z» не испытывают внутренней мотивации к достижению целей.
Они хотят получать удовольствие от движения к своей цели, если она вдруг появляется, но терпеть сложности и трудности на этом пути им сложно. Тогда они меняют цель на другую, потом на третью и так без конца, страдая от того, что не знают чего же им «на самом деле нужно», для чего они «созданы», к чему «предназначены»?
Хорошо, если такому подростку попадется «куратор», который решит эту сложную проблему за него, и еще пройдет вместе с ним большую часть пути. Но если такого куратора не обнаружится, тогда дело плохо.
Как нетрудно заметить, каждый из представленных пунктов что-то вроде «порочного круга», выйти из которого подростку очень сложно. Впрочем, о чем тут говорить, если даже взрослые не знают, что с этим делать.
Проблема современного образования и в целом воспитания такова: человечество еще никогда не сталкивалось с такого рода ситуацией, с такими детьми, произведенными цифровой эпохой. Мы, как это говорится, находимся «в зоне чистого эксперимента», и куда он нас приведет, мы пока не знаем и знать не можем.