Квартал Чингиса был сухой, стоял на пригорке. Никто там не жил. Только ящерицы сновали между грудами битого кирпича и всяческого строительного мусора. Чингис и его команда наведывались в наш квартал, чтобы повеселиться, поиздеваться над лягушками. Однажды мы с мальчиками лягушачьего хутора собрались и решили организовать сопротивление.
Если бы отрядом руководил я, то ничего бы не удалось. Но заводилой стал подросток по имени Тамир. Он был решительным и жестоким. Мы поймали нескольких пришельцев-чингизидов и долго чингизидили их руками, ногами, палками и камнями. Кажется, кому-то даже сломали руку. Но никто никому не пожаловался. Жаловаться было не принято.
У меня были хорошие отношения со своим отцом. Дома всем заправляла мачеха. Мачехе не нравилось, когда отец уделял мне слишком много внимания дома. Поэтому мы с отцом ходили гулять. Никогда не забуду эти прекрасные прогулки, эти часы нашего единения. Мне было всегда интересно с отцом, ему со мной тоже. Мы любили кидать камни, стрелять из рогатки, мы ловили ужей и ящериц и убивали их. Папа показывал, как надо точно стукнуть камнем или палкой по голове ящерицы, чтобы расколоть её череп. Глупые ящерицы, стараясь спастись, отбрасывали свои хвосты, даже если мы не держали их за хвосты. Но наши тяжёлые точные камни настигали пустые головы бесхвостых ящериц и мы с отцом весело смеялись. Никогда я не был и никогда уже, наверное, не буду так счастлив, как в те времена, в те дни и часы, когда мы с папой вместе охотились на рептилий.
У меня были хорошие отношения со своим отцом. Дома всем заправляла мачеха. Мачехе не нравилось, когда отец уделял мне слишком много внимания дома. Поэтому мы с отцом ходили гулять. Никогда не забуду эти прекрасные прогулки, эти часы нашего единения. Мне было всегда интересно с отцом, ему со мной тоже. Мы любили кидать камни, стрелять из рогатки, мы ловили ужей и ящериц и убивали их. Папа показывал, как надо точно стукнуть камнем или палкой по голове ящерицы, чтобы расколоть её череп. Глупые ящерицы, стараясь спастись, отбрасывали свои хвосты, даже если мы не держали их за хвосты. Но наши тяжёлые точные камни настигали пустые головы бесхвостых ящериц и мы с отцом весело смеялись. Никогда я не был и никогда уже, наверное, не буду так счастлив, как в те времена, в те дни и часы, когда мы с папой вместе охотились на рептилий.
10
Мечты мои начали сбываться с позиции мага и религиозного деятеля. Однако я тогда ещё не знал, что мне действительно предстоит подвизаться во всех сферах человеческой деятельности, но лишь для того, чтобы в каждой стать неудачником. Я был главарём секты зороастрийцев города Сыктывкара и одним из самых популярных, невзирая на молодость, зороастрийских магов в СНГ. Мне пророчили великое будущее первосвященника евразийских огнепоклонников. Я должен был получить вторую инициацию, для чего меня отправляли в Иран. После я занял бы место у огненного алтаря в Москве или в Новосибирске. Наша конфессия тогда росла и ширилась, как лесной пожар. Перспективы были.
Но всё пошло прахом. Некоторые говорят, что причиной катастрофы стал отъезд главного московского мага, который внезапно эмигрировал в Испанию, прихватив с собой весь зороастрийский общак, всю кассу, собранную для строительства Храма Священного Огня (сокращённо ХСО). Мага этого потом так и не нашли. И некоторые иные говорят, что он никуда не отъезжал и не похищал кассу, но, напротив, сам был похищен и убит, и закопан где-то в лесу, почему-то под Шереметьево, а кассу забрали то ли конкуренты из неортодоксальной ветви зороастризма, то ли просто бандиты.
Мне тогда было уже всё равно. Всё равно, кто похитил кассу и построят в Москве ХСО, и будет ли на просторах Евразии официальной религией учение Заратустры, которого на самом деле звали Зрадашт. Потому что сердце моё было похищено в городе Сыктывкаре семнадцатилетней якутянкой.
Она прибилась к нашему обществу двадцать второй девушкой-зороастрийкой. И, едва увидев её, я позабыл все свои обеты, оставил служение священному огню, запятнал белые одежды непорочного мага всеми и всяческими исходящими из наших тел липкими жидкостями. Братья и сёстры не изгнали меня с позором, но смотрели в мою сторону с сожалением. И я нашёл в себе силы, я ушёл сам, я думал, что теперь буду жить со своей якутянкой.
Но якутянка меня оставила, как только я перестал быть белым магом, главным священником зороастризма в городе Сыктывкаре. Назначили нового мага. И моя якутянка стала смотреть на него такими же яростными глазами, которые ранее свели меня с ума и сбили с чистой дороги. Я не хотел видеть того, что будет твориться дальше. На шумном поезде я вырвался из Сыктывкара.
11
Я не стал возвращаться в Карачаево-Черкесию. Когда я ушёл в зороастрийцы, бросив истфак МГУ, отец на меня рассердился. Масла в огонь подливала мачеха: Эрманарих, говорила она отцу, бесполезный, никчемный неудачник, не будет с него никакого толка, забудь про него. Смотри, какие у нас (у меня) другие прекрасные дети. Черкес и черкешенка. Умные и красивые, как помидор и черешенка. Отец сдался. Возвращаться в Карачаево-Черкесию мне было незачем. Некуда мне было возвращаться.
В Москве меня тоже никто не ждал. История моего падения не прибавила мне заслуг, но даже не это главное. Вся наша московская зороастрийская церковь была в полном раздрае из-за исчезновения верховного мага. И кассы. Главным образом, кассы. А тут ещё и Дугин с Джемалем поссорились, разошлись по разные стороны евразийского дискурса.
Был у меня один знакомый зороастриец в городе Петербурге, звали его Марат, он был не только единоверец, но даже отчасти земляк. Его родители были родом из Кабардино-Балкарии, а сам Марат был еврей. Очень порядочный человек. В тяжёлой обстановке он один протянул мне руку помощи и подставил своё плечо. Он обещал меня как-то устроить. И я отправился в Петербург.
Так я оказался в культурной и криминальной столице Евразии, в городе вечных дождей и болот, на моей настоящей, единственно любимой сырой и слякотной родине, родине моего ума, моего духа и моего сердца. Скоро я почти совсем забыл и Сыктывкар, и Карачаево-Черкесию, а ещё через несколько лет всех простил.
12
Именно Марат познакомил меня с Иваном Шимодой. Мы почти перестали общаться с Маратом. Встретились случайно. В недавно открывшемся авестийском кафе, где подавали жареную на открытом огне баранину по древнему авестийскому рецепту; на самом деле, обыкновенный шашлык. Зато из баранины. Мало где умеют делать шашлык из баранины. Здесь, на севере, делают шашлык из свинины. Даже из куры делают шашлык. Это кощунство. Шашлык может быть только из баранины. Делайте из куры свою шаверму. Но не трогайте шашлык. Должно же быть хоть что-то святое!
Вот примерно об этом мы и разговорились с Маратом, употребляя жареную баранину с большого плоского блюда, украшенного звериным орнаментом. Марат полностью разочаровался в зороастризме. Он был из тех, кто, покинув движение, отзывается о нём негативно. Марат называл нашу общину «сектой», наших магов называл оскорбительной кличкой «гуру», утверждал цинично, что всё это был только бизнес, чужой бизнес. А надо делать свой. Потому что нет никакого Ахурамазды, и Манью нет, никого нет. Есть только деньги.
Я сказал: ага. Манью нет. Есть только деньги. Money. Марат не заметил моего сарказма. Или сделал вид, что не заметил. Марат стал помешанным на бизнесе и эффективности. Он даже преуспел. Однако насколько я смог понять, не потому, что сам был так хорош в зашибании денег. А потому, что удачно женился. На дочери одного влиятельного человека. Который пристроил Марата топ-менеджером в свою компанию. И теперь Марат был богатый и деловой. И не любил обманщиков и обманутых, всяких сектантов и продавцов гербалайфа.
Но меня Марат любил. Ему нравились мои стихи, мои песни. Даже мои книги он читал. Я рассказал Марату, что меня решили двинуть на выборы, кандидатом в депутаты Государственной Думы. И что я ищу сообразительных помощников в свой избирательный штаб. И координатора. Начальника штаба. Но чтобы не очень дорого. Очень дорого я не смогу, не хватит манью.
Марат задумался и сказал: есть у меня один знакомый. Как раз такой человек, который тебе нужен. Берёт недорого. Я его нанимал обучать персонал отдела продаж философии Бхагавад-гиты, чтобы сражались, не думая о победе и поражении. Но чтобы, суки, сражались! А не на сайтах знакомств сидели. Я им решил оклад вообще отменить, платить только бонусы с продаж и систему мотивации пересматривать каждые две недели, чтобы не расслаблялись. Ну и в качестве идеологического сопровождения нанял человечка из фирмы «Веданта-коучинг». Мне он не очень подошёл. Но тебе, тебе, думаю, в самый раз.
Марат дал мне контакты фирмы, и я написал в вайбере, что хочу нанять Ивана Шимоду. Мне назначили встречу в субботу.
13
Место встречи было немного странным. Посёлок Сельцо Волосовского района, аэроклуб. Я приехал на своём маленьком джипе и припарковался у конторы аэроклуба. Зашёл, спросил Ивана Шимоду. Администратор знал Шимоду, покивал головой и сказал, что Шимода в небе. Скоро спустится. Можно его встречать на поле. У него одиночный прыжок, не обознаетесь.
Я думал, что Шимода летает на каком-нибудь маленьком самолёте. Для понта. Потому и фамилия у него такая, из Ричарда Баха. Наверняка не фамилия никакая, а псевдоним. Но, оказалось, что Шимода не водил биплан. Шимода прыгал.
Я вышел на поле. Маленький красный самолётик кружил высоко-высоко. От самолётика отделилась точка и стала приближаться к земле. Скоро вспыхнул радужный купол портативного парашюта и, кружась, полетел вниз. Завидев меня, парашютист стал направлять движение, подбирая стропы. И приземлился аккурат в нескольких метрах. Отцепился от спасательного зонтика и подошёл ко мне.
Сказал: здравствуйте. Вы, верно, тот самый начинающий политик, насчёт которого мне звонили из конторы? Шимода протянул мне визитку, которая совершенно естественно была вытянута им из нагрудного кармана комбинезона. На визитке было напечатано: «Иван Шимода. Советник». И всё. Ни чей советник. Ни номера телефона. Ни адреса. Абсолютно бесполезная визитка. Я пожал Шимоде руку и дал свою визитку. На моей визитке было выгравировано серебром «Эрманарих Казбекович Сагалаев. Союз Писателей Евразии (СП ЕА). Социалистическая Партия Евразии (СПЕА)». На визитке были также эмблемы СП ЕА и СПЕА (костёр, вырывающийся из открытой книги и золотой олень в прыжке, справа налево). И, разумеется, телефоны и адреса.