После того как кудесница ее бросила, разбойникам понадобилось несколько секунд, чтобы выбить у нее из руки оружие, схватить за волосы и прижать нож к горлу. Она закричала от ужаса, не в силах сдержаться, и начала вырываться. Отрава точно знала, что смерти боится меньше, чем того, что с ней сделают, если она выживет. Но Лю, обернувшийся на ее крик, сразу замер и выпустил из клыков очередную жертву. Через мгновение перевернулся в человека, встал сначала на колени, а потом на ноги. Перевертыши замерли, не понимая, почему он вдруг сдался, ведь даже не был ранен, а теперь убить его можно было одной стрелой.
Вот и славненько, хмуро заключил тот же возвращенец.
Теперь враги не смеялись. Они ведь и предположить не могли, что понесут такие потери: Лю успел убить шестерых перевертышей, а Нанья серьезно обожгла троих возвращенцев, которые теперь корчились на земле. Ближайший кудесник наклонился к тому, которому огненный шар выжег лицо, пригляделся и милосердно перерезал горло, и только потом пошел смотреть на тех, кто кричал тише. Ни один из присутствующих не посчитал этот день удачным.
Перевертыша убейте, малышку возьмем с собой ей придется очень потрудиться, чтобы поднять нам настроение.
Отрава перестала вырываться и закричала:
Нет! Он из столичной стражи, у него высокий ранг! За него дадут мешок золота!
Один из тех, что вытрясали на землю содержимое рюкзаков, поднял бумагу и присвистнул.
Малышка не врет. Даже, можно сказать, преуменьшает
Лю шатало, а все лицо было изодрано в кровь. Теперь его нагота, как и нагота переворачивающихся врагов, Отраве была безразлична. Ей все стало безразлично. Страх не может быть бесконечным когда переходишь через него полностью, то уже все становится неважным. Она даже не вздрогнула, когда Лю заговорил:
Возвращенку тоже не трогайте. Я, Лю, родившийся в Столице, страж первого ранга, присягнувший лично Их Величеству, клянусь, что за нее дадут в сто раз больше, чем за меня. Клянусь, что если она пострадает от ваших рук, то искать виноватых будет сам Великий Кудесник. Клянусь нет, я просто в этом уверен, что если с ней что-нибудь случится, то весь этот лес вместе с вами сравняют с землей.
Клятва перевертыша в дополнительных доказательствах не нуждалась. Разбойники только переглядывались, а один даже передал Лю его одежду, которую вытащил из рюкзака вероятно, на случай, что тот припомнит благодетеля, когда их лес с землей равнять будут. Возвращенец, который до сих пор выступал тут главным, только головой качал:
Ого, какие ценные путники к нам в гости пожаловали. А настроение, оказывается, поправимая штука!
Эпизод 6. Кристофер Кирами
Идиоты Безграмотные, тупые, непроходимые идиоты
Глава разбойников выглядел скорее уставшим, чем злым. Когда Отраву и Лю притащили в лагерь после нескольких часов пешего похода через лес, то к ним навстречу вышел седовласый возвращенец и еще пара людей. Судя по трепу тех, кто их вел, большая часть разбойников занята патрулем дороги. Неудивительно, что они с таким количеством держат в страхе всю эту огромную территорию. Главарь же их, по всей видимости, постоянно находился в лагере и только контролировал перемещение отрядов. А они тут неплохо обжились: расположились рядом со скальными пещерами, обеспечив себе прикрытие с двух сторон и возможность перезимовать за каменными стенами, а на небольшом лысом пятачке построили хижинки. Присутствовала и пара зданий покрупнее возможно, склады для награбленного или казематы для пленников, пока ждут выкупа. Практически деревенька! Вот только без полей и овец.
Лю бросили на землю, а Отраве снова приставили к горлу нож, уже поняв, что так перевертыш ведет себя смирно. Повторения кровавой бойни они точно не хотели. Тот, что руководил отрядом, быстро отчитался перед Главой. Но к концу его рассказа старик только головой качал и почти спокойно сыпал проклятия на своих подчиненных:
Да где же были твои мозги, Песок? Что же ты натворил? Ведь знал же, что перевертыш не врет Что нам теперь делать?
А что делать, Глава? он перекидывался удивленными взглядами со своими друзьями, но и те не знали ответа. Выкуп брать, что ж еще?
И кто из вас отправится с требованием во дворец Их Величества? Нет-нет, добровольцы, что же вы стесняетесь? Поднимайте руки.
Добровольцев не нашлось, а Песок теперь говорил гораздо тише и менее уверенно:
Так с почтовиком письмом отправим
И ты уверен, что они явятся сюда именно с выкупом, а не с чем-нибудь другим? Например, армией.
Не уверен, Глава
Песок совсем плечи опустил и выглядел теперь чуть ли не так же плохо, как Лю. А Глава продолжал своим мягким, почти ласковым голосом:
Отпустить их надо было, просто отпустить А не хватать кусок, который проглотить не получится. Жадность многих погубила.
После того, как они столько наших положили? Песок вскинул голову, но тут же снова потупился. Не подумал, прости
Ты не просто не подумал, ты их в наш лагерь привел. Перевертыша из столичной стражи привел, который своим обязательно теперь доложит. То есть мы и отпустить их не можем, и убить побоимся, потому как Что там про Великого Кудесника было?
С землей сравняет, Песок выглядел все хуже.
Кудесники, на них нет свечек? Глава посмотрел в сторону, и там сразу двое уверенно помотали головами. Тогда он тяжело вздохнул, подумал мгновение и решил: Заприте обоих. Кудесник Лилуш, дважды в день проверяй, не появятся ли свечки. Перевертыша в кандалы, чтоб он нам неприятностей ночью не устроил. И девицу пока не трогайте, тут подумать надобно. Песка повесить во-о-он на той сосенке. Давно там никто не висел, оттого и расслабились И да, когда вернется Ветер, тоже повесьте, пусть рядышком два идиота и болтаются. Сразу нужно было это сделать, когда он с кровопийцей так же прокололся, сегодняшней ошибки бы уже не повторили.
Глава!
Но крик возвращенца Песка уже никого не остановил. Отрава даже не стала оборачиваться, когда ее толкали к одному из деревянных сараев. Там ей руки стянули за спиной веревкой, а Лю приковали цепями, перетянув при этом и шею, и живот, чтобы не сумел перевернуться. Он и без того едва на ногах держался, а с такой тяжестью даже пошевелиться не мог. Прислонился к стене, закрыл глаза ненадолго, потом открыл и улыбнулся. От этого вообще умереть захотелось из-за нее он попал в беду, из-за нее даже драться дальше не мог, а сейчас сидит, морщась от боли, и улыбается ей кровавой улыбкой.
Ничего, Отрава, ничего. Жаль только, что воды не дали.
Она не стала отвечать нелепо сейчас произносить слова, которые никаких переживаний не отразят. Отрава просто смотрела на него и думала, что влюблена теперь еще сильнее. И о том, почему это чувство никогда ответа не найдет, даже если они выживут. Потому что он герой, а она ничтожество. Еще день назад она этого так отчетливо не видела, но теперь поняла. Даже Нанья, которая их бросила, не была виновата так сильно она-то сама бежала по лесу, никого не задерживая, она нескольких разбойников изувечила, она сделала в тысячу раз больше, чем Отрава, у которой почти сразу выбили нож Думать плохо про Нанью не получалось вовсе та никогда и не скрывала, что не умеет бороться со страхом. Если разбойники ее поймали, то убили на месте. Кудесника с такими способностями взаперти можно удержать, только залив кипящим свинцом рот. Поэтому Отрава даже надеялась, что подругу просто убили на месте.
Вот мы его и нашли, Лю кивнул в сторону. Ну, привет, Кристофер Кирами.
И ты будь здоров, перевертыш. Надеюсь, вы знаете много баек, а то тут бывает скучновато.
Отрава из-за смятения в ту сторону еще не смотрела. Кровопийца лежал чуть поодаль, он с трудом поднял голову, а потом сел. Его цепи выглядели еще массивнее, чем у Лю. Он был похож на родителей такие же тонкие черты лица и белые волосы, только короткие и грязные. И говорил точно так же монотонно. Одежда висела на плечах рваными лоскутами, вся в крови.
Вот мы его и нашли, Лю кивнул в сторону. Ну, привет, Кристофер Кирами.
И ты будь здоров, перевертыш. Надеюсь, вы знаете много баек, а то тут бывает скучновато.
Отрава из-за смятения в ту сторону еще не смотрела. Кровопийца лежал чуть поодаль, он с трудом поднял голову, а потом сел. Его цепи выглядели еще массивнее, чем у Лю. Он был похож на родителей такие же тонкие черты лица и белые волосы, только короткие и грязные. И говорил точно так же монотонно. Одежда висела на плечах рваными лоскутами, вся в крови.
Кровопийца заметил ее взгляд:
Они в меня ножи метают. То ли посмотреть, как быстро заживет, то ли просто боятся, что я заскучаю. Вчера или на прошлой неделе отрезали палец глянуть, отрастет ли новый, он попытался поднять руку, но потом просто показал взглядом, но Отраве было не рассмотреть.
Ей стало жаль его. Да, кровопийца, но ради чего пленника пытают две недели?
Отрос палец-то? зачем-то спросил Лю.
Я тебе что, цветочек весенний? вопросительные интонации в голосе Кристофера можно было только предположить, но не расслышать. Хряково выглядишь, перевертыш, от твоего вида вся надежда на спасение умирает.
Меня зовут Отрава, а его Лю, сказала Отрава, почувствовав, что в этой ситуации вполне можно оставить в стороне предрассудки. Он последним заявлением обозначил кое-что важное они или выберутся все вместе, или не выберутся вообще. Кристофер, почему они не требуют выкуп за тебя?
Глава их очень осторожен. И не зря. Боится, что моя обрадованная мама может ненароком перебить их всех. А не убивают, потому что я веселый и скрашиваю их унылые вечера.
Лю устало кивнул:
Разбойники обычно с кровопийцами потому и не связываются. Почему же на тебя напали?
Все было немного не так, Отраве показалось, что он улыбается, но когда она посмотрела в его сторону, лицо его оставалось таким же каменным. Я расскажу. Все равно тут делать больше нечего. Еду я, значит, из Красного Листа, дождь, сыро. Прекрасная погода, поэтому не спешу. Накинул плащ с капюшоном. И догоняет меня бедняк какой-то, возвращенец. На старой кляче. Сначала окликнул, чтоб вместе ехать, а потом, как лицо мое увидел, стушевался и вперед рванул, Кристофер говорил медленно, иногда делая слишком длинные паузы между словами, наверное, от бессилия. И Отраве очень сложно было воспринимать его рассказ из-за отсутствия интонаций. То есть меня он боялся больше, чем разбойников. Это называется расизм, если вы не знаете. И так мне неприятно от этой мысли стало, да еще и погода чудесная В общем, догнал его, хотел объяснить, что расистом быть некрасиво.