Мотив для самоубийства был совершенно ясен. Посмотрев на лорда, Эйзенхарт увидел, что он тоже понимает это.
И все же, мистер Эйзенхарт, возможно ли, что Хэтти действительно приняла снотворное во второй раз по ошибке? заговорил отец покойной. В последнее время из-за переживаний она была такой рассеянной
Виктор прекрасно понимал, что тот хочет сказать. Время вспоминать мертвых прошло, настала пора думать о живых.
Как бы семья ни любила Хэтти, им надо было выдать замуж еще трех дочерей. Скромное приданое и отсутствие громкого имени создавали определенные проблемы, но репутация родственниц самоубийцы не оставляла девушкам ни шанса. Никто не станет связываться с семьей, которой больше не благоволят духи. А духи, мстительные сукины дети, не только не возвращали самоубийц, но и наказывали оставшихся за подобное неповиновение. И мстили им жестко.
Окинув взглядом комнату, потертые подлокотники дивана, платья, переживавшие не первый траур, Виктор решился:
Я посмотрю, что могу сделать.
Думаешь, суицид? спросил комиссар Роббе, когда Виктор заглянул к нему вечером.
В заставленном старой мебелью кабинете, в котором начальник отдела убийств практически жил после смерти жены, чувствовался домашний уют. Не выдержав, Виктор развалился в потертом кожаном кресле и вытянул ноги к огню.
Конечно. Молодая девушка, разбитое сердце, что может быть типичнее?
Вопрос остался без ответа, пока комиссар набивал трубку. Виктор последовал его примеру и полез за сигаретами.
Меня смущает отсутствие предсмертного письма, заметил начальник.
Не все самоубийцы поклонники эпистолярного жанра.
И все же Ты уверен, что это самоубийство?
Если только в ближайшую неделю еще пара дебютанток не отравится снотворным, устало пошутил Виктор. Тогда можно будет сказать, что в городе орудует маньяк. Но, согласись, каковы шансы?
Глава 4
Эйзенхарт
Она не отравилась. Шагнула из окна.
Лежавшая у его ног женщина была красива, даже несмотря на падение с четвертого этажа. Длинные волосы кофейного оттенка разметались по мостовой, частично скрывая испачканную кровью брусчатку. Лицо из тех, что нельзя назвать правильными, но которые запоминаются с первого взгляда и на всю жизнь. Половина его пострадала при ударе, но уцелевшая часть все еще производила впечатление. Когда Коринн Лакруа появилась в Гетценбурге, злые языки шептали, что главные роли она получала именно благодаря чувственным, выразительным чертам, а не таланту. Возможно, так оно и было Виктор не настолько хорошо был знаком с театральной сценой, чтобы судить об актерской игре мадемуазель.
Задрав голову, он посмотрел наверх: в открытой двери балкона на последнем этаже колыхались занавески. Порядка десяти метров. Не самая удачная высота. Недостаточная, чтобы гарантировать смерть. Сам бы Виктор ни за что не решился: слишком велик риск остаться калекой.
Думаете, это самоубийство, сэр? спросил Брэм. Видимо, последнюю фразу Виктор произнес вслух.
Он пожал плечами.
Возможно. Хотя и странно: два самоубийства за три дня. У нас за весь год обычно больше двух десятков не наберется, да и из них большая часть в бедных кварталах. А вы что скажете, Ретт? Выпрыгнула сама, или ее скинули?
Вызванный врач, служивший при полицейском управлении патологом на полставки, поморщился от панибратского обращения.
Для вас доктор Ретт, детектив. И пока рано об этом говорить. Однако могу сказать, что упала она лицом вперед. И, врач опять нахмурился, отчего его крысиное лицо сделалось еще менее приятным, на мой взгляд, лучше это дело не расследовать.
В самом деле? Почему?
Вот за это Виктор и считал Ретта доктора Ретта непрофессиональным болваном. За осуждение. За спесь. За брезгливость, которую крыс испытывал ко всем, кого считал ниже себя. Будь его воля, большую часть убитых просто скидывали бы в общую могилу. Зачем тратить время и силы на всяких воров и грязных попрошаек?
Вот почему, Ретт протянул алое перышко, крепившееся к заколке-невидимке.
Сначала Виктор не понял, что это. Слишком редко встречалось подобное чаще, конечно, чем такие, как сам Виктор, родившиеся без души, но ненамного. Страх перед духами был слишком велик, чтобы даже противиться их воле, а уж тем более чтобы от них отречься. Одно дело надеть чужую шкуру ради представления или в Канун года, когда мост между мирами особенно короток, а Судьба на мгновение теряет свою власть над людьми. Совсем другое отказаться от своего патрона и надеть знаки другого.
Иногда так поступали, особенно птицы, которым отрезать перья было легче, чем, к примеру, змеям или котам сменить глаза. Кто-то прятался от прошлого, кто-то бежал от проблем. Кто-то мечтал о славе: экзотический павлин всегда смотрится выигрышнее дворового воробья. Но долго жизнь под чужой личиной не длилась: лишенные благосклонности духов, как магнит, притягивали к себе неприятности.
Cardinalis, верно? угадал Виктор. Можете сказать, какой дух на самом деле ей покровительствовал?
На первый взгляд нет ничего, что позволило бы выдвинуть предположение.
Неудачно. Хотя и ожидаемо. Если начинаешь новую жизнь, старую лучше сжечь: вдруг найдут. Да и не всегда можно было увидеть метку, что духи ставили на своих подопечных. Говорят, чем сильнее они их любили, чем сильнее одаривали, тем заметнее это было в облике. Иногда же только при вскрытии обнаруживалось трехкамерное сердце или лишние полдюжины ребер.
Интересно
Мерзко! возразил Ретт. Ничего удивительного, что она встретила такой конец: духи подобного не прощают. Так что мой совет, Ретт не заметил, что совета у него, собственно, никто не спрашивал, держитесь от этого дела подальше. В своей смерти виновна только она сама.
Возможно, если бы при рождении Виктора отметил кто-то из духов, он бы согласился с Реттом. Но он вырос бездушником. Это даровало иную перспективу где любая жизнь была бесценна, даже ворона или такого, как он. Поэтому, услышав рекомендацию, Виктор не только не прислушался к ней, но упрямо пообещал себе провести самое тщательное расследование, на какое только будет способен в этом состоянии.
А оно было не лучшим. Виктор моргнул. Перед глазами словно вились черные мушки. Надо было собраться.
Ретт, жду отчет по вскрытию не позднее завтрашнего вечера. Брэм, опроси соседей: нужно узнать, была ли она одна, когда это случилось. Я займусь свидетелями. Нужно будет еще зайти в храм, узнать, видели ли там ее. Возможно, дрозды скажут, кем она была на самом деле. Я сегодня напишу в Арнуаль, но существует вероятность, что Лакруа выдумка, как и ее прошлое. В таком случае нужно выяснить ее настоящее имя. Пусть Лой и Траффорд, когда закончат с фото и с отпечатками, сообщат мне. Надо осмотреть ее квартиру
Он хотел еще что-то сказать, однако в этот момент мир неожиданно померк, и впервые в жизни детектив Эйзенхарт совершенно негероическим образом грохнулся в обморок.
Глава 5
Доктор
Виктор не объявлялся у меня несколько дней, поэтому я не удивился, когда в дверях кабинета возник Мортимер с сообщением от сержанта Брэмли. Но забеспокоился.
Роберт, вас к телефону. Полиция. Требуют срочно приехать. У вас опять проблемы?
Вопрос не подразумевал осуждения. Лишь готовность помочь и самую толику любопытства.
Похоже на то, я положил шкатулку и футляр на дно саквояжа, прежде чем взять трубку. Где он?
Эйзенхарт был у себя в кабинете. И, если послушать взволнованного Шона, не желал видеть никого, кроме меня. Сообщив в полубессознательном состоянии, чтобы его отвезли обратно в управление, он категорически отказывался от врача, извозчика, чтобы тот дотащил его до дома, и отгула на пару дней. Единственным, на что он согласился под угрозой звонка леди Эйзенхарт, было то, что остаток дня он проведет за бумажной работой, предоставив заниматься опросом свидетелей Брэмли.
Я нашел его за письменным столом. С мрачным видом Виктор обрывал лепестки на огромном букете нарциссов. Цветы, перевязанные траурной черной лентой, выглядели слишком свежими, чтобы быть теми, о которых он упоминал в прошлый раз. Я нахмурился.
Еще один букет?
Рука замерла.
Это вы, док, Эйзенхарт поднял на нас с Шоном глаза. Как видите. Когда найду этого шутника, душу из него вытрясу. Брэм, ты сумел добиться чего-нибудь от посыльного?
Нет, сэр, виновато ответил кузен. Он один из тех, что толкутся у Цветочного рынка. Говорит, к нему прибежал мальчишка-помощник из тамошней лавки, какой он не знает, не спрашивал. Если хотите, могу пройтись с ним по рынку, вдруг он узнает мальчика.
Упаси духи! Эйзенхарт, только придвинувший к себе кружку с чаем, чуть не поперхнулся от такого предложения. Там этих лавок больше сотни, будто у нас без того мало дел. Лучше посмотри, вернулся ли Лой. Я хочу сегодня взглянуть на ее апартаменты.
Нет, сэр, твердо возразил Шон и смутился. Однако я был вообще удивлен, что он посмел перечить начальнику. У нас был уговор. Я ничего не рассказываю леди Маргарет, а вы взамен приглашаете доктора и работаете сегодня в управлении.
Виктор скорчил страдальческую гримасу.
Посмотрите, Роберт, как со мной обращаются! Держат в ежовых рукавицах.
И поделом вам, если он ожидал от меня сочувствия, то обратился не по адресу. Чем вы так напугали окружающих, что пришлось звать меня?
Он упал в обморок, подал голос Шон.
Эйзенхарт хмуро пробормотал «предатель» и отхлебнул из чашки.
Такой страшный труп?
Никак нет, сэр, снова ответил за Эйзенхарта Брэмли.
Если Шон, зеленевший при виде практически каждого тела, так говорил, это что-то значило. Я взглянул на кузена: тот старательно изучал потолок.
Вы
Шон, пойди поищи Лоя, ледяным тоном приказал Эйзенхарт.
Сэр
Даже если я никуда не пойду сегодня, я хочу получить фотографии. А теперь брысь. Перестань надо мной кудахтать. Пока здесь док, со мной ничего не случится.
Дождавшись, когда обиженный кузен выйдет за дверь, Эйзенхарт выглянул в коридор и вздохнул:
Все равно ведь не дадут поговорить Пойдемте, доктор.
Куда?
Мы спустились на первый этаж. В воздухе висел запах свежей побелки. Пробравшись по узкому проходу между строительными материалами, Эйзенхарт распахнул двери одного из кабинетов, сиявшего свежеокрашенными стенами.
Садитесь, подавая пример, Виктор уселся на краешек укрытого газетами стола и закурил. У нас небольшой ремонт. Отдел расширяют. Удалось выбить финансирование. Не без помощи мистера Конрада, правда, при упоминании начальника политического отдела Эйзенхарт поджал губы. Но это не важно. Наконец сможем сделать себе нормальную медицинскую экспертизу. Здесь будут кабинеты, а комнаты дальше по коридору переоборудывают сейчас под морг. Ну, не прямо сейчас, конечно, сейчас все рабочие ушли на обед. Вы, кстати, не заинтересованы?