Я дам тебе знать, Хэтчер. А теперь уходим отсюда.
Морган встал и подождал, когда друзья последуют его примеру. Порто слегка покачивался, точно высокое дерево со слишком короткими корнями. Астриан и Ольверис выглядели совершенно трезвыми, но Морган знал, что это не так. Оба пьянели медленно, и порой трудно было понять, насколько сильно они набрались, пока Астриан не терял контроль, а Ольверис не засыпал, сидя за столом, что случалось с ним почти так же регулярно, как со старым Порто. На самом деле Морган сомневался, бывали ли они когда-нибудь совершенно трезвыми.
«Ну и что я теперь буду делать целый день?» спросил себя Морган. Он надеялся, что сможет не думать о подобных вещах, ему хотелось лишь тихо дрейфовать и забыть о путешествии в Элвритсхолл и унижении, которое ему пришлось перенести во время схватки с норнами в ту странную ночь на горе под насмешливой луной.
«Что я вообще буду делать?» Он не знал, как улучшить свое странное мрачное настроение.
«Почему ужасные тролли потащили меня на вершину той горы? С тех пор у меня не было ни одного счастливого мгновения».
Он даже едва не пожалел, что не свалился тогда вниз.
Брат Этан считал, что леди Телия одновременно самая воспитанная и самая неженственная аристократка из всех, что ему доводилось встречать. В некоторых аспектах она была идеальной: никогда не выходила из себя на людях, насколько он знал, общалась со всеми одинаково ровно, будь то горничная или коннетабль. Но, в отличие от многих других придворных дам, леди Телия не боялась испачкать руки. Ее совершенно не тревожила кровь или то, что являлось естественной частью жизни, и порой ему казалось, что она получает удовольствие в ситуациях, когда другие леди убегали или падали в обморок.
Конечно, в некотором смысле многие придворные дамы не были ей ровней: леди Телия родилась в простой купеческой семье, которая даже не пыталась купить титул, несмотря на довольно приличные доходы и очень неплохую виллу в горах Наббана. И до того, как она встретила и вышла замуж за Тиамака, одного из самых необычных лордов во всем Эйдондоме, она была монахиней.
«Очевидно, ее растили совсем не как изысканный цветок», подумал Этан, пока она разглядывала женщину ситхи, на сей раз в присутствии мужа.
Она не произнесла ни слова вот уже несколько дней, и, как видишь, ее дыхание стало быстрым и поверхностным. Телия подняла веко ситхи и без малейшего трепета осмотрела зрачок, словно это монета или камень.
Она не произнесла ни слова вот уже несколько дней, и, как видишь, ее дыхание стало быстрым и поверхностным. Телия подняла веко ситхи и без малейшего трепета осмотрела зрачок, словно это монета или камень.
Всякий, кто не провел рядом с ней несколько дней, как брат Этан в течение последних двух недель, посчитал бы ее равнодушной, даже бесчувственной, но он видел, что леди Телия глубоко переживала из-за того, что не могла помочь незнакомке.
Я готов поверить, что ее отравили, сказал Тиамак и повернулся к Этану: Никто так и не нашел наконечники стрел, которые удалось вытащить из ее тела?
Этан покачал головой:
Нет. Они были, но на следующий день исчезли. Я помню, как они лежали на белой тряпице, испачканной кровью. Лорд Пасеваллес также не знает, что с ними произошло.
Тиамак кивнул:
Ты можешь их описать?
Я могу попробовать. Монах закрыл глаза, пытаясь вспомнить тот день, когда он увидел, как раненая ситхи голыми руками успешно сражалась с вооруженным воином. То, что осталось от древков стрел, было очень, очень темным, словно их натерли чернилами.
Как стрелы норнов. Но я не уверен. Если ты вспомнишь что-нибудь еще, брат, пожалуйста, без колебаний расскажи мне. Он повернулся к жене: Черные стрелы. Как ты думаешь, это могли быть норны?
Она поморщилась:
Не спрашивай меня про стрелы. Ты знаешь о таких вещах гораздо больше меня ты ведь столько лет провел на охоте в болотах, в поисках пищи. К тому же какая разница?
Потому что в этой части мира странно видеть черные стрелы, ведь их используют только норны, сказал маленький мужчина. Но я думаю, что в детстве видел такие черные древки, натертые ламповой сажей, на юге.
Вы хотите сказать, что это могли быть стрелы враннов? спросил Этан.
Нет! Господи, нет, хотя некоторые кланы используют яд, наши стрелы слишком маленькие и не оставляют таких ран, какие были у этой женщины, когда ее принесли из Кинсвуда. Стрелы враннов не смогли бы настолько глубоко проникнуть в плоть ими стреляют с близкого расстояния в птиц, змей и других мелких животных. Мы же видим раны от боевых стрел.
Телия закончила изучение ран пациентки, которые почти полностью исцелились, хотя лихорадка по-прежнему не проходила.
И они, вероятно, были отравлены, сказала она. А ты знаешь какие-то другие племена или народы, которые мажут свои стрелы ядом?
Ядом? Я не могу ручаться за самих ситхи и их кузенов норнов, ответил Тиамак. И нам будет нелегко справиться с последствиями действия яда мы ведь очень мало знаем о ситхи и их обычном состоянии. Но в некоторых землях под Наббаном смертные раньше использовали отравленные стрелы, когда отправлялись на войну или собирались кого-то убить и хотели, чтобы жертва не выжила после ранения. Он нахмурился. На самом деле теперь, когда я всерьез задумался, такие кланы есть в Тритингсе, в особенности у озера Тритингс, они специально изготавливали яд для того, чтобы смазывать им наконечники стрел. Они называют его шлемом демона тебе он известен как волчий аконит. Но я не думал, что он до сих пор в ходу.
Неожиданно к горлу Этана подступила тошнота.
Если ситхи отравили волчьим аконитом, ее невозможно исцелить! вскричал он.
Мы и прежде знали, что наших умений недостаточно, сказала леди Телия.
Сожалею, но должен подтвердить, что моя дорогая жена права. Тиамак покачал головой. Однако ей может помочь небольшая доза наперстянки.
Наперстянки? То, что дети называют «дом фейри»? Но это ведь также яд.
Как вы знаете, брат, многие вещества ядовиты в одних дозах, но полезны в других, сказал Тиамак. В любом случае я с грустью должен признать, что это ее не исцелит, но может немного продлить жизнь и даст силы, чтобы она смогла с нами поговорить перед смертью. Он пожал плечами. Ничего больше я придумать не могу. Жена, а что скажешь ты?
Мне также нечего предложить, ответила она. Я приготовлю для тебя наперстянку у меня есть немного в моем саду лекарственных растений. Леди Телия вновь укрыла одеялом бледное неподвижное тело ситхи и вышла.
Моя жена и ее сад могли бы убить меня пять раз во время одного завтрака, если бы она захотела, с улыбкой, удивившей Этана, сказал Тиамак. Это главная причина, по которой мне следует быть хорошим мужем, не говоря уже о том, что есть множество других. Он еще раз потрогал лоб ситхи и отвернулся. Ты хотел поговорить со мной еще о чем-то, брат?
Этан с трудом сдерживал нетерпение, так ему хотелось рассказать о книге, найденной среди вещей принца Джона Джошуа.
Да, милорд. Пока вас не было, лорд-камергер Пасеваллес попросил меня осмотреть книги покойного принца Джона Джошуа. Принцесса Идела хотела узнать, не пожелаете ли вы забрать некоторые из них в новую библиотеку.
Она очень добра, сказал Тиамак. Но я думал, что мы взяли все книги Джона Джошуа.
Очевидно, нет, милорд. В ее покоях есть шкаф с книгами, которых вы не видели. Я в этом уверен из-за того, что там нашел.
Пока Этан описывал, как он обнаружил «Трактат об эфирных шепотах» и о том, что ему известно про автора, Фортиса Отшельника, Тиамак слушал его с необычно отсутствующим выражением лица. Этан даже подумал, что поступил неправильно, если книга, к примеру, не является столь печально известной, как он решил.
И теперь она у меня, милорд, спрятана в чертежном зале, сказал он в заключение, хотя мне не хотелось там ее оставлять. Я снова осмотрел вещи принца Джона Джошуа, и хотя мне не удалось обнаружить ничего, столь же опасного, как «Трактат», должен признаться, там оказалось несколько томов, которые я не узнал и даже не сумел идентифицировать язык, на котором они написаны. Я что-то сделал не так?
Тиамак так долго молчал, что Этан уже не сомневался, что совершил какую-то ошибку.
Ты кому-нибудь рассказывал про эту книгу? наконец спросил Тиамак. Ты что-нибудь говорил принцессе Иделе?
Нет. Я не хотел ее беспокоить. Я собирался рассказать лорду Пасеваллесу, но нас прервали.
Тиамак кивнул:
Я бы хотел на нее взглянуть. Мне доводилось о ней слышать, но совсем немного. Я не знал, что церковь считает эту книгу столь ужасной.
Она находится в запретительном списке уже два столетия, милорд. Этан сделал знак Святого Дерева. Даже обладать ею я боюсь, что подверг опасности свою душу.
К огромному облегчению Этана, Тиамак не стал смеяться, даже не улыбнулся.
В последнее время тебе пришлось нелегко. Я вижу это на твоем лице, брат.
Меня пугает книга, признался Этан. Мне страшно, что она находится в замке, но еще того хуже то, сейчас она принадлежит мне.
Тиамак кивнул:
Я понимаю, но, конечно, не могу с уверенностью утверждать, оправданы ли твои страхи. В моей прежней жизни я не слишком хорошо знал, чем занимались ученые. Мне известно лишь то, что рассказали мои друзья из Ордена манускрипта и что я почерпнул у мудрецов, с которыми познакомился в Кванитупуле. Права церковь или нет относительно вредоносности книги епископа, но я бы хотел на нее взглянуть. Ты можешь принести ее мне позже, сегодня вечером?
Боюсь, я освобожусь только после вечерней молитвы, милорд.
Теперь улыбнулся Тиамак:
Тогда до вечера. А сейчас я должен вместе с женой попытаться помочь бедной женщине, потом мне предстоит встреча с королем и королевой.
Этан почувствовал, что его отпускают, но остался стоять.
Еще один вопрос, лорд Тиамак?
Да, конечно.
Вы видели норнов, атаковавших королевский отряд? Тех, что северяне называют Белыми Лисами? Они действительно так зловещи, как их описывают в легендах?
Нет, на сей раз мне повезло. Тот, Кто Всегда Ступает По Песку, сделал так, что я находился далеко от места сражения. Но я видел их раньше в этом замке, в последние дни войны Короля Бурь. Я не знаю о книге, которую ты обнаружил, брат Этан, и ее якобы мрачной истории, но могу тебя заверить, что истории о норнах правдивы они свирепы, умны и ненавидят нас. Да, Белых Лис следует бояться. Да позаботятся небеса о том, чтобы мы никогда не увидели их в наших землях.
Этан уже пожалел, что задал свой вопрос. Он снова сделал знак Дерева и ушел.
Я сожалею, что здесь все еще царит беспорядок, сказал Джеремия. Все было так сложно
Для всех нас, сказал ему Саймон. Не беспокойся.
Просто дело в том Джеремия замолчал, заметив Мириамель, которой две леди помогали за ширмой снять платье.