Он увидел и был сбит с толку увиденным, что она дрожит. Он рассказал про полученное Фелиситэ письмо и показал ей копию, которую напечатал сам. Он напомнил ей про белый цветок в петлице Мэнкса и про то, как переменилась сама Фелиситэ, его увидев. Он объяснил, что Фелиситэ считала, что НФД и Мэнкс одно и то же лицо, и сама в этом призналась. Он сказал, что они обнаружили черновики статей, которые после появлялись на странице НФД, и что эти черновики были отпечатаны на машинке в кабинете. Он напомнил, что Мэнкс три недели жил на Дьюкс-Гейт. Но протяжении всего рассказа она сидела с прямой спиной, поджав губы, и необъяснимо буравила взглядом верхний правый ящик письменного стола. Каким-то непостижимым образом он наносил ей один коварный удар за другим, но продолжал, пока не дошел до конца.
Поэтому вам следует признать, что такая возможность по меньшей мере существует.
Вы его спрашивали? слабым голосом спросила она. Что он говорит?
Еще нет, но спрошу. Конечно, сам вопрос, является ли он НФД, может оказаться несущественным для нашего расследования.
Несущественным! воскликнула она, точно предполагать такое было чистейшим безумием. Ее взгляд снова остановился на столе. Она контролировала каждую мышцу своего лица, но на глазах у нее выступили и вдруг потекли по щекам слезы.
Мне очень жаль, сказал Аллейн, что я вас расстроил.
Это меня расстраивает, так как я нахожу, что это похоже на правду. Я в некоторой растерянности. Если нет ничего больше
Он тут же встал.
Ничего больше. До свидания, леди Пастерн.
Но она окликнула его, не успел он еще дойти до двери.
Минутку.
Да?
Позвольте заверить вас, мистер Аллейн, сказала она, прижимая к щеке платок, что мое неразумное поведение не имеет решительно никакого значения. Тут затронуты личные дела. Рассказанное вами не имеет совершенно никакого отношения к вашему расследованию. По сути, оно вообще не имеет значения. Она набрала в грудь побольше воздуха, но получился то ли вздох, то ли всхлип. Что до личности того, кто совершил это возмутительное и противозаконное деяние, я имею в виду убийство, а не написание статей, то, уверена, это был человек одного разбора с убитым. Да, определенно, добавила она почти твердо и с большим пылом. Одного разбора. Будьте в этом уверены.
И, поняв, что его больше не задерживают, Аллейн ушел.
IV
Спустившись на площадку второго этажа, Аллейн с удивлением услышал звуки рояля, доносившиеся из бального зала. Играли довольно неловко, и по звучанию выходило так, будто быстрая джазовая мелодия приобрела вдруг похоронный настрой. На площадке дежурил сержант Джимсон. Аллейн дернул головой в сторону дверей в бальный зал, которые стояли приотворенные.
Спустившись на площадку второго этажа, Аллейн с удивлением услышал звуки рояля, доносившиеся из бального зала. Играли довольно неловко, и по звучанию выходило так, будто быстрая джазовая мелодия приобрела вдруг похоронный настрой. На площадке дежурил сержант Джимсон. Аллейн дернул головой в сторону дверей в бальный зал, которые стояли приотворенные.
Кто играет? спросил он. Лорд Пастерн? Кто, дьявол его побери, открыл ту комнату?
С видом смущенным и шокированным Джимсон доложил, что ему кажется, это лорд Пастерн. Вид у него был настолько странный, что Аллейн молча прошел мимо него и толкнул двойные двери.
Как выяснилось, за роялем с очками на носу сидел инспектор Фокс. Напряженно подавшись вперед, он сосредоточенно считывал рукописные ноты. Лицом к нему по другую сторону рояля стоял лорд Пастерн, который, когда Аллейн вошел, сердито, но ритмично ударял по крышке и кричал:
Нет, нет, мой милый дуралей, совсем не так. Ней-яйо. Бу-бу-бу. Еще раз. Подняв глаза, он увидел Аллейна. Эй! Вы играть умеете?
Фокс без тени смущения поднялся и снял очки.
Вы-то тут откуда взялись? вопросил Аллейн.
Мне понадобилось доложить об одной мелочи, сэр, а поскольку вы в тот момент были заняты, я ждал тут. Его светлость искал кого-то, чтобы испробовать свою новую композицию, но, боюсь
Придется мне позвать кого-то из женщин, нетерпеливо вмешался лорд Пастерн. Где Фэ? От этого малого никакого проку.
Я не сидел за пианино с тех пор, как был ребенком, мягко отозвался Фокс.
Лорд Пастерн направился к дверям, но Аллейн его перехватил:
Минутку, сэр.
Без толку донимать меня новыми вопросами! рявкнул лорд Пастерн. Я занят.
Если не хотите прокатиться с нами в Ярд, на один придется ответить. Когда вы впервые поняли, что револьвер, представленный нами сразу после убийства Риверы, не тот, который вы заряжали в кабинете и пронесли на сцену?
Лорд Пастерн улыбнулся.
Все-таки пронюхали? заметил он. Удивительно, как работает наша полиция.
Я все еще хочу знать, когда вы сделали это открытие.
Часов за восемь до вас.
Как только вам показали подмену и вы заметили, что на ней нет инициалов?
Кто рассказал вам про инициалы? Эй! воскликнул в некотором возбуждении лорд Пастерн. Вы нашли мою вторую пушку?
Где, по-вашему, ее следует поискать?
Если бы я знал где, мой милый олух, я сам бы ее забрал. Господи, я же знаю цену своему оружию!
То оружие, из которого вы стреляли в Риверу, вы передали Морри Морено, внезапно вмешался Фокс. Это не то самое, милорд? То, где имелись инициалы? То, которое вы зарядили в этом доме? То, которое пропало?
Лорд Пастерн громко выругался.
Кто я по-вашему?! крикнул он. Чертов жонглер? Конечно, оно самое.
И Морено прошел с вами прямо в офис, и я забрал его у него через несколько минут, но оружие уже было не то. Ваша версия подтекает, милорд, сказал Фокс, простите мне такое выраженьице. Ваша версия подтекает.
Ну так смотрите не промокните, грубо отрезал лорд Пастерн.
Аллейн негромко, но раздраженно хмыкнул, и лорд Пастерн тут же набросился на него:
А вы тут что вынюхиваете? И не успел Аллейн ответить, как он снова возобновил атаку на Фокса: Почему не спросите об этом Морри? Я думал, даже вам придет в голову взять в оборот Морри.
Вы полагаете, милорд, что Морри мог произвести подмену после того, как было совершено убийство?
Ничего я не полагаю.
В таком случае, невозмутимо продолжал Фокс, возможно, вы могли бы объяснить, как был убит Ривера.
Лорд Пастерн разразился коротким лающим смехом.
Нет, это уж слишком! Трудно поверить, какие вы тупоумные.
Могу я нажать еще немного, мистер Аллейн? поинтересовался Фокс.
Аллейн из-за спины лорда Пастерна ответил на вопросительный взгляд Фокса своим, полным сомнения.
Разумеется, Фокс, согласился он.
Мне бы хотелось спросить его светлость, готов ли он заявить под присягой, что оружие, которое он передал Морено после убийства, то самое, которое пропало.
Ну же, лорд Пастерн, подстегнул Аллейн. Будете отвечать мистеру Фоксу?
Сколько раз мне вам говорить, что я не стану отвечать на ваши дурацкие вопросы! Я дал вам расписание, больше никакой помощи вы от меня не дождетесь.
С мгновение все трое молчали: Фокс у рояля, Аллейн у двери и лорд Пастерн между ними точь-в-точь нахальный пекинес, животное, на которое, по мнению Аллейна, он очень походил.
Не забывайте, милорд, не унимался Фокс, прошлым вечером вы сами заявили, что любой мог добраться до револьвера, пока он лежал под сомбреро. Любой, указали вы, поскольку сами ничего не заметили.
И что с того? Он надул щеки.
В том-то и дело, милорд. Вполне вероятно, что один из сидевших за вашим собственным столом мог положить на место вашего второй револьвер, заряженный болтом, и что вы могли выстрелить из него в Риверу, даже не подозревая о подмене.
Этот номер у вас не пройдет, буркнул лорд Пастерн, и вам это прекрасно известно. Я никому не говорил, что собираюсь положить револьвер под сомбреро. Ни одной живой душе.
Тут, милорд, сказал Фокс, мы можем навести справки.
Наводите! Хоть до посинения наводите. Как будто будет прок!
Послушайте, милорд, взорвался Фокс, вы действительно хотите, чтобы мы вас арестовали?
Подумываю над этим. Такое рассмешит и кошку. Сунув руки в карманы брюк, он обошел Фокса, внимательно его рассматривая, и остановился перед Аллейном. Скелтон, сказал он, видел револьвер. Он держал его в руках перед тем, как пошел на сцену и, пока я ждал моей очереди, вертел его снова. Это было, пока Морри объявлял мой выход.
Зачем он брал его вторично? спросил Аллейн.
Я был чуток на взводе. Нервное это дело ждать своего выхода. Я хотел последний раз на него посмотреть и уронил, а Скелтон его подобрал и прищурился в дуло с презрительным видом. Профессиональная ревность.
Почему вы не упоминали об этом раньше, милорд? вскинулся Фокс, но был оставлен без внимания.
Лорд Пастерн свирепо ухмыльнулся Аллейну.
Ну, злорадно спросил он, как насчет ареста? Я смирно пойду.
Знаете, мне правда хотелось бы, чтобы ради разнообразия вы вели себя по-человечески.
Впервые, подумалось ему, лорд Пастерн сосредоточил на нем все свое внимание. Внезапно он притих и насторожился. На Аллейна он смотрел, как маленький мальчик, который не уверен, поможет ли ему блеф выкрутиться после очередной провинности.
Вы взаправду заделались адской докукой, сэр, продолжал Аллейн, а заодно, если позволите сказать, и ужасающим олухом.
Слушайте сюда, Аллейн, сказал лорд Пастерн, не вполне убедительно возвращаясь к прежнему нахальству. Будь я проклят, если такое снесу. Я знаю, что делаю.
Тогда будьте любезны предположить, что и мы тоже знаем, что делаем. В конце концов, вы не единственный, кто помнит, что Ривера играл на аккордеоне.
С мгновение лорд Пастерн стоял совершенно неподвижно: челюсть у него отвисла, а брови взлетели до середины лба. Потом он выстрелил:
Я опаздываю. Мне нужно в клуб, и тут же бросился вон из комнаты.
Глава 11
Сцены в двух квартирах и одном офисе
I
Ну, мистер Аллейн, обратился к начальнику Фокс, на мой взгляд, решено. Обернется в точности так, как вы говорили. Уберите невозможное и останется corpus delicti[49] так сказать.
Они сидели в полицейской машине возле дома Пастернов на Дьюкс-Гейт. Оба поверх плеча водителя наблюдали через лобовое стекло за беспечной и быстро семенящей фигурой в шляпе чуть набекрень и помахивающей тросточкой.
Идет себе, продолжал Фокс, такой нахальный и бойкий, словно сам черт ему не брат, а за ним наш парень. Что ни говорите, мистер Аллейн, искусство наружного наблюдения умирает. Эти молодчики думают, что поступили к нам с единственной целью носиться по городу в составе «Летучего отряда»[50]. И, покончив, к собственному удовлетворению, с любимым ворчальным коньком, Фокс, все еще глядя вслед удаляющейся фигуре лорда Пастерна, добавил: Куда теперь, сэр?