Почему мне приснился тот разговор с Аю? Непременно нужно спросить ее, что она сегодня видит в воздухе и на море
Так что случилось? повторил я вопрос.
Там пришли, был ответ.
Скажи, чтобы ушли.
Кого еще принесло? Я никого не приглашал Впрочем, Алиша тут же вскричала:
Да как же можно? Это ведь сам Оталь-шодан с сыновьями, он тебя о чем-то просить хочет! Сказал, что не уйдет, пока ты его не выслушаешь! Я вот тебя бужу, шодан, а они во дворе на коленях стоят, на самом солнцепеке!
Что ж ты сразу-то не сказала? Я вскочил, потому что, похоже, дело было нешуточным. Подай умыться!
Чтобы далеко не последний торговец в наших краях, владелец нескольких кораблей и двух десятков караванов, глава большого семейства пришел ко мне, сопляку по человеческим меркам, да еще вот так Должно было случиться что-то неописуемое!
Я говорила, но ты не слушал. Алиша вылила мне на голову кувшин холодной воды.
А что Аю сказала?
Чтобы ты сам разбирался, шодан, потому как это не женское дело, развела руками Алиша.
О способностях моей жены здесь знали. Фиридиз, конечно же, не могла удержать язык за зубами, и вскоре все соседи были оповещены о том, что Аю-шодэ прорицательница, да такая, что другие недостойны даже пыль из-под ее туфель целовать!
Должно быть, это случилось после того, как Аю прямо сказала кухарке не ешь сливы, которыми тебя угостил торговец. Но те были так хороши на вид, так славно пахли, так заманчиво блестели лиловыми боками, будто сами просились в рот Фиридиз не устояла и очень скоро пожалела об этом. Я и сам мог сказать ей, что нельзя есть фрукты, целый день пролежавшие в корзине под палящим солнцем, как бы соблазнительно они ни выглядели, потому что именно в такие спелые и сочные плоды муха-сосальщица откладывает яйца, из которых уже через несколько часов выводятся личинки, такие маленькие, что их нельзя различить невооруженным глазом. Если животное съест такой плод, личинки поселятся у него внутри, а поскольку не смогут вовремя окуклиться и превратиться в мух, выедят носителя изнутри. Человеку они сильно навредить не могут, он слишком велик, однако приятного в этом мало. Впрочем, если вовремя заметить недомогание и выпить настой коры горького иглолиста, то всё обойдется. Фиридиз скоро поправилась (изрядно похудев при этом), а как только смогла встать на ноги, понесла по всем дворам историю о своем чудесном спасении и о волшебном даре молодой Аю-шодэ
Советоваться к ней ходили очень редко, и только если не видели другого выхода, и не из-за дороговизны денег она за предсказания не брала, к тому же сама могла послать весточку кому-то, о ком ей было видение. Просто попробовали спрашивать о будущем по пустякам, но быстро прекратили, потому что нрав у Аю не из легких.
Подай напитки, велел я Алише, быстро одеваясь, и скажи, чтобы готовили обед.
Всё уже готово, шодан, ответила она. Аю-шодэ еще вечером сказала, что будут гости.
Я только вздохнул: меня предупредить никому и в голову не пришло! Впрочем, может, и предупреждали, только я так устал, что не обратил на это внимания, упал и уснул
Советоваться к ней ходили очень редко, и только если не видели другого выхода, и не из-за дороговизны денег она за предсказания не брала, к тому же сама могла послать весточку кому-то, о ком ей было видение. Просто попробовали спрашивать о будущем по пустякам, но быстро прекратили, потому что нрав у Аю не из легких.
Подай напитки, велел я Алише, быстро одеваясь, и скажи, чтобы готовили обед.
Всё уже готово, шодан, ответила она. Аю-шодэ еще вечером сказала, что будут гости.
Я только вздохнул: меня предупредить никому и в голову не пришло! Впрочем, может, и предупреждали, только я так устал, что не обратил на это внимания, упал и уснул
Оталь, тучный мужчина далеко еще не преклонных лет, в самом деле стоял на коленях посреди нашего двора, смиренно склонив непокрытую голову. Рядом замерли его сыновья, а я вдруг заметил подушечку под коленями почтенного торговца, веер в его руке и развеселился: ждал он со всеми возможными удобствами. Не хватало только столика с прохладительными напитками и фруктами да невольника с опахалом и второго с расписным солнечником из полупрозрачной ткани. Еще бы шуудэ[3] с собой привел, чтобы танцевали, разбрасывая цветочные лепестки, и услаждали взор хозяина, покуда тот дожидается беседы со мной, и парочку безголосых, но старательных юнцов с дудками и китарами Впрочем, в этом случае он рисковал не дождаться меня до скончания века.
Оталь-шодан, почтительно произнес я, подойдя ближе, что привело тебя на мой двор в такое время?
Вейриш-шодан, ответил он, едва ли не коснувшись ухоженной черной бородой земли, я пришел просить о великой милости!
Тогда встань и идем со мною в дом, и пусть твои сыновья идут с нами вместе, а слуги отдохнут под деревьями, в тени, сказал я, и он поднялся, опираясь на руку старшего сына. Младший подал ему тарбан.
Солнце палило нещадно, как всегда в это время года, и я подумал: что же могло заставить почтенного человека явиться ко мне вот так? Приди он с обычной просьбой, я мог бы и не выйти к нему, но когда человек преклоняет колени и обнажает голову, нельзя не выслушать его, не навлекши на себя позор.
Вейриш-шодан, выговорил он, когда мы уселись в благословенной прохладе и Алиша принесла угощение, я знаю, ты отмечен богами, как и твоя досточтимая супруга Потому прошу: помоги найти сына моей сестры!
Постой, достопочтенный, я чего-то не понимаю, нахмурился я. Как я могу найти человека, если никогда не видел его и даже не знаю имени?
Говорят, ты часто бываешь в горах, Вейриш-шодан, сказал Оталь, вытирая мокрый лоб вышитым рукавом. Быть может, с высоты ты разглядишь следы каравана, который должен был вернуться несколько дней назад и с которым ушел Ориш?
Боюсь, те горы не настолько высоки, сказал я приличия ради. Думаю, соседи прекрасно знали, кто я таков, но предпочитали держать это знание при себе до поры до времени. Выходит, твой караван не вернулся в срок?
Именно так, Вейриш-шодан. Я считал, сыновья считали Песчаных бурь не было, гроз не случалось, разбойников возле Адмара давно нет, и караван давно должен был миновать оазис! И я точно знаю, что до того с караваном ничего не случилось, если не считать павшего ишака: на половине дороги сын моей сестры выпустил птицу, и та принесла письмо. Оталь вынул из рукава крохотный футляр. Вот оно. Всё шло как должно, но никто не вернулся! Совсем никто, Вейриш-шодан! А даже если бы пали все животные, люди смогли бы дойти, пускай и бросив груз
Странное дело. Я взял футляр, открыл и вытряхнул на ладонь туго свернутую записку. Самое обычное письмо, ни о каких тревогах и опасениях твой племянник не пишет Но почему ты не пошлешь людей навстречу?
Я послал человека, но не вернулся и он, покачал головой Оталь. Жена моя и сестра думают, что виной всему пустынные духи, но я не верю в их вину. Я верю в тебя, Вейриш-шодан!
Благодарю, но Тут я подумал, что могу показаться страшнее любого духа (их здесь именуют джаннаями), и невольно улыбнулся, хотя веселиться было не с чего. Оталь-шодан, я постараюсь найти следы твоего каравана. Не обещаю большего, потому что не знаю, что стряслось с ним и в особенности с сыном твоей сестры.
Благодарю тебя, сказал он.
Не стоит благодарить вперед сделанного, поднял я руку. Мне еще нужно посоветоваться с супругой. Ты знаешь, она видит будущее, не часто и не по своему желанию, но вдруг сумеет узреть что-нибудь и о твоем караване, Оталь-шодан? Ты оставишь мне это письмо? И, быть может, у тебя найдется какая-то вещь сына твоей сестры?
Он закивал и подал знак младшему сыну. Тот протянул мне вышитый платок, должно быть, подарок Оришу от какой-нибудь красавицы. А может, от матери или тетки: я слышал, женщины в семье Оталя славятся искусством вышивания.
Я ничего не могу тебе обещать, достопочтенный, сказал я. Лишь попытаюсь найти следы каравана.
Я слышал тебя, Вейриш-шодан, кивнул он и с трудом поднялся на ноги. Мои сыновья свидетели тому. И да хранит тебя Высокое Небо!
Пожелания лучше для дракона и придумать нельзя!
Что до просьбы Взлечу да посмотрю с высоты, где там этот несчастный караван Оталь прав ни бурь, ни даже сильного ветра не было, так что вряд ли столько вьючных животных и людей замело песком, какие-то следы должны сохраниться.
Вот только Аю приземлила меня буквально одной фразой.
Нельзя лететь, сказала она, стоило мне проводить гостей и вернуться во внутренний дворик.
Доброе утро, ответил я и потянулся поцеловать ее.
Вовсе не доброе, без тени улыбки отозвалась Аю, ткнувшись носом в мой нос.
Казалось бы, за столько лет пора привыкнуть к ее манере разговаривать, но, должно быть, я из тех дураков, что не учатся на своих ошибках. Так говорит дядя Гарреш, а он редко ошибается.
Что же в нем дурного, если не считать визита этого достойного торговца?
Аю молча развела руками и налила мне обжигающего, пряного, горького ойфа. К нему полагалась вазочка со льдом (который я же и принес с горной вершины), и я почувствовал себя на вершине блаженства.
Мне сон был, сказал я.
Аю знает, ответила она и посмотрела на меня в упор. В ее раскосых темных глазах ничего не читалось. Потому и говорит нельзя лететь.
Всё как в тот раз? Смерть в небесах и в море? И ты не видишь, что это такое?
Аю кивнула, подвинула к себе блюдо с орехами и принялась их чистить. Ну как чистить давить скорлупу пальцами. На это не всякий мужчина способен, а она так баловалась много лет. Подозреваю, в детстве Аю тренировалась не на орехах
Оно рядом, сказала она наконец. За спиной у Эйша. Как его крылья, только больше. Иногда его нет совсем. Подолгу нет.
И как часто оно появляется? насторожился я.
Эйш не помнит, сколько раз Аю говорила ему не летать?
Нет, признался я. А ты?
Аю тогда не умела считать, улыбнулась она. Не важно. Этого не было уже шесть зим. До того оно появлялось чаще. Но теперь оно вернулось, и оно сильное. Сильнее, чем было. Может, кого-то съело.
Может, и съело согласился я.
Вестей от дяди давно не было он снова отправился в далекое путешествие, а кроме него, никто не снабжал меня новостями о творящемся в нашем семействе. По правде сказать, я сам не слишком-то желал общения что со старшим поколением, что с ровесниками Очевидно, жить отшельником не всегда выгодно.