Быстро и безболезненно, закончил Харри. Спасибо за заботу, Бьёрн.
Бьёрн быстро кивнул, и Харри понял, что он сказал это не только и не столько для него, сколько для себя.
Харри вернулся взглядом к деревянной пирамиде на кухонном столе. Суперострые ножи фирмы «Тоджиро», которые он купил в Гонконге, были выполнены в традиционном стиле сантоку с рукояткой из дуба, но у них вдобавок имелась еще гарда из белой кости буйвола. Ракель обожала этот набор. Вроде бы не хватает самого маленького, универсального ножа с лезвием примерно десять-пятнадцать сантиметров.
К тому же нет никаких признаков сексуального насилия, добавил Бьёрн. Вся одежда на ней, и абсолютно целая.
Взгляд Харри достиг солнца.
Не просыпаться.
Ракель лежала в позе зародыша спиной к нему, лицом к кухне. Она скорчилась больше, чем обычно во сне. На ее спине не было видимых следов от ножевых ударов, а шею закрывали длинные черные волосы. Ревущие в голове Харри голоса пытались перекричать друг друга. Один вопил, что на ней кофта «Нэнси», которую он купил во время поездки в Рейкьявик. Другой что это не Ракель, это просто не может быть она. Третий утверждал, что если исходить из картины преступления, то жертву сначала ударили спереди, причем убийца не находился между нею и входной дверью, а значит, она не предприняла попытки убежать. Четвертый что Ракель в любой момент может подняться, смеясь, подойти к нему и указать на скрытую камеру.
Скрытая камера.
Харри услышал тихое покашливание и обернулся.
Человек, стоявший в дверях, был большим и квадратным, голова его казалась вырубленной из гранита и расчерченной по линейке: лысый череп, прямой подбородок, прямой рот, прямой нос и маленькие квадратные глаза под парой прямых бровей. Джинсы, пиджак от костюма и рубашка без галстука. Серые глаза не выражали ничего, но тон и манера растягивать слова как будто он долго ждал, чтобы все высказать, и теперь наслаждался процессом были безапелляционны:
Я сожалею о твоей потере, но вынужден попросить тебя покинуть место преступления, Холе.
Харри встретился взглядом с Уле Винтером и отметил, что полицейский из Крипоса[11] употребил кальку с английского, как будто даже у соболезнований не было адекватного выражения в норвежском языке. И что он даже не поставил точку после этого своего заявления, перед тем как вышвырнуть его, а лишь запятую. Харри не ответил, только повернулся и еще раз посмотрел на Ракель.
Это означает прямо сейчас, Холе.
Мм Насколько я знаю, задача Крипоса оказывать содействие Полицейскому управлению Осло, а не командовать
И как раз сейчас Крипос оказывает содействие, держа супруга жертвы на расстоянии от места преступления. Ты можешь проявить свой профессионализм и согласиться, или же я попрошу кого-нибудь из парней в форме вывести тебя отсюда.
Харри знал, что Уле Винтер не возражал бы против такого развития событий позволить парочке своих подчиненных сопроводить Холе в полицейский автомобиль на глазах у коллег, соседей и падальщиков-журналистов, собравшихся внизу у дороги и снимающих все подряд. Уле Винтер был на пару лет старше Харри, и на протяжении двадцати пяти лет они оба работали следователями и вели дела об убийствах, так сказать, по разные стороны забора: Харри в Полицейском управлении Осло, Винтер в Крипосе, сотрудники которого оказывали содействие местной полиции в расследовании особо тяжких преступлений, а в некоторых случаях, располагая лучшими ресурсами и опытом, полностью брали расследование на себя. Харри посчитал, что позвонить в Крипос решил его непосредственный начальник Гуннар Хаген. И правильно сделал, учитывая, где работал супруг жертвы. Правда, при этом Хагену пришлось переступить через самолюбие, поскольку между двумя этими крупнейшими подразделениями всегда существовала негласная конкуренция. Ну и плюс ко всему, конечно, не секрет, как Уле Винтер относился лично к Харри. Винтер считал, что Холе сильно переоценивают, что его статус легендарного сыщика объясняется громкостью раскрытых им преступлений, а вовсе не его профессионализмом. А вот самого Уле Винтера, несмотря на то что он, безусловно, являлся звездой Крипоса, недооценивали по крайней мере, за пределами их организации. И это было вызвано тем, что его триумфы, в отличие от успехов Холе, никогда не влекли за собой громких газетных заголовков, поскольку серьезная полицейская работа редко их удостаивается, в то время как выскочку-следователя, отличающегося непредсказуемым характером и к тому же любящего выпить, за один-единственный миг просветления и озарения пресса восхваляет постоянно.
Харри вынул пачку «Кэмела», зажал сигарету губами и достал зажигалку.
Я сейчас уйду, Винтер.
Харри прошел мимо него, спустился по ступенькам на гравий и только тогда пошатнулся. Он остановился, чтобы прикурить, но слезы настолько ослепили его, что он не видел ни зажигалки, ни сигареты.
Вот. Харри услышал голос Бьёрна, пару раз быстро моргнул и втянул в себя пламя зажигалки, которую друг поднес к его сигарете. Харри глубоко затянулся, закашлялся и снова затянулся.
Спасибо. Тебя тоже выгнали с места происшествия?
Нет, я же работаю как на Крипос, так и на Полицейское управление Осло.
Кстати, разве ты не в отпуске по уходу за ребенком?
Катрина позвонила и велела срочно приехать. В данный момент мальчик наверняка сидит у нее на коленях в кресле начальника и руководит работой отдела убийств. Кривая улыбка, едва коснувшись губ Бьёрна Хольма, исчезла. Прости, Харри, я болтаю всякую чушь.
Мм Ветер унес дым, выпущенный Харри. Вы уже закончили осматривать двор?
Не выходить из образа следователя, оставаться под наркозом.
Да, ответил Бьёрн. В ночь на воскресенье стояли заморозки, и гравий был более плотным. Если здесь побывали машины или люди, они оставили не слишком много следов.
В ночь на воскресенье? Ты хочешь сказать, это произошло прошлой ночью?
Тело холодное, а когда я согнул ее руку, мне показалось, что труп уже полностью окоченел.
Значит, прошло минимум двадцать четыре часа.
Похоже на то. Но подождем заключения патологоанатомов. Эй, Харри, ты в порядке?
Харри уже успело вырвать, но он кивнул и сглотнул жгучую желчь. Разумеется, в порядке. Он до сих пор спит.
Ножевые ранения. Можешь что-нибудь сказать о ноже?
Думаю, клинок короткий или средний. Рядом с ранами нет следов синяков, так что либо убийца вонзал нож не слишком глубоко, либо это лезвие без рукоятки.
Посмотри, сколько крови: он вонзал нож глубоко.
Согласен.
Харри отчаянно втягивал в себя дым сигареты, выкуренной почти до фильтра. По подъездной дорожке к ним направлялся высокий молодой мужчина в элегантном костюме и пальто от «Бёрберри».
Катрина сказала тревогу поднял кто-то из сослуживцев Ракели, продолжал Харри. Знаешь что-нибудь об этом?
Только то, что это был ее начальник, ответил Бьёрн. Ракель не явилась на важную встречу, и они не смогли до нее дозвониться. Вот босс и заподозрил неладное.
Хм А разве принято звонить в полицию только потому, что один из твоих подчиненных куда-то там не пришел?
Не знаю, Харри. Он сказал, на Ракель не похоже не явиться на встречу и не предупредить об этом. И потом, им же было известно, что она живет одна.
Харри медленно кивал. Сослуживцы Ракели знали гораздо больше. Они были в курсе, что она совсем недавно выгнала мужа. Человека, которого все считают нестабильным. Он бросил окурок и услышал, как зашуршал гравий, когда он тушил его каблуком.
Мужчина лет тридцати с небольшим, с азиатскими чертами лица, подошел ближе. Он был стройным и держал спину прямо. Костюм, судя по всему, сшит у портного, надетая под него свежевыглаженная рубашка сверкает белизной, галстук завязан плотным узлом, густые темные волосы коротко подстрижены, и стрижка могла бы показаться скромной, если бы не была ярко выраженной классикой. От следователя Крипоса Сон Мина Ларсена слабо пахло чем-то, на взгляд Харри, очень дорогим. В Крипосе за ним закрепилось прозвище Индекс Никкей[12], несмотря на то что имя Сон Мин, которое Харри в свое время несколько раз приходилось слышать в Гонконге, было корейским, а не японским. Ларсен учился на последнем курсе Полицейской академии в тот год, когда Харри начал там преподавать. Этот парнишка запомнился ему невероятной белизной рубашек, а также выразительными гримасами и кривыми ухмылками: так Ларсен реагировал всякий раз, когда новоиспеченный преподаватель Холе начинал путаться в материале. А еще результатами выпускного экзамена, наверняка лучшими за всю историю учебного заведения.
Примите мои соболезнования, Холе, произнес Сон Мин Ларсен. Мои глубочайшие соболезнования.
Он был почти одного роста с Харри.
Спасибо, Ларсен. Харри кивнул на блокнот, который следователь из Крипоса держал в руке. Опрашивал соседей?
Точно так.
Что-нибудь интересное есть? Харри огляделся.
Примите мои соболезнования, Холе, произнес Сон Мин Ларсен. Мои глубочайшие соболезнования.
Он был почти одного роста с Харри.
Спасибо, Ларсен. Харри кивнул на блокнот, который следователь из Крипоса держал в руке. Опрашивал соседей?
Точно так.
Что-нибудь интересное есть? Харри огляделся.
Здесь, в фешенебельном районе Хольменколлен, виллы располагались на большом расстоянии друг от друга. Их разделяли высокие живые изгороди и ряды елей.
Казалось, Сон Мин Ларсен на мгновение задумался, стоит ли делиться информацией с Полицейским управлением Осло. А может, проблема заключалась в том, что Харри был супругом жертвы.
Ваша соседка, Венке Ангондора Сивертсен, утверждает, что не видела и не слышала ничего необычного в субботу вечером. Я поинтересовался, открывает ли она на ночь окно, и дама ответила утвердительно. Но добавила, что спит с открытым окном, потому что не просыпается от привычных звуков например, от звука подъезжающей машины мужа, автомобилей соседей, мусоровоза. И она подчеркнула, что стены дома, принадлежавшего Ракели Фёуке, сделаны из толстых бревен.
Молодой следователь говорил все это, не заглядывая в блокнот, и у Харри появилось ощущение, что Ларсен выдавал ему набор малосодержательных сведений в качестве теста, чтобы посмотреть, как он на них отреагирует.
Мм Харри издал бурчание, означавшее, что он понял слова собеседника.