Отличный помощник.
Вроде нет, ответила Линда.
Ладно, обойдемся и так. Пожалуйста, запрокиньте голову как можно дальше и откройте ротовую полость.
Сколько раз вам повторять? Я не буду резать этого мужчину.
В ответ Херцфельд раздраженно прищелкнул языком и произнес:
Возможно, вам этого делать и не понадобится. Для начала будет достаточно, если вы разожмете ему челюсти пальцами.
«Я, должно быть, сошла с ума», в который раз с момента начала проведения вскрытия сказала себе Линда, водя рукой надо ртом мертвеца.
При этом ее вытянутые пальцы находились всего в каком-то сантиметре от фиолетовых губ покойника.
Нет, я точно сошла с ума, уже вслух произнесла она.
Вовсе нет! Мы проводим обычный наружный осмотр трупа. Шаг за шагом. Точно так же, как мы это делали бы и у меня в институте. Только так я могу быть уверенным, что ничего не упущено.
Вам поможет то, что у него зубной протез? спросила Линда, все больше удивляясь самой себе.
Ей во многом помогало самовнушение в том, что она будто бы проходит курсы по оказанию первой помощи и вот-вот начнет тренироваться в искусстве оживления на обыкновенной кукле. В результате удалось преодолеть отвращение даже тогда, когда она пальцами разжимала покойнику челюсти. Раздался тихий звук наподобие щелчка, и протез отделился от мягкого нёба, а когда Линда стала его вытаскивать, чтобы положить на стол для органов, за ним потянулась толстая слизистая нить. Ей уже начало казаться, что худшее осталось позади, но тут она совершила большую ошибку, еще раз внимательно осмотрев рот.
Там чего-то не хватает, простонала молодая женщина, задрожав всем телом.
Она спиной почувствовала, как к ней приблизился Эндер и от испуга шумно втянул в себя воздух.
Мне нужно выйти, пробормотал он, после чего до Линды донеслись его удалявшиеся шаги.
Минуточку В голосе Херцфельда послышалось волнение. Чего именно не хватает? Может быть, нижнечелюстного сустава?
В ответ Линда только покачала головой, а затем во второй раз ввела пинцет в ротовую полость.
Нет. Кто-то вырезал этому несчастному язык, сдавленно произнесла она.
Глава 19
Язык? повторил за Линдой Херцфельд и задумчиво посмотрел в боковое окно на проносящееся мимо дорожное ограждение.
Было уже темно, когда им удалось выбраться из Берлина возле озера Хайлигензее. Снег не прекращался, и они были вынуждены тащиться по дороге A-24 со скоростью не более восьмидесяти километров в час.
«Может быть, отсутствие языка и есть искомое указание?» размышлял он.
А что, если этот мужчина проглотил его? послышался в телефоне голос Линды.
Нет, анатомически такое невозможно.
После того как Ганнибал Лектер в «Молчании ягнят» довел своего соседа по камере Миггса до самоубийства, заставив проглотить свой собственный язык, многие профаны стали считать, что такое действительно возможно. На самом же деле язык в крайнем случае может лишь настолько ослабеть, что появляется риск того, что он начнет сдвигаться назад в глотку, перекрывая таким образом дыхательные пути. Однако и в таком очень редком в медицинской практике случае Линда не могла не увидеть большие мышцы языка.
Есть ли кровь в полости рта? уточнил Херцфельд, машинально теребя провод от зарядки, связывавший его мобильник с прикуривателем «порше» Ингольфа.
К счастью, Пауль догадался взять зарядное устройство из дома.
Да, но только немного. Однако этого оказалось достаточно, чтобы повергнуть Эндера в бегство, пошутила Линда с юмором висельника.
Херцфельд в задумчивости закусил нижнюю губу.
«Все это не имеет никакого смысла», подумал он.
Ведь если отсутствие челюстных суставов у трупа женщины должно было затруднить ее опознание, то отрезанный язык у мужчины указывал на то, что убийца в данном случае преследовал другую цель. Небольшое количество крови ясно говорило профессору о том, что языка несчастный лишился уже после наступления смерти. В противном случае крови во рту было бы гораздо больше.
Как все это связано?
Внезапно картинка отрезанного языка сменилась в голове Херцфельда образом его смеющейся дочери, и Пауль нервно замотал головой, чтобы прогнать страшные мысли. Его бросило в жар, он стал обливаться потом и принялся искать в армаде светящихся на приборной панели кнопок выключатель подогрева сидений. При этом профессор спросил, не могла бы Линда отправить ему на телефон фотографию трупа.
Услышав подобную просьбу, Ингольф удивленно поднял брови и одарил Пауля многозначительным взглядом, как бы говоря: «Да, становится все веселее!»
Такое происходило уже не в первый раз с начала их поездки, которая, согласно оповещению навигационной системы, должна была продлиться еще четыре часа и тридцать семь минут. Именно столько времени оставалось ехать до паромной пристани в городе Куксхафен, откуда можно было добраться до Гельголанда. По всему следовало, что практикант прямо-таки горел желанием наконец-то оказаться посвященным в суть происходящего.
Возможно, Ингольф уже сожалел о выказанной им готовности помочь, но тем не менее надеялся, что таким своим поступком сможет загладить казус, произошедший с ним утром. Не случайно фон Аппен несколько раз спрашивал Херцфельда, сможет ли тот после выходных дать ему второй шанс на прохождение практики в морге, приговаривая при этом:
Тогда я приду с лентой для очков, профессор. Клянусь! Между тем события продолжали развиваться, и на просьбу Пауля выслать ему фотографию трупа Линда ответила:
У меня в мобильнике нет фотокамеры, да и сотовая связь здесь не работает.
Что ж, придется довольствоваться постановкой диагноза на основании устных данных, переданных по телефону. Дистанционно, так сказать, буркнул Херцфельд и, отвечая больше своим мыслям, добавил: На данный момент.
На мгновение Херцфельду пришлось отвлечься от руководства процессом вскрытия трупа и указать Ингольфу на задние фонари малолитражки, к которой, по мнению Пауля, фон Аппен слишком приблизился. Затем он вернулся к разговору с Линдой.
Не чувствуете ли вы наличие инородного тела, когда вводите пинцет по направлению к мягкому нёбу? спросил профессор.
Нет, не чувствую.
Понятно.
«В отличие от женского трупа преступник не проник в череп через ротовую полость, чтобы в нем что-нибудь разместить, принялся размышлять Херцфельд. Однако отсутствие внешних повреждений головы, при условии, конечно, что Линда их при поверхностном осмотре не пропустила, отнюдь не означает, что злоумышленник не использовал другое место, чтобы сделать отверстие в черепе».
Немного подумав, профессор спросил:
А что дает осмотр горла? Загляните поглубже!
Ничего не вижу, ведь рентгеновским зрением я не обладаю.
Есть ли у вас фонарик?
У меня есть телефон. Дисплей дает некоторый свет.
Хорошо. Попробуйте подсветить им. Встаньте непосредственно за головой, упритесь коленями и загляните сверху в открытый рот.
На несколько секунд в телефоне ничего слышно не было, а потом раздался ворчливый голос Линды:
Боже! Я думала, что это какая-то неудачная шутка, но нет
В мобильнике стали различаться отдельные ругательства, которые тихо произносила женщина. Тем не менее, судя по всему, она продолжала следовать полученным от Херцфельда указаниям. Внезапно Линда воскликнула:
Там что-то есть!
Что именно?
Не знаю. Точно сказать не могу. Что-то желтое, похожее на пластик. Оно застряло глубоко в горле.
В этот момент Херцфельд почувствовал, как у него забилось сердце, и, стараясь не выдать волнения, скомандовал:
Хорошо, теперь вытащите находку!
В разговоре возникла пауза, и телефон передал лишь сдавленный стон. В этот момент Ингольф решил обогнать спецмашину, разбрасывавшую по дороге песчано-солевую смесь. В течение нескольких секунд в салоне слышался лишь треск и хруст ударявшихся о кузов «порше» комочков смеси, и только после того, как они миновали этот грузовик, Херцфельд смог разобрать возглас Линды:
Не получается!
Что не получается? переспросил профессор и невольно вжался в кресло автомобиля.
Эта проклятая штуковина засела слишком прочно, и пинцет постоянно соскальзывает. А если честно, то у меня нет ни малейшего желания постоянно ковыряться во рту у трупа! В голосе Линды слышалось растущее раздражение и отвращение.
Усилием воли Херцфельд постарался сохранить спокойствие. Пауль отлично понимал, что, весьма вероятно, он в буквальном смысле этого слова находится всего в нескольких сантиметрах от следующего уведомления, спрятанного для него похитителем его дочери. Поэтому профессор постарался произнести как можно спокойнее:
Я хорошо понимаю ваше отвращение, Линда. Отложите пинцет в сторону. С его помощью вытащить предмет не получится.
В голосе Линды послышалось явное облегчение:
Я хорошо понимаю ваше отвращение, Линда. Отложите пинцет в сторону. С его помощью вытащить предмет не получится.
В голосе Линды послышалось явное облегчение:
Вы хотите сказать, что нам надо вас подождать?
Нет. Я имел в виду, что вам сейчас все же придется разрезать трупу шею.
Глава 20
Гельголанд
Все говорит о том, что предмет это капсула. Такая же, как и у первого трупа. Разве вы не хотите узнать, какое сообщение в ней содержится, Линда?
Нет, не хочу!
Проговорив это, молодая женщина сняла с себя перчатки и бросила их в раковину возле выхода. Эндер оставил дверь приоткрытой, и теперь через эту щель, держа телефон в руке, она проскользнула в коридор.
Я отключаюсь, заявила Линда.
Нет, подождите! Послушайте меня, пожалуйста!
Линда в нерешительности остановилась и оглянулась от волнения она забыла, в какой стороне от прозекторской находился лифт, справа или слева?
Вы можете говорить все, что угодно, даже то, что на небесах лучшая в мире ярмарка, но я не буду вонзать нож в тело этого человека!
Пожалуйста, ответьте мне всего на один вопрос!
Вы хотите знать, потеряли ли вы рассудок? Что ж, отвечу: без всякого сомнения!
Линда принялась жадно вдыхать воздух, но, как ни странно, трупный запах по-прежнему продолжал ее преследовать и никак не хотел исчезать из носа.
Тут из телефона вновь раздался голос Херцфельда, который спросил:
А что, если указания, содержащиеся в капсуле, должны привести меня не к трупам, а к живым людям? Может быть, я нашел первое сообщение относительно Эрика слишком поздно? Возможно, мы вовлечены в коварную и одновременно столь же хитроумную игру, и в этом трупе, найденном вами, сокрыто имя очередной жертвы, которую еще можно спасти. Причем в каждую секунду, которую мы с вами теряем в пустых спорах, шансы на спасение уменьшаются. Неужели вы допустите, чтобы мы опоздали?