Зеленая кривая взлетела вверх, а лицо студента залила яркая краска. Надо же, какой чувствительный аппарат. Джонатан сдержал улыбку. Она что, нарочно уронила ручку?
Темноволосая женщина посмотрела на часы. Джонатан задал себе вопрос, сколько подопытных кроликов отдали жизни, чтобы люди могли сконструировать такой прибор.
А теперь мы попробуем сделать упражнение на расслабление, сказала сотрудница. Сядьте поудобнее.
Все завозились на своих стульях.
Дышите, пожалуйста, глубоко и спокойно вот так все спокойнее и спокойнее так и при каждом вздохе расслабляйте тело все больше и больше все больше и больше
Джонатан взглянул на экран. Все кривые медленно изменялись: сильнее всех красная, слабее желтая. Его кривая и кривая студента пересеклись, потом почти совпали.
Голос девушки-оператора предлагал им пройти через разные состояния, спокойные и нервирующие, позитивные или вызывающие стресс, и каждая кривая жила своей жизнью, не реагируя на другие.
Потом девушка велела им посмотреть друг другу в глаза, что они и проделали, переводя взгляд с одного лица на другое. Даже брюнетка включилась в игру, и Джонатан почувствовал, что она уже не так дистанцируется от всех, как вначале.
Посмотрите друг на друга доброжелательно, говорила сотрудница своим мягким, добрым голосом, и постарайтесь почувствовать то, что вас всех объединяет
Эксперимент привел к тому, что все заулыбались, поначалу неловко, а потом все более естественно. Так по-настоящему смотреть на кого-то было непривычно. Джонатан по большей части избегал смотреть людям в глаза, разве что украдкой, и в конечном итоге он смотрел и не видел, оглядывая пространство и либо думая о чем-то другом, либо сосредотачивая внимание на теме разговора. А сейчас он смотрел людям в глаза без всякого постороннего умысла, просто чтобы их увидеть. И там словно открывался их внутренний мир, сквозила их жизнь, их человеческая сущность. Да, так и было: у него возникло волнующее чувство, что он видит людей такими, какие они есть. Они перестали быть теми незнакомцами, с которыми безо всякого интереса пересекаешься ежедневно.
Теперь кривые на экране удивительным образом сблизились, почти совпали. В это трудно было поверить. Как такое возможно? Как простой визуальный контакт между незнакомыми людьми может породить такое сближение разных физиологических состояний? У Джонатана это никак не укладывалось в голове. И в этот момент синяя кривая взвилась штопором, обнаруживая крайнее удивление. Он улыбнулся и про себя решил снова войти в игру, сконцентрироваться на окружающих и разделить с ними миг единения.
Чтобы возникло некое сообщество.
А потом, после долгой паузы, он снова посмотрел на экран. Все кривые соединились и теперь представляли собой единую линию.
13
Остин Фишер, вы с легкостью завоевали победу во втором туре турнира на «Флашинг Медоус». Каково сегодня ваше настроение перед ближайшим матчем?
Остин улыбнулся. Журналисткам вечно надо докопаться, что он чувствует.
Это пока всего лишь начало: еще ничего не сыграно надо сосредоточиться.
Известно, что этот корт не особенно к вам благоволит. Тем не менее если вы выиграете турнир, то войдете в анналы с самым большим количеством побед в Большом шлеме. Вас это напрягает?
Я стараюсь сохранять хладнокровие. В турнирах побеждают, выигрывая матч за матчем.
Похоже, журналистку такой ответ разочаровал. Еще бы. Она, наверное, ждала, что он усядется на диван и пустится в доверительные рассуждения.
Как вы объясните несоответствие ваших блестящих побед вашему имиджу игрока, скажем так нелюбимого, непопулярного?
Непопулярного. Она явно мстила ему за сдержанность. Он постарался сохранить на лице улыбку:
Меня такие вещи не заботят. Я играю в теннис вот что меня действительно интересует
Кое-кто считает вас холодным и безразличным к другим людям. Вы полагаете, что такие взаимоотношения с поклонниками вашего таланта приведут вас к успеху?
Остин заставил себя улыбаться как ни в чем не бывало.
«Непопулярный Знала бы ты, что мне приходилось выносить и что еще придется вынести из-за всех этих сплетен. Если человек не показывает своих страданий, это не означает, что он ничего не чувствует».
Я не прислушиваюсь к пересудам. Я работаю, работаю много и стараюсь сконцентрироваться на своей цели.
Он покосился на Уоррена, своего тренера, который сидел слева чуть поодаль. Уоррен закрыл глаза и снова их открыл в знак одобрения.
Остин удалился в раздевалку, за ним шел Уоррен и два фотографа.
Всякий раз, когда он получал такие колкости в свой адрес, когда ему припоминали нелюбовь публики, у него возникало смутное, какое-то очень личное, с детства знакомое чувство. Оно и раньше всегда приходило, когда он читал презрение на отцовском лице. Словно невидимые нити снова привязывали его к печальному прошлому, от которого он силился избавиться, но оно опять всплывало, когда он слышал такие предательские замечания. И прошлое без приглашения вторгалось в настоящее.
Позировать фотографам он отказался, и двери раздевалки закрылись за ним.
И тогда он ощутил, как в нем поднимается бьющая через край энергия, властное желание, неудержимое стремление бороться и победить.
И тогда он ощутил, как в нем поднимается бьющая через край энергия, властное желание, неудержимое стремление бороться и победить.
Когда начало? спросил он.
Через четыре минуты, отозвался Уоррен.
Прекрасно, сказал Остин.
Он решил биться до конца и выиграть этот турнир. Однажды он установил рекорд и установит снова. Любой ценой.
Биг-Сур.
Зеленые холмы. Пение ветра в зарослях. Высоченные секвойи с красными стволами и темными игольчатыми листьями. Запах смолы. Точки, исчезающие из виду, на поверхности океана
Джонатан шел уже больше часа. Выйдя из института, он почувствовал, что ему надо побродить в одиночестве и привести мысли в порядок. Вернуться домой, словно ничего не произошло, он не мог.
Когда бредешь без цели, время тянется медленнее. Культура сиюминутности и сверхбыстрых реакций, в которой мы существуем, приводит нас к тому, что мы словно бы нигде не существуем. Когда же мы идем пешком, то снова погружаемся в то время, которым живет природа, Вселенная, космос. Это время жизни. Время, в котором воссоединяешься с самим собой.
В этот чудный вечер воздух был сладок и нежен, и Джонатан чувствовал себя легко и радостно. К нему вернулось то чувство благодарности, которое он обычно испытывал во время прогулок. Благодарности к жизни и красоте мира, к аромату ветра и такому прекрасному закатному свету, когда солнце медленно клонится к горизонту, прежде чем скрыться из виду.
Былые заботы казались ему далекими, как и прежние несбывшиеся желания, давние утраты и разочарования. Важным осталось только ощущение, что ты живешь. Сколько же времени он не знал этого ощущения, но теперь оно ожило, и за это он чувствовал бесконечную благодарность жизни.
В небе появился кондор, и Джонатан долго следил за его молчаливым полетом, пока он не скрылся за холмом.
Все люди связаны друг с другом.
Это открытие без конца крутилось у него в мозгу. Мы все такие разные, сказала девушка, проводившая эксперимент, но все же нас что-то объединяет. Какая-то невидимая, но постоянно присутствующая нить, которая себя обнаруживает, только когда мы ее ищем, к ней взываем и приводим ее в движение
После эксперимента Джонатан остался, чтобы поговорить с ней. «У женщин, пояснила она, существует иная форма физиологических проявлений, символизирующая ту нить, что нас объединяет. Когда они живут вместе, ну, например, в женских сообществах, у всех спустя несколько месяцев синхронизируется менструальный цикл месячные у всех наступают в одно и то же время».
Кондор снова показался из-за холма и теперь планировал в сторону океана.
Все люди связаны друг с другом.
До сих пор Джонатан ощущал себя почти одиноким в этом мире. Он сидел в своем углу и в одиночку бился за то, чтобы выйти из изоляции. Бился бился и боролся.
Только что пережитый опыт привел его к пониманию очень важных, основополагающих вещей, и он многое поставил под сомнение: соперничество с Майклом, двойственные отношения с клиентами, которым он навязывал бесполезные услуги, конфликты с Анжелой Все его существование до сих пор основывалось на ошибочном, ложном видении мира. И осознание этого теперь вошло в резонанс с его глубинной сутью.
Если все на свете связано, то, борясь с другими, борешься прежде всего с самим собой.
14
Майкл подошел к дому, позвонил в видеофон и стал ждать, демонстративно широко улыбаясь в объектив.
Электронный замок визгливо завибрировал. Майкл толкнул дверь, вошел в подъезд и вызвал лифт.
Последний этаж.
Звонок не прозвонил тогда он коротко постучал в дверь.
Дверь приоткрылась, и в щели появилось лицо Саманты.
Как дела? проговорил он все с той же широкой улыбкой.
Девушка смерила его ничего не выражающим взглядом, поглядела, нет ли кого за ним, и отступила, повернувшись к нему спиной и давая пройти.
Майкл толкнул дверь и вошел в прихожую. Саманта провела его в гостиную просторную комнату, освещенную ярким белым светом. Отсюда казалось, что дома Сан-Франциско куда-то плывут в тумане, который вот-вот их поглотит.
Девушка уселась на подлокотник дивана и скрестила ноги. На ней была короткая юбка и белая блузка. Застегнутая на все пуговицы. Какая жалость
Мне нужна твоя помощь, сказал Майкл.
Она смотрела на него, не говоря ни слова.
Надо поужинать в городе с одним из моих клиентов. Дальнейшее в зависимости от взаимной симпатии.
Надо поужинать в городе с одним из моих клиентов. Дальнейшее в зависимости от взаимной симпатии.
Она по-прежнему смотрела ему в глаза без всякого выражения.
А кто он?
Все-то тебе доложи. Это что-нибудь изменит?
Я хочу знать, кто он такой.
Майкл прошелся вдоль застекленной стены комнаты.
Президент объединения мелких коммерсантов. На мой взгляд, крупная рыба.
Женат?
Майкл отрицательно помотал головой.
Или уже сам об этом позабыл, сказал он со смехом.
Он обошел Саманту со спины и положил ладони ей на грудь.
Она резко его оттолкнула.
Ну что в этом плохого? запротестовал он.
Я тебе не «Макдональдс».
Могу же я время от времени рассчитывать на благосклонность К тому же я хороший клиент
Верно. Тариф ты знаешь.
Как я всегда говорю своим партнерам, «клиенты заслуживают уважения».
Поставщики тоже.