Джонатан несколько мгновений молча на нее смотрел.
И как мне это найти?
Марджи наклонилась к нему и шепнула доверительно:
Поищи внутри себя.
Джонатан не сводил с нее глаз, и этот шепот раздавался глубоко в его сознании.
Он глубоко вздохнул. Время, казалось, застыло, и деревья в притихшем саду затаили дыхание
А для этого, сказала она, надо согласовать пространство и время только для себя. Позволить всему проясниться Научиться расшифровывать послания собственного сердца, собственного тела
Слова Марджи словно плыли в мягком вечернем воздухе под мерцающими звездами. Она улыбалась, и ее лучистые глаза озаряли каждую морщинку прекрасного лица, вылепленного богатой, насыщенной событиями жизнью.
Я не уверен, что получал послания, о которых ты говоришь, и у меня не возникает впечатления, что мне когда-нибудь приходилось их отгонять
В наше время это происходит со всеми, в большей или меньшей степени.
Джонатана ее слова не особенно убедили.
А тебе случается уставать? спросила Марджи.
Как и всем.
Когда мы устаем, наше тело требует отдыха, а мозг сна. А мы что им предлагаем? Кофе!
Джонатан медленно кивнул, вспомнив, чем он только не пичкал себя, чтобы поддержать в рабочем состоянии.
А хандра на тебя время от времени не накатывает? спросила Марджи.
Джонатан вздохнул:
Случается, что накатывает, конечно.
И что ты в таком случае делаешь?
Что делаю? Ну не знаю А зачем что-то делать?
Вспомни, когда это в последний раз с тобой случалось.
В последний раз Окей, это было
Это меня не касается. Скажи только, что ты предпринял, когда это почувствовал?
Очень просто: съел четыре кусочка шоколада Нет, восемь
И сразу стало легче?
Не совсем, но на тот момент я получил удовольствие. Это уже кое-что.
А потом что ты сделал?
Кажется, включил телевизор.
Вот видишь: снова та же схема. Мы ищем в окружающей жизни разрешения наших внутренних проблем: шоколадка, то есть удовольствие, пришедшее извне, и телевизор, то есть поток информации и эмоций, которые тоже родились не в нас самих.
Это тяжелый случай, доктор?
Марджи усмехнулась:
Как говорил Пауль Вацлавик[10], который, кстати, жил тут неподалеку, «это скверно, но не смертельно!»
Ты меня успокоила
Наверное, это лучше, чем глотать таблетки, хотя схема снова та же! Однако, когда ты заболеваешь, твой первый рефлекс
Джонатан отозвался тоном человека, который признал себя побежденным:
Принять лекарство.
Марджи рассмеялась и подлила ему чаю.
Поверь мне, решение большинства наших проблем лежит внутри нас.
Вижу
И это величайшая из иллюзий нашего времени. Мы все меньше и меньше прислушиваемся к себе. Впрочем, мы и сами порой не знаем, как хотим обустроить собственную жизнь. К тому же мы все время стремимся соответствовать каким-то нормам, которые нам чужды, которые нам навязывает общество, и тем самым губим себя.
Нормам?
Ну да, нормам или кодексам, назови как хочешь. Кодексу поведения, кодексу воззрений и, прежде всего, кодексу вкуса. Мне порой кажется, что мы и любим-то не потому, что так нам нашептывает сердце, а потому, что того требует некий кодекс. Разве это мы выбираем, что носить, какой купить телефон, что пить или какие фильмы смотреть?
Да, но знаешь, в наши дни это неизбежно. Мы же постоянно общаемся, а значит влияем друг на друга. И в этом нет ничего плохого.
Конечно, плохого ничего нет, но в условиях постоянного общения неплохо бы прислушиваться и к самим себе, чтобы все-таки жить своей жизнью, а не чужой.
Джонатан вспомнил свои долгие путешествия один на один с природой и острое, доселе неизведанное чувство единения с самим собой.
Чтобы жить своей жизнью, повторила Марджи, необходимо прислушаться к тому, что исходит из глубины нас самих. К тем посланиям, что шлет нам наша душа. Однако наша душа, как ангел, шепчет таким тихим, таким слабеньким голосом, что нужно напрягать слух. Как сможешь ты различить его в непрерывном гомоне? Как тебе удастся обратить на него внимание, если твой разум постоянно занят тысячами вещей, лежащих вне тебя самого?
Ну, может, и не тысячами
Подумай, какое количество разной информации постоянно сваливается на тебя, какое количество сигналов ты получаешь.
Погоди, сейчас угадаю: ты предлагаешь отказаться от телевидения, Интернета, социальных сетей, от видеоигр и потоков мейлов и эсэмэсок
Я ни от чего не отказываюсь все это очень полезно, если быть начеку и не дать заманить себя в ловушку. А знаешь, почему люди оказываются в зависимости от всего этого?
Нет.
Да потому, что все это возбуждает в нас эмоции, а человек чувствует себя живым только тогда, когда переживает эмоцию. И ему хочется еще и еще. Поэтому он и торчит непрерывно в социальных сетях. Как только сообщение его затрагивает, возникает эмоция. Нас будоражит какое-нибудь известие? Снова эмоция. На какую-нибудь страну обрушился ураган? Эмоция. Повторяю еще раз: в этом нет ничего дурного, но, по мере того как нас затягивают переживания, пришедшие извне, мы теряем связь с самими собой. Чем чаще наши эмоции возникают в результате воздействия извне, тем меньше у нас возможностей вызвать из глубины нашего сознания собственные мысли, чувства и побуждения к действию. Это все равно что жить в вагонетке американской горки, которая весь день болтается из стороны в сторону, и непонятно, где ее машинист и куда она нас завезет.
Джонатан медленно и задумчиво кивнул.
Ты ведь знаешь, продолжала Марджи, зерну трудно пустить ростки в почву, задушенную чужими растениями-захватчиками. Чтобы свет пробился к нам, ему нужно немного места.
Взгляд Джонатана рассеянно блуждал вокруг. Над океаном поднималась луна, и сад, наполнившийся резкими тенями, стал похож на черно-белую открытку.
Марджи снова заговорила:
Если мы не даем себе времени прислушаться к собственной душе и воспринять то, что исходит из самой ее глубины, то мы рискуем никогда себя не понять
Она замолчала и откусила кусочек имбирного бисквита.
Как это?
Когда человек не понимает сам себя, он позволяет иллюзиям командовать своей жизнью.
Джонатан поднял на нее глаза:
Иллюзиям?
Ну да. У каждого есть свои иллюзии по поводу жизни, и эти иллюзии толкают нас в том или ином направлении. Наше глубинное сознание понимает, что от реальности все это далеко и мы ступаем на ложный путь. Но к своему сердцу мы не прислушиваемся и позволяем иллюзиям затащить нас на их лодку и лишить нас истинной свободы. Так мы и становимся рабами собственных иллюзий
Что-то я не очень тебя понимаю
Марджи отпила несколько глотков чая.
Значит, мне надо проиллюстрировать мои рассуждения О! Возьмем, к примеру, моих мужей.
А у тебя и вправду когда-то были мужья?
Когда любишь, то их может быть и много! Мой первый муж был человек харизматичный и властолюбивый. Его иллюзия состояла в том, что люди недостойны доверия, а потому он сам должен всеми командовать и все проверять. В любых обстоятельствах его навязчивой идеей был контроль над ситуацией, а прежде всего над всеми окружающими! Однако жизнь обязательно заставит наши воображаемые страхи трансформироваться в реальность. Опасливые мучают сами себя, те, что боятся не достичь вершин, терпят поражение, а те, кто боится, что их сбросят вниз, в конце концов там и оказываются. И когда, не имея доверия к людям, начинаешь всех проверять, то никакого контроля не получается. Попробуй начать контролировать жену и она тебе тут же изменит. Дети начнут бунтовать, а народ под жестким контролем устроит революцию.
Ты поэтому его бросила?
Он пытался заставить меня отказаться от экспедиции в Египет. Можно подумать, что я возьму и влюблюсь в какую-нибудь мумию.
Она окунула кусочек бисквита в чай и медленно его смаковала.
А твой второй муж?
О, этот был совсем другой. У него была иллюзия считать себя самым умным в мире. И потому он обращался со всеми свысока. Он выслушивал людей, слегка отступив назад, словно постоянно оценивал, какую еще глупость они сморозят. Я уж не говорю о его презрении к проявлениям любого чувства Обычно он вскользь холодно бросал несколько слов, которые были призваны показать собеседнику, что в его суждениях недостает разума. Думаю, излишне говорить, что мы потеряли многих друзей.
Но почему ты говоришь, что его интеллект был всего лишь иллюзией?
Иллюзией была его вера в превосходство собственного интеллекта. У того, кто мнит себя самым умным, обычно наблюдается так называемая склеенность интеллекта.
Склеенность интеллекта?
Да. Я не собираюсь тебе читать краткий курс биологии, но попробую объяснить на пальцах. У нас имеется три мозга
Анжела сомневалась, что у меня есть хоть один, а у меня, оказывается, целых три.
Если сказать более точно, у нашего мозга три структуры, и каждая более или менее развита. У нас имеются стволовые структуры, то есть мозг архаический, доставшийся в наследство от наших предков-рептилий, живших четыреста миллионов лет тому назад, задолго до появления доисторического человека. Эта структура мозга дает нам простейшие рефлексы: выживания, борьбы за территорию, агрессивности. Есть люди, у которых эти черты развиты сильнее, чем у других, и они наделены способностью к действию и быстротой реакции. Они любят власть, деньги, секс
Наши политики!
Марджи расхохоталась.
А остальные структуры? спросил Джонатан.
Есть еще лимбическая структура, благодаря которой мы способны проявлять эмоции и чувствовать эмоции других. Эта структура отвечает за развитие нашей способности общаться. Она возникла с появлением млекопитающих, которые должны были брать на себя заботы о детенышах, не способных выжить без опеки взрослых особей. И наконец, есть третья структура, неокортекс, то есть кора, вместилище того, что мы называем разумом: логического мышления, способности к формированию понятий и так далее
Понимаю
Идеалом было бы найти равновесие между тремя структурами, то есть обладать и активностью, и эмоциональностью, и способностью к абстрактному мышлению.
Вот у твоего второго мужа, наверное, был хорошо развит неокортекс
Можно и так сказать. Но интеллект ведь не сводится только к разумности. Он зиждется на равновесном пользовании всеми тремя структурами нашего мозга. А у него были затруднения в эмоциональной сфере. Он плохо знал себя и хорошо видел недостатки других. Он был из тех, кто никогда не прислушивается к голосу сердца, а потому не понимает ни собственных желаний, ни собственных чувств. О моих желаниях и чувствах я уж и не говорю
А вы общались после развода?
До меня дошло известие, что его сразила болезнь Альцгеймера. Страшный конец для человека, который всегда считал себя интеллектуалом высшей пробы