Эмигрант. Господин поручик - Александр Башибузук 32 стр.

 И нежный. Не такой, как я ожидала

 Еще тот грубиян, просто искусно притворяюсь. Ой! Ну зачем же щипаться?

 Больно?  встревожилась Уля.

 Когда это тебя останавливало?

 Ты несносен!  торжественно заявила моя жена.

 Ну вот, уже не любит.

 Очень даже люблю. Как можно не любить своего мужа?

 И я тебя.

 Правда?

 Чистая правда.

 Что же будет дальше?  неожиданно и задумчиво, словно спрашивая саму себя, сказала Уля.

 Помнишь, как в сказке: жили они долго и счастливо.

 Ты же уедешь Ульяна еще сильней прижалась ко мне и горячо зашептала:  Нет, ничего не говори. Я знаю, так надо. Мой дедушка говорил удел мужчин Родину защищать, а женский ждать их с победой. Да, поезжай! Уничтожь этих выродков как можно больше. Это же нелюди, они недостойны жить. Мерзкие твари! Но, прежде чем уехать, сделай мне ребеночка. И не спорь, обязательно сделай. Если тебя убьют, пусть хоть что-нибудь останется.

Я даже не нашелся что ей ответить. Посылать своего мужа на войну, практически сразу после свадьбы Прекрасно понимая, что шансы на возвращение не просто мизерны, а практически равны нулю Какова же должна быть ненависть для такого? Но ладно. Я все равно вернусь. Не могу не вернуться.

 Все так и будет, милая. Но есть еще некоторые вопросы, которые мы должны обговорить. Вам нужно уехать из Франции. Зачем? Понимаешь, у меня слишком много врагов в Марселе. Оставлять тебя здесь было бы очень неразумным. Особенно одну, без меня, да еще с детьми. А вот куда? Сейчас подумаем вместе

 Мы уже здесь привыкли,  пожаловалась Уля.  И с цветами мне нравится работать.

 Откроешь дело на новом месте. К примеру, цветочный магазин. В Нью-Йорке. Или в Буэнос-Айресе. Средств на это у нас хватит.

 У меня здесь есть приятельница, Софья Николаевна Даценко. Ее дочери однолетки Аглаи и Фроси. Так вот, она тоже собирается в Америку. Ждет своего мужа из Одессы.

 Очень хорошо, вместе вам будет легче.

Признаюсь, я не ожидал такой покорности. Но тем лучше.

Обсуждение затянулось почти до самого рассвета. Мы успели слегка повздорить, но в целом все-таки пришли к взаимопониманию. А утром, наконец, появилась возможность поговорить с отцом Валерианом.

 Вообще ничего не помнишь?  охнул батюшка.

 Да, как отрезало. К счастью, знакомую встретил, она кое-что подсказала. Но очень мало. А частью сам додумал. Уж не знаю, правильно или нет.

 Это какую встретил?  иеромонах строго нахмурился.  Ты мне смотри, Ляксандрыч, если собираешься опять в блуд удариться Не зря Господь, путь истинный указывая, памяти тебя лишил

 Охолони, отче,  жестко прервал я его.  Ничего я не собираюсь. То, что было, быльем поросло. Если что знаешь, рассказывай.

 Не каешься, Сашка, ой не каешься,  с огорчением покачал головой отец Варфоломей.  Ладно. С какого момента хоть начинать? Давай, ты будешь вопросы задавать а я отвечать на них. Так-то проще будет.

 Почему я остался во Франции, а не уехал со всеми в Россию?

 Дык в гошпитале валялся. В аккурат перед капитуляцией германца свалился. Наш доктор давно говорил, мол, контузии до добра не доведут, надо отлежаться, а ты все манкировал, вот и дохорохорился. Тяжелый ты был, думали, что уже не выкарабкаешься.

 Понятно примерно такую версию событий я и предполагал.  А вы, батюшка, чего здесь?

Священник нахмурился и строго сказал:

 Негоже наших без духовного окормления оставлять. А их по гошпиталям, вовсе уж увечных, здесь много лежало. Таких, которых уже нельзя было перевозить. Вот и остался я с ними. А потом к Гробу Господню ходил. Почитай, три дня как вернулся. Но на то отдельный рассказ. Скажи лучше, Ляксандрыч, ты где опять на пулю нарвался?

 Тут такое дело я слегка помедлил, подбирая слова.  Так вышло, что поссорился с местными бандитами. Честное слово, уж не помню, с какой такой стати, но их главный, Франциско Неро зовут его, на меня взъелся. Вот, отбиваюсь помаленьку. С переменным успехом.

 Эвона как повернулось-то,  священник озадаченно почесал бороденку.  А я сразу тебе говорил, зря ты к ним лезешь

 Знаешь что?

 Да, знаю маленько.

 Так не томи.

 Ну, слушай. Помнишь, после бунта, очень многих наших сослали в Африку? Так вот

Если вкратце, после революции большая часть состава Русского экспедиционного корпуса взбунтовалась, отказалась сражаться и потребовала их отправить домой. Бунт был жестоко подавлен, после чего очень многих отправили на каторгу. В том числе нескольких друзей Аксакова. Сам поручик бунт не поддержал из идейных соображений, но после окончания боевых действий и после того, как выписался из госпиталя, попытался вытащить их из заключения. Для чего связался с корсиканцами, которые пообещали устроить побег, но за приличные деньги, естественно. Священник тоже способствовал освобождению каторжников, но официальными методами, через христианскую епархию.

Своих денег у поручика не было, хотя часть он все-таки достал, правда, отец Валериан не знал где. Зато я уже почти догадался откуда.

 И сколько корсиканцы запросили?

 Сто пятьдесят тысяч,  доложил батюшка.  Из них около шестидесяти ты достал. И отдал этому, как там его. Ты сам мне говорил. А потом куда-то исчез, и до вчерашнего дня я тебя больше не видел.

Около шестидесяти? Точнее, пятьдесят шесть. Именно эта сумма упомянута в записной книжке. А взял их поручик у

Все пазлы моментально сложились. Это же надо было придумать. Получается, уж не знаю под каким предлогом, поручик выманивал деньги у Стефании Неро. Для того, чтобы расплатиться с ее же отцом. Ну ни хрена себе! Дальнейший ход событий угадать несложно. Папенька каким-то образом прознал об этом, после чего поручику ничего не оставалось, как залечь на дно. Не исключаю, что события могли идти несколько иным образом, но в целом примерно так. К гадалке не ходи. Вот же стервец. Блин, какой-то латиноамериканский сериал получается

 Ну как, вспомнил чего?  сочувственно поинтересовался священник.

 Почти ничего, но кое-какие факты сложились в общую картинку.

 И что делать дальше собираешься?

 Буду пока держаться в стороне от Ульяны с девочками, а потом отправлю их подальше от Франции. В Америку, например.

 Дело говоришь,  одобрительно покивал отец Валериан.  А я возьму в епархии рекомендательные письма в христианскую общину. Там помогут чем смогут. Только скажете мне, куда уезжать собрались.

 Я никуда не поеду.

 Опять двадцать пять!  вдруг рыкнул басом монах и с силой хлопнул ладонью по столу.  Вот чего тебе неймется, Сашка? Куда собрался? Неужто в Россию?

В комнату заглянула Ульяна и встревоженно поинтересовалась:

 Никак ругаетесь?

 Ни в коем случае,  виновато улыбнулся священник.  Мы о своем.

 Ага,  быстро подтвердил я, откровенно любуясь женой.

Она с утра завелась печь пироги и теперь, в повязанной на украинский манер косынке на голове и перепачканном мукой переднике, выглядела очень мило, по-домашнему.

 Хорошо,  Уля удовлетворенно кивнула.  Пожалуй, я вам сюда все подам.

Отец Валериан дождался, пока она закроет дверь, и сверкнул на меня глазами:

 Угадал? В Россию собрался?

 Угадал.

 А может, хватит крови-то?

 Никак, батюшка, вы в красный цвет перекрасились?  не ожидая сам от себя, брякнул я.

 Дурень ты,  укоризненно покачал головой монах.  Прости за поносные слова, но дурень и есть

Разговор на время пришлось прервать. Фрося и Глаша притащили поднос с пирожками и тарелки с разными заедками. А сама Уля принесла графинчик с водкой.

 Видал, какое сокровище отхватил? С пониманием девушка. А ты монах, слегка подрагивая рукой, наполнил стопки.  Давай, поручик, помянем боевых товарищей. А потом я тебе мозги вправлю, охламону эдакому.

Выпили, конечно.

 Пойми, хватит уже священник разломал пирожок пополам и с наслаждением вдохнул его аромат.  И так невиданное количество невинных душ сгублено. Куда дале?

 Так уж и невинных?

 Не суди и не судим будешь. На небесях каждому воздастся по делам его!  строго ответил монах.  Война только преумножает несчастия. Озлобляет человеков и на грех толкает. Пора прекращать это.

 Каким образом?

 Вот тебя отговорю кровь проливать, уже легче будет монах явно уклонился от ответа.

 Интересно мыслите, батюшка. А ничего, что церковь в видении большевиков чистое зло? А как изведут вас под корень?

 Думается мне, не изведут,  священник убежденно покачал головой.  Не смогут. А потом уже и не захотят, ибо не дураки, прости господи. Вера у народа в душе, а ее оттуда так просто не выбьешь. Мыслю так, отстроят они страну. Через великие тернии, через боль и кровь, но вернут ей величие. Ты думаешь, те, кто веками мечтал извести Русь-матушку, не понимают этого?  отец Валериан с досадой махнул рукой, влил в себя еще стопку и продолжил уже более спокойным тоном:  Вот скажи, почему союзники продолжают помогать, хотя прекрасно понимают, что дело Белого движения уже давно проиграно?

 Почему проиграно?

 Не спорь, Сашка, проиграно. А помогают они для того, чтобы затянуть войну, чтобы больше кровушки русской пролилось. Чтобы восстанавливать все трудней было. Ибо боятся пуще всего сильной Руси. Понял?

«Есть в твоих словах правда, святой отец про себя вздохнул я и тоже выпил.  Судя по всему, хороший ты мужик, но, увы, не стану я тебе рассказывать свой план. Не поймешь»

Разговор плавно свелся к тому, что я пообещал подумать. И действительно, еще раз все обдумаю, вот только вряд ли откажусь от своих намерений.

Каких? Ну что же, наверное, пришла пора приоткрыть планы. Все достаточно просто и одновременно сложно. Судя по сводкам и моим отрывочным познаниям в истории, Белая армия еще некоторое время продержится. Увы, точно не знаю, насколько долго. Но и не важно, потому что все равно время еще есть. Для чего? Для того, чтобы выбить начисто всю верхушку красных. При достаточном везении и с хорошей командой все это достаточно просто сделать. Что это даст? Много чего: панику, смятение, разброд в планах и спасительное время для белых. Увы, это все, что я могу сделать для них.

Теперь о том, почему все-таки белые. Тут все сложно. Не знаю я. Но только сама мысль о службе у красных вызывает у меня искреннее омерзение.

Глава 17

Рано или поздно все хорошее всегда заканчивается. Рана совсем затянулась и напоминала о себе только при резких движениях, а это, как ни крути, означало, что мне уже пора съезжать. Мысль о том, что придется расстаться, доводила едва ли не до бешенства, но пришлось стерпеть, корсиканцы никуда из города не делись и вряд ли потеряли интерес к моей персоне.