Равальяк! откликнулся Антуан, залезая в холодильник.
И вовсе нет! убежденно заявил Луи.
Спроси Матиаса, сам увидишь!
Дети обменялись заговорщицкими взглядами и снова уткнулись в свои тетрадки. Матиас поставил на стол бутылку вина, которую только что открыл, и подошел к Антуану.
Ну, что вкусненького ты приготовил нам на ужин? сладким голоском поинтересовался он.
В небе загремело, тяжелые капли дождя застучали по оконным стеклам.
Перерыв на грозу! провозгласил Антуан.
Немного позже Эмили записала в своем секретном дневнике, что больше всего на свете из еды ее папа ненавидит кабачковую запеканку, а Луи добавил на полях, что именно кабачковую запеканку его папа и приготовил в этот вечер на ужин.
В дверь позвонили, Матиас последний раз проверил перед маленьким зеркальцем у входной двери, как он выглядит, и открыл Одри.
Заходи скорей, ты совсем вымокла.
Одри сняла плащ и протянула его Матиасу. Антуан поправил фартук и подошел в свою очередь поздороваться. Она была неотразима в своем маленьком черном платье.
Стол был элегантно накрыт на троих. Матиас подал запеканку, и потекла плавная беседа. Журналистка по натуре, Одри привыкла сама направлять разговор; а чтобы не говорить о себе, лучший способ задавать побольше вопросов о других, и эта стратегия особенно эффективна, если ваш собеседник о ней не подозревает. К концу трапезы Одри узнала много нового об архитектуре, а вот Антуан только с большим трудом мог бы сказать, чем занимается независимый журналист-репортер.
Когда Одри спросила его, как прошли каникулы в Шотландии, Антуан с удовольствием решил продемонстрировать фотографии. Он встал, взял с полок один альбом, потом второй, потом третий и подсел к ней, подвинув стул поближе.
Переворачивая страницу за страницей, он вспоминал историю за историей, каждая из которых неизменно заканчивалась взглядом в сторону его лучшего друга и присказкой: «Нет, ну каков Матиас!»
И хотя сам Матиас изо всех сил пытался подавить раздражение, он предпочитал держаться в стороне, чтобы не нарушить взаимопонимание, установившееся между Антуаном и Одри.
К концу ужина Эмили и Луи, в пижамах, спустились, чтобы пожелать всем доброй ночи, и взрослым не хватило духу запретить им посидеть немного за столом. Эмили устроилась рядом с Одри, придя на смену Антуану. Она взяла на себя комментарии к фотографиям на этот раз прошлогодних каникул, когда они ездили кататься на лыжах. Дело в том, по очереди объясняли Эмили и Луи, что раньше Папа с Папой не жили в одном доме, но они всегда ездили все вместе на каникулы, кроме рождественских, с рождественскими получалось раз в два года, добавила девочка.
Одри листала третий альбом, Матиас, стоя на кухне, не спускал с нее глаз. Когда его дочка положила ладошку на руку Одри, его лицо озарилось улыбкой: он так и знал.
Ужин был очень вкусный, сказала Одри Антуану.
Тот поблагодарил и тут же указал на фотографию, наклеенную наискосок.
А это мы сняли сразу перед тем, как Матиаса на носилках спустили с лыжни. Вот под этим красным вязаным шлемом я, а дети в кадр не попали. На самом деле ничего страшного с Матиасом не случилось, просто полетел вверх тормашками.
А поскольку Матиас уже давно грыз ногти, Антуан воспользовался случаем и несильно хлопнул его по рукам.
Может, детсадовские фотографии трогать не будем, в сильнейшем раздражении взмолился Матиас и снова принялся за ногти.
На этот раз Антуан дернул его за рукав.
Мусс из трех видов шоколада с апельсиновой цедрой, объявил Антуан вполголоса. Обычно у меня все рецепт спрашивают, а на этот раз прямо не знаю, что случилось, он опал, добавил он, помешивая поварешкой в большой миске.
Он с таким огорченным видом разглядывал свою стряпню, что Одри поспешила вмешаться.
У вас есть колотый лед? спросила она.
Матиас встал и принес плошку со льдом.
Вот все, что есть.
Одри завернула кубики льда в полотенце и несколько раз сильно ударила им по кухонному столу. Когда она развернула ткань, внутри находилась снежная крошка, которую Одри тут же смешала с муссом. Несколько взмахов ложки, и десерт вновь обрел свою воздушность.
Вот и готово, заметила она, накладывая порции детям под завороженным взглядом Антуана.
Десерт и марш в постель! велел Матиас Эмили.
Ты им еще фильм обещал! вмешался Антуан.
Эмили и Луи уже забрались на диван в гостиной, Одри продолжала накладывать мусс.
Ему слишком много не кладите, предупредил Антуан, по вечерам у него бывает несварение.
Не обратив ни малейшего внимания на убийственный взгляд, который послал ему Матиас, Антуан подвинул свой стул, чтобы дать Одри пройти.
Давайте я вам помогу, настояла она, когда Антуан попытался забрать у нее из рук тарелки.
Значит, вы всегда работали журналисткой? приветливо поинтересовался он, открывая кран.
С пяти лет, со смехом подтвердила Одри.
Матиас встал, взял полотенце из ее рук и настоял, чтоб она вернулась в гостиную. Одри присоединилась к детям на диване. Как только она отошла, Матиас наклонился к уху Антуана:
А ты, кретин, всегда был архитектором?
Продолжая его игнорировать, Антуан обернулся, чтобы посмотреть на Одри. Эмили и Луи прижались к ней, и по тому, как они пристраивали головы, было ясно, что сон уже на подходе.
Одри смотрела, как мужчины поднимаются по лестнице, неся на руках каждый своего ангелочка с сонным личиком. Когда они добрались до площадки, ни один из отцов не заметил, как дети подмигнули друг другу. А когда через несколько минут папы спустились вниз, Одри в плаще ждала их посреди гостиной.
Мне пора, уже поздно, заявила она. Спасибо большое за чудесный вечер.
Матиас снял с вешалки свое пальто и объявил Антуану, что пойдет проводить ее.
Я буду очень рада, если однажды вы поделитесь со мной рецептом вашего мусса, сказала Одри, целуя Антуана в щеку. Она спустилась с крыльца под руку с Матиасом, и Антуан закрыл входную дверь.
Возьмем такси на Олд-Бромптон-роуд, предложил Матиас. Все прошло хорошо, да?
Одри молчала, прислушиваясь к гулкому эху их шагов на пустынной улице.
Ты очень понравилась Эмили.
В знак согласия Одри чуть заметно кивнула.
Я хочу сказать, добавил Матиас, что если ты и я
Я поняла, что ты хотел сказать, прервала его Одри.
Она остановилась и повернулась к нему лицом:
Мне сегодня позвонили из редакции. Меня приняли в штат.
А это хорошая новость? спросил Матиас.
Очень! У меня наконец-то будет собственная еженедельная передача в Париже, добавила она, опустив глаза.
Матиас посмотрел на нее с нежностью.
Полагаю, ты долго за это боролась?
С пяти лет кивнула Одри с грустной улыбкой.
Жизнь не простая штука, верно? подхватил Матиас.
Непросто делать выбор, возразила Одри. Ты мог бы вернуться жить во Францию?
Ты это серьезно?
Пять минут назад вон там, на тротуаре, ты собирался сказать мне, что любишь меня, ты это серьезно?
Конечно, серьезно, но ведь есть Эмили
Я очень хочу полюбить ее, твою Эмили но в Париже.
Одри подняла руку, и такси остановилось у бортика тротуара.
И потом, книжный магазин пробормотал Матиас.
Она приложила руку к его щеке и отступила к дороге.
Это просто замечательно, то, как вы устроили дом вместе с Антуаном; тебе очень повезло, ты нашел свою точку равновесия.
Она села в машину и быстро закрыла за собой дверцу. Опустив стекло, посмотрела на Матиаса, потерянно стоящего на тротуаре.
Не звони мне, это и так трудно, попросила она грустным голосом. У меня твой голос на автоответчике, я еще несколько дней буду его слушать, обещаю, а потом сотру.
Матиас шагнул к ней, взял ее руку и поцеловал.
Значит, я больше не вправе тебя видеть?
Отчего же, возразила она, ты сможешь видеть меня по телевизору.
Значит, я больше не вправе тебя видеть?
Отчего же, возразила она, ты сможешь видеть меня по телевизору.
Она дала знак водителю трогаться, и Матиас смотрел, как такси исчезает в ночи.
Он пошел обратно к дому по пустынной улице. Ему казалось, он различает следы Одри на мокром тротуаре. Он прислонился к дереву, взялся обеими руками за голову и сполз вниз по стволу.
Гостиная освещалась только маленькой лампой на круглом столике. Антуан ждал, сидя в большом кожаном кресле. Матиас зашел в дом.
Признаюсь, раньше я был против, но теперь воскликнул Антуан.
Ну да, теперь повторил Матиас, падая в кресло напротив.
Ну нет, потому что теперь, честное слово она просто замечательная!
Ну что ж, если ты так считаешь, тем лучше! процедил Матиас сквозь зубы.
Он встал и направился к лестнице.
Я тут спросил себя, мы ее случайно не напугали немного? забеспокоился Антуан.
Можешь себя больше не спрашивать!
Мы немного смахивали на парочку, тебе не показалось?
Да нет, с чего ты взял? повысил голос Матиас.
Он подошел к Антуану и взял его за руку.
Вовсе нет! А главное, ты же ничего для этого не сделал Вот так мы больше похожи на парочку? поинтересовался он, похлопывая его по ладони. Успокойся, это совсем не похоже на парочку, повторил он, похлопывая его снова. Она такая замечательная, что только что меня бросила!
Погоди, не вали все на меня, тут и дети свое добавили.
Заткнись, Антуан! бросил Матиас и пошел к входной двери.
Антуан догнал его и придержал за рукав:
А чего ты ждал? Что ей это будет легко? Когда, наконец, ты перестанешь смотреть на мир только сквозь свои крошечные зрачки?
Но когда он заговорил о его глазах, то увидел, как они наполняются слезами. Его гнев тут же утих. Он обнял Матиаса за плечи и дал ему излить свое горе.
Мне правда очень жаль, старина, ну ладно, успокойся, говорил он, прижимая друга к себе, может, еще не все потеряно?
Нет, все кончено, проговорил Матиас, выходя из дома.
Антуан позволил ему уйти. Матиасу было необходимо побыть одному.
Он остановился на перекрестке с Олд-Бромптон, именно здесь в последний раз они брали такси вместе с Одри. Чуть подальше он прошел мимо мастерской настройщика роялей: Одри как-то призналась, что в свое время играла на пианино и мечтает возобновить занятия; но в витринном стекле отразилось только его собственное лицо, вызывавшее у него отвращение.
Ноги донесли его до Бьют-стрит. Он заметил лучик света, пробивавшийся из-под металлической шторы на ресторане Ивонны, зашел в тупик и постучал в служебную дверь.
Ивонна положила карты и встала.
Извините, я на минутку, обратилась она к подругам.
Даниэль, Колетта и Мартина хором заворчали. Если Ивонна встанет из-за стола, то потеряет свою ставку.