А где у вас чашки? Спросил Стас.
Там на полочке в шкафу, такие, синие с золотой каемочкой.
Стас открыл шкаф. На полке стояла всего одна синяя чашка. Остальные были большие белые фарфоровые кружки.
Да, но тут всего одна.
Ой, не может быть! Не ужели Нина разбила, я ей эти чашки на день рождения дарила, их очень Эдик любил!
Ладно, будем пить из больших! Стас налил в кружки чай. А теперь давайте посмотрим. Семейные фото.
Вот это Эдик, маленький. Вот это Сергей, правда, здесь он на десять лет моложе, а вот Сергей с его мамой и маленьким Эдиком, бабушка Эдика.
Можно эту фотографию? попросил Стас.
Со снимка на него смотрело лицо красивого волевого мужчины. Заостренный подбородок и сведенные, к переносице брови. Все это не как не говорило, что этим человеком, кто-то может управлять. Рядом с ним сидела, тоже, судя, по выражению лица властная женщина. Устремленный взгляд и немного жестокие глаза. Стас поймал себя на мысли, что где-то уже видел эту мать Сергея, бабушку Эдика и тут его будто ударил ток. К горлу подступил комок. Со снимка, на него смотрела Зинаида Павловна, старуха с кладбища, правда на десять лет моложе.
Ольга, увидев, что Стас изменился в лице, испуганно его спросила:
Что? Что. Случилось?
Нет, нет, ничего, пролепетал ей Стас в ответ. А, можно я возьму эту фотографию?
Да, конечно, но это означает, что вы нам поможете? с надеждой спросила Ольга.
Ну, помогу или нет, пожалуй не знаю, но то, что я попытаюсь выяснить истину, это пожалуй да.
Ой, хорошо! весело воскликнула Ольга и тут же грустно добавила. Хотя. Чем теперь поможешь Эдика то нет!
Стас спрятал фотографию в карман пиджака и вышел в прихожую:
Ну, Оля спасибо за чай! Завтра я обязательно навещу Нину. Если вы придете в больницу, вперед меня передайте ей привет. И пока ничего не говорите ее не надо волновать!
Напротив! Она будет очень рада, она так вас обожает постоянно вашу передачу смотрит, а вы, честно говоря в жизни не такой как на экране
Хуже что ли?
Нет, напротив лучше, какой то вы менее суровый, чем с экрана, более человечный что ли?
Ну, до свидания! Стас пожал Ольге руку и вышел в коридор.
На улице погода испортилась. Пошел снег и поднялся ветер. Стас поднял воротник дубленки и зашагал к соседнему подъезду. Открыв дверь, он вошел внутрь помещения. Пахло сыростью и помойкой. На грязной лестнице сидел большой черный кот. Он словно с удивление посмотрел на Стаса большими рыжими глазами.
У, нечистая! буркнул Стас на кота.
Он хотел, уже было подняться по лестнице. Как вдруг, увидел, что вход в подвал открыт. Не понимая зачем, Стас заглянул в низенькую дверь. В полумраке он нечего не смог рассмотреть лишь толстые канализационные трубы, обмотанные стекловатой. Спрыгнув на мокрый земляной пол, Стас щелкнул зажигалкой освещая помещенье подвала. Неожиданно в темноте, что блеснуло возле трубы. Стас наклонился и увидел мелкие синие осколки с золотым отблеском. Это была разбитая чашка точная копия той, что лежала в шкафчике, на кухне в квартире у Нины. Андреев, подняв самый большой осколок, обтер его от пыли и положил в карман. Затем он вернулся обратно в подъезд.
Найти квартиру Сергеевых было не сложно. Обшарпанная, грязная дверь еле ели держалась на петлях. Из-за нее неслась ругань, перемешанная матом. Разорялся, какой то пьяный мужик. Стас, прислушавшись, постучал в квартиру. Но на его стук никто не среагировал. Дикие визги и звон посуды звучали бессмысленной катофоннией. Андреев постучал еще сильнее. За дверью немного притихли и после скрипа в открывшуюся щель высунулась взлохмаченная голова женщины. Под глазом у нее, красовался здоровенный синяк.
Че надо? проскрипел вопрос хозяйки квартиры.
А мне бы, мне бы Юру, Юру поведать!
Нет его, а что он опять натворил?
Да так ничего, я ему денег должен. Вот пришел отдать
Да так ничего, я ему денег должен. Вот пришел отдать
Денег?! обрадовалась тетка с синяком. Это можно мне отдать, я передам!
Я вижу, а когда он придет?
Да кто его знает?! А сколько ты ем должен?
Сто рублей!
Ну, так давай!
Э, нет, я лучше его подожду, пустите?
Тетка расстроилась и проворчала.
Нечего, тут рассиживать, а может ты мент?
Я, что похож на мента?
Хм, вроде нет, хотя черт его знает, сейчас не поймешь. Менты похожи на бандитов, бандиты на ментов, что за сучье время?!..
Так, может, пустите подождать Юрку? Я вам на бутылку дам вижу, душа просит.
При этих словах тетка гостеприимно распахнула дверь. В квартире, пахло жареным луком, табаком и водочным перегаром. Весь этот аромат настырно внедрялся в нос, вызывая рвотные рефлексы. Стас прикрыл нос платком и сунув хозяйке пятьдесят рублей прошел в указанную ей комнату.
В помещении стоял старый облезлый диван и письменный стол. Стены были обклеены древними обоями, которые лоснились и вздыбились пузырями. Поверх обоев висели различные цветные плакаты, с которых на Стаса смотрели дикие рожи в металлических масках, с хвостами и рогами. Точно понять, что изображено на этих «постерах» было очень трудно. Надписи на английском языке с непонятной смысловой нагрузкой. Если перевести их на русский, обозначало, что-то на подобие «Меня манит черное и гнусное» или «Хватайся за смерть, потому как она истина».
Неожиданно в комнату ввалился совершенно пьяный мужик. Из одежды на нем были лишь большие семейные трусы и грязная зеленая майка. Вошедший уставился на Стаса и разглядывал его, как посетитель музея экспонат. Почесав затылок, мужик с трудом выговорил:
Ты кто? Ты к моей Любке, что ли пришел сука?!
Стас, посмотрев на неандертальца в грязной майке, улыбнулся и ответил:
Нет. Твоя Любка мне без надобности!
А где ж она тогда?
Наверное, за бутылкой пошла, я ей денег дал.
Хм, за бутылкой это хорошо! А то смотри. Я шуток не люблю! Вмиг рога по обломаю! и мужик чуть не рухнул на пол.
Ноги подкосились, но он устоял. Громко икнув, он поправил трусы и вышел из комнаты. Там послышался грохот. Скорее всего, координация подвела мужика в прихожей.
Стас, сел на грязный диван и достав сигареты, закурил. Затем он достал осколок чашки из кармана дубленки. Повертев его в руках, Стас положил его на край стола Ждать пришлось долго. За стеной в кухне, родители Юрки успели выпить бутылку и подраться. Но, вскоре, судя по двойному храпу оба уснули. Еще через пол часа, Стас услышал, как открылась входная дверь. Стас встал в дальний угол. Так его не было заметно из коридора. Через секунду в комнату вошел Юрка. Его лысый череп блеснул, отражая свет лампочки. Юрка, скинув куртку, повернулся и увидел Стаса. Глаза их встретились. Несколько секунд оба стояли без движения. Неожиданно Юрка дернулся и как антилопа и прыгнул к двери. Но Стас, умело, подставив ногу, повалил его на пол. Юрка не орал. Он только хрипел. Как хрипит загнанная собаками лисица. Стас, передавив ему шею коленом, ловко завернул руку. В суставах, что то хрустнуло. Юрка закатил от боли глаза. Изо рта полезли пузыри.
Ну, гаденыш, ты был в гостях у тети Нины?! зло спросил его Стас все сильнее и сильнее прижимая к полу.
Не был! Я не был не у какой тете Нины! шипел Юрка.
Раз так! Я тебе сейчас шею твою куриную сломаю и все, никто тебе не поможет! Твои алкаши родители спят мертвым сном, а когда проснутся очень удивятся, что убили своего сына!
Не надо! Я ничего не делал, помогите! шипел Юрка, ему с каждой секундой все больше не хватало воздуха.
Говори сученок! Что ты ей подсыпал в чашку?!
Аааа! Я не! Я не хотел, я не хотел, меня заставили! давился Юрка.
Кто тебя заставил?
Это магистр! Он сказал, что меня тоже на алтарь положат, тоже в жертву принесут, если я не пойду к тете Нине!
Стас отпустил парня и встряхнув поднял его за плечи. Тот обвис как сарделька на вилке и хныкал, пуская большие зеленые сопли.
Ну, Юра! Говори, что произошло, более миролюбиво спросил Стас.
Я, меня хм они я не знаю, они меня заставили, я не хотел! Я! Эдик, мой друг, но они, я, бормотал Юрка.
Да кто тебя заставил? Говори нормально! крикнул на него Стас.
Лысая Юркина голова затряслась в рыданиях и склонилась почти к полу. Стас понял. Что ничего от него сейчас не добьется. Он решил немного успокоить парня.
Ты куришь?
Да
На, возьми! Стас, протянул ему сигарету и зажег зажигалку.
Юрка, дрожащими руками подкурил и затянувшись немного успокоился. Стас, похлопал его по плечу, и совсем, ласково, спросил:
А, теперь, давай Юрик, с самого начала. Я буду задавать тебе вопросы, а ты просто отвечай, так мы с тобой не запутаемся хорошо?
Угу
Вы с Эдиком были друзья?
Да.
А почему поссорились?
Он был избранный, ему нельзя было со мной общаться.
Что значит избранный?
Ну, это значит, он был должен стать одним из руководителей и нести нам веру! Проповедовать и отдавать приказы.
Стас ничего не понял, но переспрашивать не стал, боясь, что вновь испугает парня.
А вы, значит, были в одной секте?
Это не секта это вера! Мы были братьями по вере, вера истины, вера тьмы!
А как вы туда вступили? Давно?
Да два года назад, с нами познакомился один мужик. Он и привел нас, к магистру. Ну, а там мы пришли на первое собрание и так далее. Нас приняли, мы дали клятву.
А, что вы делали на этих собраниях?
Мы читали, клятвы повелителю приносили жертвы кошек разных. Иногда собак, но чаще кошек! Кошка это святое животное. У нее семь жизней, поэтому если ее убиваешь она не умирает, только тело, а жизнь переходит повелителю и сила отдается ему.
Ну и что ну кошек мочили, а толк то какой с вашей веры?
Мы, в общем, раз в год нужно при четвертом полнолунии приносить жертву человеческую. Ребенка. Младенца.
Живого?!
Да, конечно! Но, когда магистр, принес первый раз, в прошлом году Эдик сказал, что не хочет больше в этой в нашей вере быть, а магистр, приказал ему в следующем году самому принести младенца, что бы, как он говорит, дух закалить и убить в себе чуждого бога, который запрещает убивать.
И что?
Ну, вот срок пришел в прошлое полнолуние, вернее в позапрошлое. А, Эдик, не кого не принес! Тогда Магистр, сказал, что он теперь избранный и его самого нужно принести на алтарь! Тем более, что в вере, есть правила никогда из нее не выходить! Кто выходит тот предатель! Его нужно убить!
А, что, значит, быть избранным? Кроме того, что он принес бы этого младенца, то что?
То, стал бы в руководстве веры! Он бы всем мог давать приказы, но Эдик дурак! Он не захотел, он за психовал! А мне за то, что я его друг запретили брови носить, как сказал Магистр, чтобы, я не мог глаза скрывать, чтобы не наврал ему и всем братьям по вере.