Походы в Изнанку не прошли даром Юрий быстро сориентировался на местности, прикинул, откуда именно по ним стреляли. Поднял камень, который удобно лег в ладонь, и нырнул в песчаную метель.
Их было трое, одетых в легкие защитные костюмы, используемые местными для работ вне купола. Похоже, они не готовили засаду, атаковали с ходу. Должно быть, тоже явились за упавшим с орбиты грузом. Конкуренты? Какая теперь разница.
Первого Гарин атаковал сзади, вынырнув из тени скал. С размаху опустил ему камень на голову, одновременно выбивая тяжелое и неуклюжее оружие. Скрылся в песчаной буре прежде, чем стрелок упал, судорожно вцепившись в треснувший шлем.
Двое других, слепо рыскающие рядом, поспешили на призыв товарища о помощи, но добрался только один второго Гарин нейтрализовал аккуратно и быстро, утащив в рыжую пургу и там нокаутировав точными ударами.
Гарин все еще не был готов убивать. Он не испытывал ненависть к этим людям, да и заложенные с детства принципы не позволяли ему вот так просто лишать кого-то жизни.
Чего нельзя было сказать про Брейса.
Стрелок в треснутом шлеме был мертв ауг проломил ему угловатым булыжником грудную клетку. Здесь же был и последний, третий нападавший. Брейс оседлал его и сквозь окровавленную дыру в лицевой части шлема выламывал у несчастного кости черепа, откидывая их в сторону.
Юрию стало нехорошо. Он поморщился от омерзения, сквозь зубы процедил:
Хватит. Он уже мертв.
Ауг повернулся к нему, спокойный и безразличный. Словно не человеку голову разорвал, а стакан сока выпил.
Придурки Овена, проговорил ауг, вставая с трупа. Дилетанты.
Он зачерпнул горсть песка и принялся очищать окровавленную перчатку. Указал подбородком на оружие стрелка.
Пневматический заклепочный пистолет. Хорошо, что не из настоящего стреляли.
Юрию теперь смотрел на Брейся другими глазами. Его не на шутку насторожила неоправданная жестокость здоровяка.
Откуда взялась еще одна группа? спросил Юрий.
Люди Овена, повторил ауг. Конкуренты.
Он стряхнул с ладони ставший бурым песок, уставился на Гарина. Кивнул, кратко похвалив:
Хорошо ты их. Не ожидал.
Я тоже, со смешанными чувствами ответил Юрий. Я тоже.
Я подписался под петицией, как и все из нашего блока, Андерс затянул шнурки и потопал ногой по полу. Не то, чтобы я активист какой или еще чего. Но системе нужна своя Арка и я не вижу причин, почему бы Императору не поставить ее у нас.
Арки строят только по приказу Императора? спросил Юрий, вешая клубную униформу в шкафчик.
Арки не строят, вмешался еще один охранник по имени Орли. Они возникают сами, по воле Императора.
Вот-вот, поддакнул Андерс, критически разглядывая свои старые ботинки. Стоит ему всего лишь захотеть и мы избавлены от необходимости тащиться почти четыре месяца в морозильниках до соседней системы.
Что значит «возникают сами»? переспросил Гарин. Это как?
А вот так, развел руками Орли, но было понятно, что он и сам не знает.
День выдался длинным и не в меру богатым на события. Сначала работа в дробилке, потом вылазка за контрабандой, потом напряженные полтора часа ожидания опаздывающего покупателя. И почти сразу же, без передышки вторая работа здесь, в клубе. Где тоже вывалился полный набор раздражителей долбящая по ушам музыка, кислый вкус бесплатного энергетика, пьяные посетители и, под занавес, драка между военными и старателями.
Единственным светлым моментом было выполнение обещания Брейсом он действительно достал что обещал. Вот оно, уютно лежит свертком в кармане куртки.
Из клуба Гарин уходил предпоследний, оставив задержавшегося в туалете Орли. Он вышел на улицу, привычно вдохнул пахнущий озоном воздух и побрел в темный переулок, срезая дорогу домой.
В свое время Юрию потребовалось прилично времени, чтобы спокойно ходить по городу, не боясь встретить мьюта или иное чудовище, готовое сожрать его с потрохами. Столько же он привыкал к отсутствию потолка и далекому горизонту.
К своему месту в этом новом мире он так и не привык.
В темноте, возле мусороперерабатывающих контейнеров, среди размокших коробок и набитых объедками пластиковых пакетов, происходила какая-то сдавленная возня. Приглядевшись, Гарин увидел два тела, безвольно валяющихся на асфальте. Бледный свет выхватывал черные полоски протекторов на их тяжелых ботинках, испачканные в грязи брюки и залитые чем-то темным рубашки. Наметанный глаз сразу заметил резаную рану на шее у одного из лежащих.
Юрий вспомнил их посетители клуба, вроде бы рабочие доков. Они ушли незадолго до закрытия, сразу же за кирасирами с «Марса». Но их, вроде бы, было трое?
Недостающий старатель нашелся секунду спустя. Он сидел за контейнерами, прислонившись спиной к стене. Из груди мертвеца торчала рукоять ножа.
Рядом, из темноты, на Юрия смотрело существо с глазами-блюдцами.
Аджай! Военный с крейсера!
Я не хотел
Юрий впервые услышал голос дистанта мягкий и тягучий.
Я не хотел
Форменная куртка военного висела лохмотьями, превратившись в грязное тряпье. По тонкому лицу стекала тягучая черная кровь, размазываясь по тонкой шее и затекая за воротник. Кирасиру сильно досталось, но он, в отличие от своих обидчиков, был жив. По-крайней мере пока.
Аджай застонал, ухватился за край бака и попытался подтянуться, чтобы встать. Но тонкие пальцы соскользнули с пластиковой поверхности, и он завалился на бок, застонав.
Ты их убил, тихо сказал Юрий, оставаясь на месте.
Да Должно быть, так и есть Они сами напали, хотели убить меня, аджай приподнялся на локте, сплюнул на асфальт темный сгусток.
Гарин втянул ноздрями воздух, собираясь с мыслями. Спросил:
Ты уже сообщил своим?
Нет, аджай тяжело дышал, делал длинные паузы между фразами. Официальный канал нельзя Это трибунал. Выгонят и лишат всего Мне добраться до квартир нужно. Там друзья помогут.
А с ними как быть? Юрий покосился на тела старателей.
Они не оставили мне выбора.
Убивать людей нельзя. За убийство должны наказывать. Но как быть, когда выбор «не убить» означает «быть убитым»?
И как можно судить другого, когда недавно сам стал соучастником убийства?
Что думаешь делать? Юрий сделал шаг ближе к дистанту.
Аджай моргнул своими большими глазами, произнес:
Не знаю, его спокойный мелодичный голос не вязался с окровавленным видом. Но нужно отсюда уйти.
И, посмотрев на Гарина, уточнил:
Если ты позволишь.
Что лучше преступное милосердие или суровая справедливость? В другое время Юрий мог бы дать однозначный ответ, но мир оказался сложнее, чем он когда-то казался. Как бы поступил он сам, окажись на месте этого кирасира? Дал бы себя зарезать? Убежал бы?
Он короткий миг колебался, потом решительно подошел к аджаю и протянул руку.
Вставай. Я помогу.
Дистант недоверчиво посмотрел на открытую ладонь человека. Преодолев замешательство, позволил себя поднять, ухватившись за предплечье Юрия.
Прикосновение аджая вызвало странные чувства, будто руку оплели резиновые шланги в пальцах кирасира абсолютно не было костей. И пахло от военного чем-то пряным, тяжелым.
На ногах дистант стоял плохо мешала рана в боку. Старался ковылять сам, но его сильно шатало. Юрий набросил ему на плечи свою куртку, стараясь скрыть порезы на кителе.
На ногах дистант стоял плохо мешала рана в боку. Старался ковылять сам, но его сильно шатало. Юрий набросил ему на плечи свою куртку, стараясь скрыть порезы на кителе.
Полиция поймет, кто это сделал, произнес он, критически осматривая аджая. Многие были свидетелями конфликта в клубе.
Не найдут, аджай вытер тыльной стороной ладони вытекающую из разбитого рта кровь. На корабле я для полиции недосягаем, а потом переведусь в другой экипаж.
Понятно, не стал спорить Юрий.
Какое, по сути, ему дело? Он и так сильно рисковал, помогая убийце.
Аджай заворочался, укутываясь в куртку, его движения были завораживающе плавными. Повернул к Гарину узкое лицо, и Юрий невольно поежился, увидев черные с серебристым глаза так близко. Военный заметил его замешательство. Спросил:
Я плохо выгляжу?
Его рот изогнулся в слабом подобии улыбки.
Не знаю. Может это твое естественное состояние, попытался отшутиться Юрий, но тут послышался звук полицейских сирен и он заторопился. Давай быстрее, пора уходить.
Он подставил плечо, помогая дистанту идти ровнее, и они со всей возможной скоростью поспешили прочь из подворотни. Гарин неплохо знал местные закоулки и уже представлял как лучше и безопаснее добраться до квартир экипажа крейсера небольшого закрытого комплекса с охраной на воротах.
Спасибо тебе, с чувством прошептал аджай. Меня зовут Норах Я твой должник.
Ты главное не помри по дороге, посоветовал ему Юрий. А то я дистантов реанимировать не умею.
Не помру, закряхтел Норах, терпя боль. Я бессмертный.
И, заметив недоверчивый взгляд Гарина, добавил:
Шутка.
7. Акияма Кимура
Тебе нужно было родиться русским, толстые, с жесткими волосками пальцы осторожно, почти нежно заскользили по книгам, плотным строем расположившимся на полке.
Почему? Кимура смотрел на товарища из уютного кресла, грея в бокале темный терпкий напиток.
Старинный друг, Алексей Рудой, привычным жестом оправил седые усы и вытянул одну из книг. Живые глаза в обрамлении морщин насмешливо посмотрели на Акияму.
У нас от чтения эндорфины выделяются, «гормоны счастья». Такие уж особенности языкового восприятия. А ты читать любишь, он потряс книгой. Особенно наших классиков.
Акияма улыбнулся.
Я читаю в оригинале. Причем, не только русских классиков.
Ну, это не то, протянул Рудой, перелистывая страницы. Надо иметь русский мозг. Ты вон, и коньяк наш жалуешь с особым удовольствием.
Коньяк французы придумали.
Рассказывай, отмахнулся товарищ. Что они там в своем Халифате могут придумать.
Это было очень давно, Кимура с удовольствием втянул глоток спиртного. Не притворяйся невежей.
Алексей деланно нахмурил брови, чуть отвел от глаз раскрытую книгу. Процитировал с чувством по-русски:
Небо! Небо теперь в запустении. Не та эпоха. Не тот отрезок времени. Ангелам теперь хочется на землю.
Он хмыкнул, закрыл книгу и вернул ее на полку.
А мой внук, представляешь, уже не умеет читать. Даже предмета такого в школе нет. Все через инбу, через картинки преподают.
Все меняется.
Ты крайне лаконичен сегодня, Алексей уселся в кресло напротив, взял со столика свой бокал. Когда тебе на ветеранскую?