Надеюсь, вы уладили все дела с наследством Маттейса без трудностей?
Феддрик встал и прошёлся, разминая, видно, уже отсиженные ноги. Расправил плечи, слегка наклоняя голову в одну и другую сторону. Приблизился и протянул руку для пожатия.
Смотря что назвать трудностями. Хилберт дёрнул уголком рта. Антреманн приподнял брови, ожидая продолжения. Но для начала я хочу, чтобы ты подписал все документы, которые требуют твоего одобрения.
Феддрик кивнул и принял из рук толстую непромокаемую папку, отделанную той же гладкой кожей хагедиса. Без интереса он пробежался по первым листкам взглядом и тут же подписал, склонившись над столом отложил в сторону, чтобы поставить печать после. Дальше тоже просмотрел документы молча, а вот на последних ожидаемо задержался.
Интересно, проговорил медленно. Значит, ты теперь обязан жениться на Паулине дер Энтин, иначе лишаешься львиной доли земель в пользу Ордена?
Он положил листки обратно в папку и, выпрямившись, повернулся к Хилберту. Его лицо заметно заострилось, как у хищной птицы, а глаза потемнели.
Такова воля отца. Но даже без такого условия я всё равно должен это сделать. Потому что так нужно. Не только Ордену, но и потомкам ван Бергов.
Феддрик покивал, едва сдерживая нехорошую улыбку, что дрожала сейчас на его бледных губах. Он вовсе не дурак, иначе не сохранил бы это место после всего, что о нём говорили при дворе короля. После всего, в чём подозревали: естественно, справедливо. И потому он прекрасно выстроил всю цепочку событий, что следовала за выполнением последней воли Маттейса.
А как же Ренске? К его чести, он не стал спрашивать обо всех выгодах, которые мог бы обрести антрекен, оставь Глава Стражей свою невесту на его попечение, справился сначала о судьбе сестры.
Мы с Ренске обо всём поговорили. Она должна понимать. Хилберт пожал плечами. И ты тоже.
То есть она остаётся брошенной невестой? Антреманн нехорошо прищурился, и его острые глаза стали почти совсем чёрными. Ты подумал о её репутации? И о том, как она будет дальше устраивать свою жизнь? Мне казалось, ты любишь её.
А как же Ренске? К его чести, он не стал спрашивать обо всех выгодах, которые мог бы обрести антрекен, оставь Глава Стражей свою невесту на его попечение, справился сначала о судьбе сестры.
Мы с Ренске обо всём поговорили. Она должна понимать. Хилберт пожал плечами. И ты тоже.
То есть она остаётся брошенной невестой? Антреманн нехорошо прищурился, и его острые глаза стали почти совсем чёрными. Ты подумал о её репутации? И о том, как она будет дальше устраивать свою жизнь? Мне казалось, ты любишь её.
Я не собираюсь отказываться от неё сейчас. Хилберт шумно вздохнул, начиная выходить из себя.
Любовницей своей хочешь сделать? На две койки работать станешь? Каждое слово Феддрика падало тяжелее предыдущего. Но он вдруг успокоился, его лицо расслабилось. Кажется, я понимаю твою задумку. Ты хочешь получить нужное и довести до развода потом?
Хилберт кивнул, но, кажется, не слишком уверенно. Что-то терзало его неправильностью во всей этой скверной вынужденной ситуации. Не так должна начинаться новая жизнь древнего рода. Совсем не так. Особенно на мрачной оконечности антрекена. Наверное, всё должно начинаться с искренних чувств. С любви, в конце концов такой, чтобы пробивала тучи, как лезвия лучей Хельдова Ока. Не с обмана и мучения обеих сторон.
Ты, как всегда, проницателен, процедил он.
Вышло не слишком обнадёживающе, но Феддрик зацепился за его согласие, как за каменный выступ.
Я хочу предложить тебе кое-что. Он обошёл вокруг стола и опустил взгляд на стопку ещё не подписанных бумаг. После того как род ван Бергов получит от мейси дер Энтин всё, что ему нужно, ты отдашь её мне. За это я обставлю ваш развод так, что никто и словом не осудит. Ещё и приплачу. Возмещу, так сказать, убытки.
Всех убытков ты, боюсь, не возместишь. Хилберт покачал головой и пошевелил листки, слушая, как они шуршат. Но это и неважно. Просто Зачем тебе? Ты не Страж. Тебе её умения ни к чему. Да и после ритуала они будут связаны со мной и моей кровью. А значит, тем слабее, чем дальше она от меня.
Понравилась, фыркнул Феддрик. Разве это удивительно? Она красива, благородного происхождения. А семью мне заводить всё как-то недосуг.
Можно подумать, ты не можешь затащить в постель другую девицу.
А если хочу эту? Феддрик заложил руки за спину. Могу я иметь свои слабости? Я давно, так же, как Маттейс, наблюдал за мейси дер Энтин. Но опоздал. Вы оказались пронырливей и прознали о её способностях раньше. Я не стал вставать на пути твоего отца. Но это не значит, что откажусь от возможности приблизить её к себе после того, как она перестанет быть тебе необходима.
В Ривервоте полно хороших шлюх по более низкой цене. Отчего-то хотелось упрямиться, хоть справедливость слов антреманна Хилберт и осознавал.
Но это было сродни чувству, когда, обретя что-то вымученно, потеряв всё удовольствие от приобретения в процессе, всё равно уже не хочешь с ним расставаться. Потому что трудозатраты, мать их, не восполнятся никаким золотом.
Так мне нужна не шлюха. Антреманн задумчиво глянул в окно.
Я подумаю над твоими словами.
Я хочу, чтобы ты ответил сейчас! Иначе, прости, не смогу сдерживать бурю негодования, которая поднимется после того, как ты бросишь Ренске. Феддрик сочувствующе развёл руками. Показательно фальшиво. А сам знаешь, чем это может грозить. На примере своего отца знаешь.
Я подумаю, повторил Хилберт. Подписывай бумаги, и закончим с пустыми пререканиями.
Антреманн хмыкнул тихо и вновь повернулся к столу. Взялся за перо с золотым наконечником, повертел его в пальцах, нарочно растягивая время, чтобы аж внутри всё зазвенело от напряжения. Хоть Хилберт и знал, что деваться ему некуда подпишет.
Ван Бергам надо было идти в торгаши, а не в Стражи. Вы добились бы больших успехов, почти весело проговорил он и поставил росчерк, показалось, чуть раздражённо.
Глава 8
Всё это никак не хотело укладываться в голове. Меня передали в наследство, как какую-то вещь. И моего мнения никто не спрашивал. Ничуть не радовало то, что мой будущий муж теперь гораздо моложе при таких обстоятельствах это вообще не имело никакого значения. Мне не хотелось видеть Хилберта. Вообще никого не хотелось видеть. Если вчера я ещё держалась, то сегодня после завтрака просто заперлась в комнате, не пустив даже Лауру, которая стояла под дверью долго, наверное, больше часа, и причитала сначала отчётливо, умоляя открыть, а после всё более неразборчиво, почти завывая на одной ноте и сводя меня с ума. Так собачка скулит, когда её долго не пускают справить природную нужду. А я сидела на твёрдой банкетке у резного тяжеловесного трюмо и просто смотрела на своё отражение. Я ненавидела эту девицу, которая пялилась на меня в ответ с другой стороны зеркала. Стерва! Испоганила себе и другим жизнь да и усвистала. Меня точно не спросила, хочу ли оказаться на её месте, смогу ли вытащить всё, что на меня свалилось, и не надорваться.
Лаура наконец замолчала. Но тихо было недолго, потому что скоро в дверь снова постучали: на этот раз более решительно.
Мейси дер Энтин, откройте, пожалуйста! Звонкий оклик Дине резанул по ушам, ослепил даже, словно после темноты я вдруг вышла на яркий свет.
Я хочу побыть одна, повысила голос и отвернулась от зеркала.
Видеть не хочу это лицо. Хотя бы какое-то время. Оно не моё и моим никогда не станет. Ещё отстали бы все Но йонкери, похоже, моим отказом не удовлетворилась.
Откройте, мейси. Нужно поговорить.
И о чём, интересно? О моей дальнейшей счастливой жизни рядом с человеком, которого я знать не знаю и дальше знать не хочу? Который терпеть меня не может, наверное, его даже тошнит от моего вида. А значит, это всегда будет выплёскиваться, как бы он ни сдерживался. И отравлять его существование тоже. А может, он и вовсе захочет как-то от меня избавиться: знатному человеку с такими связями, когда он преспокойно ездит на чай к антреманну, ничего не стоит сделать так, чтобы меня вдруг не стало.
А значит, что? Значит, мне нужны друзья.
Эти витиеватые размышления и подтолкнули меня всё же встать и открыть дверь Дине. Йонкери тут же оглядела меня с головы до ног внимательно, будто подумала, что я могу навредить себе. В общем-то, это было бы, наверное, в характере бывшей Паулине. Я же себе вредить не собиралась я хочу вернуться домой. А без этого тела мне никак не справиться.
Вы меня напугали, если честно, с укором проговорила девушка, проходя дальше.
За ней было сунулась вроу Фенна, её то ли нянька, то ли компаньонка, но йонкери махнула рукой, показывая, что присутствие той сейчас не понадобится и строгая немногословная женщина, недовольно покривив губы, молча ушла.
Это очень странно, Дине. Я же могу звать вас просто по имени? Если честно, все эти тяжеловесные титулы надоели мне до зубовного скрежета. Язык сломаешь, пока обратишься к кому-нибудь.
Йонкери призадумалась: похоже, с этим здесь было строго. Но, в конце концов, мы скоро должны были стать кем-то вроде родственников. Видно, Дине пришла к тому же выводу и кивнула.
Конечно, можете. Что же вам кажется странным? Она разгладила подол и, заметив вдруг на пальце маленькое пятнышко от краски, вздохнула. Достала из поясного кошелёчка платок и принялась его оттирать. Всё давно шло к этому. Ключи стали большой редкостью, неудивительно, что теперь многие даже незнатные семьи зачастую добровольно желают продать невинность своих дочерей подороже. А ещё право стать их мужем и отпереть способности Стража, которые помогут ему стать сильнее. Есть и те, кто вовсе нуждается, но кому повезло родиться с силой Знака, хотя бы небольшой, они просто продают невинность, право первой ночи задёшево. Таких не берут в жёны. Но и дают они небольшие умения. Хотя что я вам объясняю, Паулине? Вы ведь всё это знаете не хуже меня. Потому я не понимаю, чему вы удивляетесь. И почему злитесь. Ведь так или иначе вас купили бы.
Я не пришла продавать себя добровольно, попыталась спокойно пояснить я и не выдать себя инаковыми рассуждениями. Во всей этой ситуации я оказалась волей вашего отца.
А он оказался здесь вашей волей и волей вашей сестры, фыркнула Дине, но сдержалась от большей злости. И где теперь Эдит? Разве её это довело до добра? Нет. Она погибла в Пустоши. Растратила свой дар попусту, хоть и могла хотя бы попытаться вытащить вашу семью из трудного положения. А Хилберт Он резок бывает. Но он воин. И порой то, что внутри, даёт о себе знать. Вы поможете ему, и всё станет гораздо лучше.