Да, нехотя процедил Сезар. Союзники ненадёжные твари. В некоторых делах можно доверять только родне, с недоброй усмешкой закончил он. Не так ли?
Доверие даётся в ответ на доверие, брат. А как показывает жизнь, доверяющие тебе живут либо недолго, либо несчастливо.
Что ж? Думается, намёк я понял. И в чём-то ты прав. Мне пора покинуть любящую семью, с сарказмом протянул Сезар, поднимаясь из-за стола. Но прежде ещё один маленький дар тебе брат. И твоей прекрасной жене.
Поднявшись, Сезар стремительном шагом вышел вперёд, встав перед музыкантами и одолжив у одного из них лютню. Над площадью раздались тонкие и грустные звуки плачущих струн, аккомпанирующих низкому вибрирующему баритону:
«В сердце горящую рану
Время, боюсь, не остудит.
Образ прекрасной девы
Вечность со мною будет.
В бурном течении жизни
Я словно чёлн одинокий.
Пристани не найти мне
В гавани этой жестокой.
И, навсегда расставаясь,
Печаль, как вино, пригубим.
Мы с тобой не свободны
И никогда не будем».
Гаитэ не собиралась плакать. Она не хотела этого, но сдержать слёзы не получалось, и они горячим жемчугом повисали на ресницах.
Грустить была нельзя. Грустить было опасно не только для себя для всех.
Но что делать с сердцем?
Да, они не свободны. Все лишь рабы. Кем бы ты не родился на земле, ты все равно будешь зависим. И лучше подчиниться, потому что с каждым рывком кандалы становятся лишь тяжелей.
Но что делать с сердцем?
Да, они не свободны. Все лишь рабы. Кем бы ты не родился на земле, ты все равно будешь зависим. И лучше подчиниться, потому что с каждым рывком кандалы становятся лишь тяжелей.
Свобода иллюзия. Свобода это смерть. Только она освобождает нас от рабства жизни.
Дорогая, ты плачешь? с показной весёлостью протянул Торн.
Но его притворства не хватало на то, чтобы скрыть злость. И Гаитэ не могла осуждать его за досаду. Кто был бы рад сейчас оказаться на месте Торна? Он не виноват. Но и она не виновата тоже. Мы может контролировать лишь наши поступки и действия, иногда даже мысли. Но сердце? Сердце самый непослушный орган в организме. Оно никогда не подчиняется голове. Оно любит и страдает тогда, когда само того пожелает, невзирая на выгоды, страхи, опасности.
Гаитэ могла сохранять верность Торну. Но она не могла ничего не чувствовать к Сезару. Единственное, на что её хватило, так это постараться скрыть свои чувства.
Нет. Это просто затянувшаяся простуда. А здесь сильный сквозняк.
Сквозняк? фыркнул Торн. Ну-ну. Я так и понял. Ладно, скоро сквозняком вынесет отсюда всё лишнее, а мы, дорогая моя девочка, постараемся использовать свой шанс на счастье, любовь и мир. Что поделать? Радости в жизни не даются просто так. За них надо бороться.
С их первой встречи Гаитэ решила, что Торн красивый и сильный, но не очень далёкий малый. Но чем лучше она его узнавала, тем больше понимала показная грубоватая простота всего лишь маска, скрывающая ум гораздо более глубокий, чем хотелось бы его врагам.
Торн прав. Ничто в мире не даётся просто так. За всё нужно бороться. За богатство материальные и уж тем более богатства душевные.
Любовь это не раз и навсегда данный дар. Любовь к ближнему это труд и неустанная работа, в первую очередь, над собой.
Нет ничего проще, чем позволить себе тянуться к тому, к чему рвётся сердце. И ничто в мире, в итоге, не обходится дороже.
Тянуть к себе естественней. Разжать руки и отпустить то, что дорого, для всеобщего блага гораздо труднее. Потому людям и кажется, что добиваться желаемого всеми возможными путями есть проявления характера, а отпустить, дать возможность уйти, несмотря на то, что всё в тебе рвётся на части от боли, горит, как при пожаре слабость.
Но иногда единственный способ сохранить то, что любишь дать ему возможность уйти. Таким, каким ты его помнишь сильным, красивым, смелым. Законсервировать в памяти, как мошку в янтаре, и потом годами черпать оттуда силы.
Иногда правильное решение оставить прошлое в прошлом и идти вперёд не оглядываясь.
Идти во что бы то ни стало.
Именно так и становятся звёздами отряхивая с себя всё земное. Чтобы сиять уже не для себя, а для других.
Весело играла музыка. Кружились весёлые пары. И небо было безоблачным и ярким. Вместе с музыкой, ветром и ярким солнечным днём уходило всё то, что должны было остаться в прошлом.
Сезар сел на своего вороного жеребца точной копией того, что зарезали в Рэвирдейле. Отсалютовал молодым. И, помахав на прощание рукой, тронулся в пусть.
Тебе нравятся музыканты? с улыбкой спросил Торн.
Кому может не понравиться такое волшебство? улыбнулась в ответ Гаитэ.
Тогда ещё один танец. Теперь нас в нём будет только двое я и ты.
Гаитэ подарила ему очередную улыбку, беспечную, как нарождающийся день и светлую, как у младенца.
Улыбку, за которой никто не должен был угадать боль в её душе и тонкую трещину в сердце.
Выпрямив спину, подняв голову, она спускалась по ступенькам вниз.
Держать осанку и лицо чтобы не случилось удел королев. Корона должна безупречно сиять на голове, шлейф за платьем тянуться идеальной ровной линией.
Именно так и становятся звёздами. Потихоньку вытравливая из себя человеческое, естественное, живое.
Ну, моя дорогая жёнушка? Вперёд? В новую жизнь? Берущую начало в старой, но построенную по-новому?
Гаитэ склонилась в реверансе, предписываемой фигурой церемониального танца.
На душе, сквозь ровную печальную апатию пробегали редкие язычки догорающего пламени неповиновение, бунт, печаль.
Если для того, чтобы стать звездой и королевой приходится платить такую цену, то вопрос стоит ли платить её? Или проще объявить себя банкротом?
«Я люблю тебя, Гаитэ», эхом раздался в памяти голос Сезара.
И потонул в грохочущей весёлой музыке, смехе, ритмичном топоте ног по каменной брусчатке.
И потонул в грохочущей весёлой музыке, смехе, ритмичном топоте ног по каменной брусчатке.
Канул, как падает камень на дно чёрного озера.
Но, невидимый, он все же остаётся в озере никуда из него не девается.
Лежит на дне, дожидаясь своего часа.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ