Принцессы большей частью были бледны и некрасивы. С трудом пережив первую брачную ночь, царственные супруги зачастую возвращались в объятия своих старых или новых любовниц, а в кровати отношения часто действительно были «долгом», причём тяжёлым.
Любить Эффидель было легко. Легче, чем не любить.
По условиям договора, два блистательных королевских двора должны были встретиться на границе королевства Валькары и империи Саркассор. К приезду королевских поездов построили нечто вроде походного дворца, как во время военных переходов, но со всей возможной роскошью, достойной такого случая.
Весна вошла в свои права полностью, покрыв поля первоцветами, а небо, поднявшись, играло самыми нежными и яркими красками. Облака казались мягкими пушистыми овечками, бредущими по тучным нивам. Зелень после лаконичной, чёрно-белой зимы, не уставала радовать глаз. Ветерок свободно вливался в лёгкие, лаская щёки и выбившиеся из-под венца или нарядного головного убора, локон.
Подгоняемые порывами майского ветра, они выехали из Жютена. Тяжело груженные повозки в окружении вооружённых отрядов двинулись в сторону Золотых Долин, как называли условленное место встречи.
Весь этот праздничный кортеж с лошадьми, скрипящими повозками, кричащими форейторами, слугами, служанками, музыкантами и акробатами двигался по залитым солнцем дорогам, среди цветущих садов, оставляя за собой запах свежего лошадиного навоза.
Столица вскоре осталась позади со всей её тяжёлой чугунно-каминной архитектурой и городскими нечистотами, и они словно окунулись в царство света. Вскоре тенистые рощи сменились виноградниками, к ним прибавились поля с пока ещё только-только поднимающейся кукурузой.
Всюду царила весёлая, оживлённая атмосфера. Всюду Гаитэ окружали любезные, симпатичные люди. Хотя разговоры их зачастую звучали банально, их остроумие было лёгким, как игристое вино, что подавали вечером за ужином.
Всюду царила весёлая, оживлённая атмосфера. Всюду Гаитэ окружали любезные, симпатичные люди. Хотя разговоры их зачастую звучали банально, их остроумие было лёгким, как игристое вино, что подавали вечером за ужином.
Путешествие было приятным. Несмотря на дальнюю дорогу никто не чувствовал себя утомлённым.
Подъезжали к Золотой Долине Гаитэ, Торн и Эффидель верхом.
Сверху открывался чудесный вид на роскошный палаточный городок, обставленный с южной роскошью.
Где же валькарийцы? с усмешкой вопросил Торн одного из своих прихвостней-фаворитов.
Скоро будут, заверил тот.
Как всегда опаздывают, с насмешкой проговорил кто-то из толпы придворных.
Смотрите, кивнула Гаитэ в сторону показавшихся вдалеке штандартов со знамёнами. Вот и они.
Что ж? Вперёд! скомандовал Торн. Спущусь и поприветствую нашего нового друга короля Руала.
Ваше Величество, благоразумно ли это? А что, если воспользовавшись случаем, они захотят вас убить?
Под страхом смерти приказываю всем не двигаться с места, скомандовал Торн и тронул лошадь поводьями, заставляя перейти на рысь.
С лёгким волнением Гаитэ наблюдала за сближением двух королей. Её мужа Торна и того, кто мог бы стать её мужем, повернись дела иначе.
У короля Руала нервишки оказались послабее. Он выдвинулся вперёд в окружении десятка телохранителей.
Несмотря на волнение, Гаитэ втайне гордилась храбростью и удалью Торна, которых ему, при всех своих недостатках, было ни у кого не занимать.
Одежда его была соткана из жёлтого сукна, расшитого золотыми нитями. Свободно и легко развевались красивые, густые волосы.
Король Валькары был разодет в синее, расшитое серебром. Голову его покрывал берет с плюмажем, синее перо ярко переливалось на солнце.
Лица не увидать, разочарованно выдохнула Эффидель.
Оба молодых короля обменялись приветственными кивками и, судя по всему, парой вежливых фраз. Оба на миг застыли у ворот в потешной башне картонного замка, выставленного в поле на время встречи. А потом вместе, шаг в шаг, въехали внутрь.
Ну что ж? выдохнула с облегчением Гаитэ. Начало положено. Будем надеяться, переговоры пройдут успешно.
День пролетел в хлопотах и заботах. Вечером состоялся роскошный ужин.
В огромном шатре собрался весь цвет двух государств. Каждый старался блеснуть перед другим роскошью убранства и величием манер. А Гаитэ и Эффидель полагалось во всём превосходить любых из своих поданных. Фрейлины крутилось вокруг несколько часов, помогая госпожам подготовиться к важному событию.
Гаитэ рассматривая себя в зеркале, почти себя не узнавала. Они ли это? Та дама в торжественном одеянии из тёмно-алого бархата с богатой меховой отделкой из горностая. Кожа блестит от ароматических масел. В волосах сверкают узорные сплетения бриллиантов.
Что удивительно, эта женщина напротив не вызывала в Гаитэ симпатии. Всё в ней обманчиво и лживо. Но что поделать? Высокое положение всегда обязывает вести двойную игру.
Ну, улыбнитесь? Сегодня же великий день, госпожа, подбадривали фрейлины.
В этом не было нужды. Она чувствовала себя непривычно спокойной.
Гаитэ подала знак, что готова к выходу. Зазвучали фанфары, полог шатра разошёлся.
Когда они с Эффидель, рука об руку, вошли в другой шатёр, всё придворные встали.
Король Валькары, молодой мужчина, не старше тридцати, с весьма приятным, но несколько капризным для мужчины лицом, благосклонно улыбался молодым женщинам.
Эффидель, с её полупрозрачной тонкой кожей того молочного оттенка, что встречается лишь у рыжеволосых людей, огромными глазами, распущенными волосами, казалась созданием из легенды, вошедшим в зал, словно фея.
И явное несоответствие её хрупкой фигурки с удушающей роскошью одеяния, как и в прошлую свадьбу, бросалось в глаза.
Во время торжественного шествия, по мере приближения к двум величественным особам короля и императора, Гаитэ и Эффидель сделали три глубоких реверанса, преклоняя колена.
Торн, поднявшись, взял обеих за кончики пальцев и, подведя к свободным стульям под пышным балдахином, помог усесться.
Слушайте! Слушайте! Слушайте! зазвенел герольд, зачитывающий королевский указ. Их Величества, положив руку на Святую Книгу Древних Таинств клянутся перед Богом и всеми собравшимися, быть честными, добродетельными и уважительными в отношении друг к другу.
Слушайте! Слушайте! Слушайте! зазвенел герольд, зачитывающий королевский указ. Их Величества, положив руку на Святую Книгу Древних Таинств клянутся перед Богом и всеми собравшимися, быть честными, добродетельными и уважительными в отношении друг к другу.
Возложив руки на поднесённую к ним отцом-храмовником Священную Книгу, Торн и Линтон поклялись.
После чего началась церемония помолвки Эффидель и короля Валькары.
Из фонтанов лилось вино. Не уставая, гремела музыка. Праздник удался на славу.
Глава 15
Великолепие было показным: всё вокруг вылеплено из картона, обито штукатуркой и разрисовано красками. Стены лишь выглядели камнем, но стоило приблизиться как обман делался бессмысленным и раскрашенный холст никого уже не мог обмануть Замок Иллюзий Золотой Долины.
Иллюзорны были не только замки фальшивы сами слова о вечной дружбе. Никто не пытался делать вид, что по-настоящему верит в провозглашённые идеи, но всем было весело, как бывает весело в начале пути, пока все тяготы не познаны, а дорога лишь манит обещанием новых возможностей и открытий.
Все вокруг слишком сильно увлекались вином, изобилие которого переходило рамки разумного с учётом того, что собравшееся общество во многом походило на сухой порох. Стоит упасть одной искре и взрыва не избежать.
Придворные, несмотря на показное добродушие, только и ловили момент, чтобы доказать своё превосходство то в одном, то в другом. У кого лучше повара и блюда? При чьём дворе больше красивых женщин и мужчин? Кто из последних искусней на поле брани?
Пока велись потешные бои, но Гаитэ не оставляли опасения, что это лишь пока. Звон оружия из развлечения в любую минуту может превратиться в поединок, а там и до общей свары недалеко.
Потешные бои между стражниками из рядов саркассорцев и валькарийев развлекали сидящую за бесконечными обедами и ужинами знать.
Торн весело аплодировал каждой победе саркассорцев. Он пребывал в отличном расположении духа если победителем оказывался из его подданных и мрачнел лицом, если выигрывал валькариец.
Фальконэ не умели проигрывать со смирением.
У меня есть для вас подарок, с приятной улыбкой заявил король Руан.
Он сделал знак приблизиться трём пажам. Те, торжественно выступая и забавно вертя бёдрами, поставили на стол два ларца. Осторожно откинув крышку явили взгляду блистательные ожерелья с подвесками. Гаитэ предназначалось колье с рубинами алый был цветом Саркассора, а Эффи досталось ожерелье из изумрудов камней Валькары.
Подарок был воистину королевский. Восхищённые ахи и охи придворных, как и их дружные аплодисменты, были вполне заслуженными.
Какой роскошный подарок, с усмешкой протянул Торн, заводя руки за спину по совсем недавно появившейся привычке. Вы смутили меня.
Не стоит смущаться, друг мой. Вы преподнесли мне подарок куда более роскошный вашу сестру.
И снова аплодисменты отдали должное галантности и приятному нраву короля Руана.
Гаитэ он приятным нисколько не казался. Двуличным, себе на уме, опасно-умным, расчётливый и коварным каким угодно, но не приятным. С таким соперником нужно держать ухо востро и ни в коем случае нельзя расслабляться.
Зазвучали фанфары, громко и вызывающе. Гости переглянулись между собой и принялись перешёптываться.
Что происходит? склонившись к мужу, шёпотом спросила она.
Торн глянул на жену исподлобья, неприязненно кривя губы. Вьющиеся волосы тёмным облаком окружали его капризное, самоуверенное лицо.
Происходит мой любимый брат. Сезар всегда любил пышные выходы. Сегодня он в своём репертуаре. Помнишь сцену, что он устроил на нашей свадьбе? Он даже первым танцевал с невестой. Но сегодня лучше бы ему вести себя тихо. Клянусь преисподней, скандалов я не потерплю! А думаю, без скандала не обойдётся. Торн забросил в рот виноградину. Он уже несколько дней в лагере и ведёт себя вызывающе, устраивая оргию за оргией. Уже устал выслушивать жалобы. Видишь ту красавицу? Она одна из признанных красавиц Валькары.
Гэитэ бросила взгляд в сторону, указанную мужем.
Женщина была и впрямь хороша собой. Хотя женщина это громко сказано, скорее девушка. Мягкие губы, ясный взгляд узких азиатских глаз неожиданно светлого цвета. Их веки казались чуть припухшими. Умное, живое личико. Немного надменное, чуть капризное, но выделяющееся из толпы.